Мурмурация - Оксана Олеговна Заугольная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Костя даже остановился, и очень неудачно – нога его тотчас провалилась, как показалось Лене, в яму, но яма тут же пришла в движение и принялась сочно чавкать.
– А-а-а! – на весь лес заорал Костя, с силой дергая ногой. К счастью, его резиновые сапоги оказались не по вкусу неведомой твари, и ногу удалось вытащить.
– Что ты хотел сказать? – спросила Лена, когда они наконец преодолели бо́льшую часть пути и по камням спускались к реке.
– Когда? А, ты про это… Короче, я подумал тут. Если в лесу всякие твари, про которых и в сказках через раз пишут, потому что стремные они все, то что, если домовые, овинники и прочие банники тоже существовали и сейчас будут поджидать нас дома?
– Не-не, я против, – потрясла головой Лена.
От этой тряски, не иначе, очнулся Тадеуш и простонал:
«А пацан прав, твари в домах тоже могут быть. И не щелкай клювом, Лена! Река!»
Лена глянула на серую воду, в которой еще проплывал то и дело пористый рыхлый лед, и увидела рядом с берегом под водой лицо.
– Маринка, – убитым голосом произнес Костя, который тоже увидел ее. – Вот почему Маринка, а не баба Стеша, а?
Маринка училась с ними в классе и, как Лена догадывалась, нравилась Косте. Сама же Маринка влюбилась в предыдущего физрука; что там было, Лена понятия не имела, но одноклассница утонула, и тела не нашли. С физруками им вообще не везло.
– Баба Стеша голышом купалась, взрослые мужики такое развидеть не смогли, тебе оно надо? – попыталась перевести все в шутку Лена, но не вышло. Костя, не отрываясь, смотрел на выбирающуюся на лед Маринку. Тоже голую, как и пресловутая баба Стеша, вовсе не похожую на утопленницу, не распухшую, и даже макияж был на лице.
«Моими глазами посмотри, фу, мерзость!» – предложил Тадеуш и, не дожидаясь ответа, показал. Зря он так, наверное. Вот такими утопленницы и были, каких Лена видела пару раз. Изъеденная рыбой, опухшая, синеватая, с глазами на выкате, по одному из которых в панике носился водяной скорпион, без предупреждения вытащенный на поверхность.
Для Лены это было слишком. Ее стошнило прямо под ноги мертвой твари. И вовремя, потому как Костя собирался подойти ближе. Лена волоком потащила его прочь от Маринки, к мосту. Выше по течению, где шла тропинка, был еще один мост, куда больше этого, но там случился затор. Все переходили по нему, некоторые поскальзывались и падали в воду, и к поверхности оттуда поднимались пятна крови. Похоже, утопленницы орудовали и там.
– Прямо как переход антилоп через реку с крокодилами, – пробормотала Лена. – Давай скорее, Костя, пока твоя подружка нас не сожрала.
Острые треугольнички акульих зубов не скрывал даже морок.
Лена боялась, что Маринка пойдет за ними по мосту, но та скользнула обратно в воду, оттуда пыталась ухватить их за ноги и стащить с моста. С учетом того, что мост был узким и старым, Лене показалось, что прошло несколько часов, пока они наконец оказались на той стороне. Отсюда уже был виден поселок. Лена оглянулась и посмотрела на демона. Он будто смотрел прямо на нее и ухмылялся, хотя, конечно же, на таком расстоянии просто померещилось.
До поселка они добежали уже без новых столкновений со странными существами. Хотелось надеяться, что их стало меньше, а не что они уже насытились прошедшими тут ранее, как предполагал Тадеуш. Сложнее всего Лене было отпустить Костю у поворота к его дому. Поселок теперь тоже не казался безопасным. Люди передвигались небольшими кучками, они откуда-то повытаскивали вилы, топоры и даже какие-то ружья, хотя охотой здесь никто давно не промышлял. Впрочем, Лена вспомнила, что несколько лет назад зима была настолько суровая, что ночью к поселку выходили волки, и даже однажды проходили его насквозь. Словно в ответ на ее воспоминания, совсем близко завыли. По крайней мере, Лена надеялась, что это волки, а не какая-нибудь чупакабра.
Она едва не вынесла собой калитку, так торопилась скорее попасть в дом. К счастью, родители были уже тут, они стояли на пороге, высматривая ее. У отца была царапина на щеке и перевязана рука, мама выглядела напуганной и воинственной одновременно, как валькирия, которой сказали, что будет хорошая битва, но биться против великанов ей одной.
– Мама, папа! – Лена бросилась к родителям, те поймали ее в объятия.
– Слава богу, наша девочка в порядке, слава богу! – целуя ее в макушку, бормотала мама, завзятая атеистка и демонопоклонница.
– Мама! – Лена с трудом вывернулась из объятий. – Со мной все хорошо! Мы с Костей через сугробы шли, нас баба Нюра подговорила.
– Спасибо, спасибо бабе Нюре и богу, – продолжала мама, снова ее целуя, но теперь в обе щеки.
– Мама, а домовые не появились, или еще что-то типа того? – терпеливо снося поцелуи, спросила Лена.
– Нет, с чего бы им, – ответил за плачущую мать отец. – Эти твари если и существовали, то позже. У нас тут сейчас времена первопроходцев Урала и Сибири, чтоб Мурмуру пусто было!
Он выругался.
Лена со страхом посмотрела в небо, но демон с интересом смотрел куда-то в другую сторону, и она даже думать не хотела, что там происходит.
– Телефоны все-таки не работают, – зачем-то добавил отец. – А вот клозет по заказу бабы Нюры теплый – в каждом унитазе и ванне горячий источник. Из-за этого дома тепло, хоть и влажно. Но проверить остальную домашнюю технику мы сможем позже. Сейчас важнее понять, что с транспортом.
Неподалеку раздался гудок автобуса, с таким Саня подгонял опаздывающих школьников. Лицо отца прояснилось.
– Кажется, получится, – довольно потер руки он. – Лена, складывай документы и самые нужные вещи. Деньги возьмешь все, что есть. Саня вас вывезет в город.
– Вас? – тупо повторила. – Кого это «вас»?
– Детей. – Лицо отца снова стало жестким. – Баба Нюра права, пока лежит снег, тут нет и половины безумных тварей, что жили на этих землях до прихода человека. Все, кто может, отправляют детей подальше. Мы приспособимся, отстроим дома покрепче, прокопаем рвы, и вы сможете вернуться. Не раньше.
– Но… – Лена почувствовала, как глаза начинают жечь слезы. – Я не обуза!
– Нет. – Отец погладил ее по плечу. – Но пока мы добирались до поселка, одного парня какие-то бурые твари на наших глазах уволокли под землю. А утопленницы… Мама почти отпилила ножом руку той, что держала тетю Фаю, а она все продолжала держать ее. Пока ты не вернулась, мы места себе не
