Тортоделка - Evgesha Grozd

Я ошибся

Гера

Когда сработала тревожная кнопка, я, Антон и внутренняя охрана дома помчались на улицу. Среди гостей не увидел жену, отчего сердце застучало в панике. Выбежав во двор, нашёл её сидячей на ступенях крыльца.

— Вика?! — подлетел к ней. Девушка в слезах и полном ступоре, дрожала и вздрагивала, держась за шею. Из-под пальцев и на вороте платья заметил немного крови. — Позовите врача! — крикнул прислуге и, подняв жену на руки, быстро понёс в дом. Чтобы не пугать приглашенных отнёс девушку на кухню, усадил на стул. — Откуда кровь? На тебя напали?! Викуль… Ответь, пожалуйста!

В висках стучало и было страшно за супругу. Старался привести её в чувство, целуя лицо и растирая ледяные ладони. Надежда Дмитриевна крутилась рядом со стаканом воды. Прибежала медсестра.

В кухню Артур с Антоном внесли охранника — из его затылка тоже шла кровь. Усадили на стул. Мужчина был в сознании, но так же бледен. Твою мать! Охрана называется! В моём доме было какое-то чудовище, но все "спали"?!

— Меня оглушили, Герман Юрьевич, — заплетая язык, объяснялся пострадавший. — Я не успел его заметить.

— Это Виктор, — тихо проронила супруга, отчего по венам разлился лёд.

— Он угрожал тебе? — Антон наклонился над девушкой. Вика кивнула.

— Вызывайте полицию, — велел Артуру. Вновь оглядел жену. Раскрасневшаяся шея, не считая небольшого пореза. Потом глянул на уши и руки. Произнести очевидное вслух не решился. Только поцеловал то место, где раньше было обручальное кольцо.

— Прости, — пискнула Вика и вновь заплакала.

— Тшш, — обнял и осыпал лицо поцелуями. — Ты не виновата. Не бойся. Эта сволочь подписала себе приговор.

Давать службам порядка показания я ей не позволил. Завтра… Вике оказали первую помощь, дали успокоительное, и позже смиренно дождался, когда супруга уснёт. Попросил Светлану приглядывать за ней, а сам всецело погрузился в этот вопиющий случай в моём доме.

Полиция запротоколировала все украденные вещи и следы покушения на охранника. Влад с сожалением сообщил, что Виктор покинул своё жилище ещё два дня назад за неуплату. Друзья- собутыльники мало что существенного могли сказать полиции. Остаётся только пасти чёрных скупщиков.

— Он стар для террора, Гер, — проронил Владислав. — Ему просто нужны были средства к существованию, а грабануть родню — единственное на что его хватает.

— Не единственное, — буркнул, совестливо покачав головой. — Ему до сих пор хватает ловкости обходить полицию, крутясь у вас под носом.

Влад сцепил зубы. Аргументов на это у него не нашлось.

— Я подниму все дела на него. Возможно, СК действительно слишком снисходительно к этому субъекту, — достойно подытожил Влад.

Гости давно разошлись, ещё вначале заворушки. Родителей я так же отправил наверх к себе — нечего им слушать это всё. Остались только сестра, брат и Татьяна с Антоном.

— Вы тоже можете ехать, — посмотрел на них. — Думаю, сегодня эксесов больше не предвидится.

— Уверен? — Марат обеспокоенно смотрел на меня. — Не хочется после всего этого оставлять вас одних. Звони мне сразу же, если что-то будет нужно.

Бровь немного уползла вверх. С чего это браток вдруг такой заботливый? Но, видя метаморфозы мамы и сестры, решил не гнушаться и Маратом. Всё же мы — семья.

— Буду на связи, — пообещал, выпроводив остатки родни.

Глянув на Антона с Таней, не сомневался, что эти двое точно не уйдут.

— Светлана подготовит вам гостевую.

Поднялся в супружескую и тихо вошёл. Включил ночник и не смог не взглянуть на жену. Вика спала, напряженно сдвинув брови, на шее пластырь, прикрывший место пореза. Эта мразь угрожала ей, надавила здесь ножом. В груди зажгло от ярости и навязчивой мысли "а если бы". Страх овладел каждой клеточкой. Снова на грани! Снова мог потерять её. Что происходит?!

Разделся и тихо лёг рядом. Обнял и прижал к груди. Смотрю, как веки слегка подрагиваю, а губы крепко сцеплены. А что если ей и сейчас страшно? Поцеловал в лоб и спрятал в свой защитный кокон. Почувствовал, как руки обвили мою талию, а щека девушки сладко прильнула ко мне.

— Я ошибся, — тихо проронил, понимая, что жена не слышит меня. Пусть, эти слова больше всего нужны мне. — Я, оказывается, никогда и никого не любил, Вик. Просто не знал, как правильно. Лика была лишь похотью, капризом в купе с гордыней и тщеславием. А ты… С тобой я — просто я. С тобой дышу, впервые вкусил счастье быть кому-то действительно нужным. Ни имя, ни деньги, ни тело. Я всё готов отдать лишь бы ты продолжала и дальше любить меня и быть рядом, чтобы твоя любовь ко мне никогда не угасала… Может это и есть то, что ты так мечтаешь услышать от меня? Может так любят по-настоящему? А может…

Эгоизм?! Но только очень странный. Произносить это гадкое слово наравне с любовью, абсолютно не хотелось.

После того жуткого дня минул месяц. Виктора так и не нашли. Обручальное кольцо и колье сняли у перекупщиков, но серьги, увы, так и ушли. Возможно, бандит забрал их с собой.

Вика оказалась мужественной девушкой и быстро влилась в семейные дела. На работе её тоже ждали с распростёртыми объятиями, и конечно же моя бывшая не упустила возможности, чтобы не брызнуть ядом.

— Я думала ты где-то с папашей по подворотням шаришься.

Хотел встрять на защиту жены, но не пришлось.

— Я выше этого, — Вика мило улыбнулась и сплела руки у меня на талии. — А тебе советую приубавить желчь, а то и до плинтуса недалеко. Тяжесть так и пригибает, не замечаешь?

Усмехнулся и, чмокнув жену одобрительно в макушку, увлёк от рыжей прочь.

По делу Дементьева были неплохие результаты. Антон верил, что врача оправдают. Плюсом ко всему Михаил подал заявление на возвращение лицензии, чему Вика была несказанно рада. Правда цветы и открытка благодарности от этого мужчины тихо и болезненно опалили мои нервы. Постарался не показать виду, но настоял, чтобы цветы поставили в гостиной. Нечего им делать в супружеской спальне.

После памятного торжества в наш дом зачастил Марат, что само собой удивляло. Брат общался с отцом и пытался вести со мной дружеские беседы. Пару раз замечал, как любезничает с Викой, которая, сидя в своём любимом кресле, пыталась читать книгу.

— Я тебя не узнаю, — попивая из горла пиво, усмехнулся, отдыхая, однажды вечером с ним в гостиной и наблюдая, как прислуга украшает ёлку и дом. — С каких пор стал неравнодушен к своей семье?

— По идеи, я старше