Войны и дружины древней Руси - Владимир Волков

Немедленной реакции на враждебные действия вятчан не последовало. Москва втягивалась в новый конфликт с Казанским ханством. Только завершив войну с ним и посадив на трон своего подручного, хана Мухаммед-Эмина, Иван III обратил внимание на мятежную Вятку.

Уже в 1488 году московские воеводы стояли в Устюге, охраняя его от нападения вятчан. Командовали этим войском князь Иван Владимирович Лыко Оболенский и Юрий Иванович Шестак. «А сила с ними была двиняне, важане, каргапольцы, а стояли до осени и прочь пошли»[233]. Видимо в Москве получили сведения о возможности новых набегов и предпочли перестраховаться.

В следующем 1489 году по приказу великого князя Ивана III на Вятку было отправлено войско, которым командовали князь Данила Васильевич Щеня и Григорий Васильевич Поплева Морозов. Рать состояла из 4 полков – Большого, Передового, Полка правой руки и Полка левой руки. С русскими воеводами шел и казанский татарский отряд князя Урака, насчитывающий 700 воинов. Московские, владимирские и тверские отряды, а также углицкие и волоцкие полки под командованием воевод, княживших в этих уделах – Андрея и Бориса Васильевичей, выступили в поход на конях. Ополчения северных городов (устюжане, двиняне, важане, каргопольцы, белозерцы, вологжане, вычегжане, вымичи и сысоличи) «шли в судах». Судовой ратью командовали воеводы Иван Иванович Салтык Травин, князь Иван Семенович Кубенской, Юрий Иванович Шестак, князь Иван Иванович Звенец Звенигородский и устюжский наместник Иван Иванович Злоба. Данные о численности великокняжеской рати разнятся, но не намного. По Устюжской летописи (список Мациевича, Вторая редакция) и Летописцу Льва Вологдина под командованием Данилы Щени и Григория Поплевы было 72 тысячи воинов и ополченцев[234]. В более подробном Архангелогородском летописце указана другая численность собранных полков – 64 тысячи человек[235]. Несмотря на существенную разницу в 8 тысяч ратных людей, следует признать, что перешедшее летом 1489 года границы Вятской земли войско было очень значительным. К тому же на Каме стояла «для вятцкого же для дела» рать князя Бориса Ивановича Горбатого-Шуйского[236].

Как и в прежние времена, вятчане, узнав о приближении великокняжеской войска, затворились в своих городах. 24 июля судовая рать Салтыка Травина подошла к Котельничу и, по-видимому, взяла его, затем, соединившись здесь с конной ратью и татарским отрядом Урака, войска двинулись дальше. 16 августа 1489 года государевы полки стали под Хлыновым. Осада главного города Вятской земли началась с переговоров. Из крепости выслали «с поминки Исупа (Юсупа) Есипова сын Глазатово». Государевы воеводы дали ему «опас» (охранную грамоту), после чего на следующий день в стан Щени и Поплевы прибыли уже более авторитетные переговорщики – «люди большие». Они объявили воеводам, что во всем покорны великому князю московскому и готовы дань давать и службу служить. Но Данила Щеня в ультимативной форме потребовал от осажденного города поголовной (от мала до велика) присяги на верность великому князю и выдачи ему головой трех руководителей города и земли, известных своим враждебным отношением к Москве – Ивана Аникиеева (Мышкина), Пахома Лазарева и Павла (Палку) Багадайщикова. Попросив один день на раздумье, вятчане обсуждали ультиматум на вече два дня, а затем его отвергли. Получив этот ответ воеводы «всеи силе велели приступ готовити и примет к городу». Этот примет оградили «плетнями» (плетенными двухсаженными щитами), каждый воин имел запас бересты и смолы, чтобы поджигать город. Устрашившись этих приготовлений, вятчане «видячи свою погибель, сами вышли болшие люди своими головами и добили челом воиводам на всей воле великаго князя». Иван Аникеев, Пахом Лазарев и Павел Багадайщиков были выданы, закованы в железа, доставлены в Москву и там казнены по приказу Ивана III[237].

После одержанной победы воеводы привели вятчан к крестному целованию, а «болших людей всех и с женами и с детми изведоша, да и арьских (удмуртских) князей, и тако возвратишася; и князь велики вятчан земскых людей в Боровсце да в Кременьсце посади да и земли им подавал, а торговых людей вятчан в Дмитрове посади, а арьских князей князь велики пожаловал отпустил их в свою землю»[238]. С этого момента Вятская земля стала составной частью Русского государства.

Глава 12. Русско-литовский пограничный конфликт конца XV века. Первая порубежная война 1487–1494 годов

На первых порах в отношениях с Литвой великий князь Иван III действовал чрезвычайно осторожно, стараясь уговорами и обещаниями привлечь на свою сторону служивших Литовскому государству русских верховских князей, владения которых находились в верховьях реки Оки. Они сохраняли известные права и привилегии, выплачивая так называемое «полетнее» – ежегодную дань Вильно. За сохранением автономии верховских князей очень внимательно следили в Москве, постоянно оговаривая их в докончаниях (договорах) с Литвой[239]. Среди факторов, оказавших значение на окончательный выбор ими сюзерена, определяющими стали русское происхождение (верховские князья были потомками князя Михаила Всеволодича Черниговского) и непоколебимая верность православию. Свою роль в принятии решения сыграла близость степных границ, откуда с удручающим постоянством на литовские земли совершали набеги войска союзного Ивану III крымского хана Менгли-Гирея.

В Москве до поры до времени считались с условиями договора 1449 года с Вильно, подтвердившего произошедшее в начале XV столетия присоединение княжеств в верховьях Оки к Великому княжеству Литовскому, но были не прочь включить их в состав Русской Державы. Оставался и ряд неурегулированных вопросов – право князей Ягеллонов на ржевскую дань и владение городами Козельск, Серенск, Хлепень.

Отъезды верховских князей на московскую службу начались еще в начале 1470-х годов. Одним из первых перешел к Ивану III князь Семен Юрьевич Одоевский, погибший осенью 1473 года во время одного из пограничных конфликтов. Князь совершил нападение на соседний Любутск и был убит любучанами во время ответного нападения. Его сыновья – Иван Сухой, Василий Швих и Петр Семеновичи Одоевские, владевшие половиной родового города Одоева, уже верой и правдой служили московскому государю. Они участвовали в постоянных столкновениях на границе. Однако другие верховские князья не спешили следовать примеру Одоевских. И только потрясение от действий союзника Литвы, Ахмеда, во время похода к Угре разорившего верховские земли, толкнуло многих из них на московскую сторону и даже на участие в заговоре против Казимира IV.

Выезд в Москву в 1481/1482 году владельца города Белая Федора Ивановича Бельского вряд ли можно считать обычным княжеским отъездом с сохранением своей «отчины». Он был вынужден бежать из Литвы, спасаясь после неудачного попытки убить Казимира IV Ягеллончика. Федор Бельский организовал этот заговор вместе со своими родственниками, князем Михаилом Олельковичем и Иваном Гольшанским. Мятежные князья собирались отторгнуть в пользу Московского государства всю восточную часть Великого княжества Литовского вплоть до реки Березины. В Москве Бельский был благосклонно принят и щедро пожалован, но все его литовские владения были конфискованы Казимиром[240].

В канун Тверского взятия наблюдалась напряженность на границах ВКЛ и Русской Державы. Обе стороны держали сильные «заставы» на рубеже: литовская стояла в Смоленске, русские войска – в Новгороде и Пустой Ржеве. Затем уровень напряженности стал падать из-за отвлечения внимания Казимира IV на молдавские дела. Он попытался урегулировать отношения с Москвой и привлечь Ивана III к участию в военных действиях против турок. Такие действия короля были восприняты как проявление слабости, трудным положением ВКЛ было решено воспользоваться для изъятия у него восточных территорий, захваченных в прежние, тяжелые для Руси времена. В мае 1486 года на Мценск напали рязанские войска. Они выжгли его посад и разграбили окрестности города[241]. Не совсем ясна степень участия в этом набеге Москвы, что не позволяет определить эту дату как начало начавшейся вскоре «малой» войны. Осенью 1486 года на литовское порубежье совершили нападения люди удельного князя Андрея Васильевича, брата Ивана III, разорившие ряд хлепенских и вяземских волостей, а некоторые из них – захватившие.

Произошедшие нападения могли повлиять на решение части новосильских князей найти более надежного покровителя в лице великого князя Ивана III.

Массовый характер переходы верховских князей на московскую службу приобретают начиная с 1487 года. Чрезвычайно важным представляется явно неслучайное совпадение этой даты с казанским взятием 9 июля 1487 года. Высвободив свои войска на востоке, Иван III усилил нажим на западе, создавая на границе с Литвой нужные ему прецеденты для вмешательства во внутренние дела этого государства. Именно в это время и начинается Первая порубежная война между Великим княжеством Литовским и Русским государством. Проходила она в два этапа, рубежом которых стал 1492 год – после смерти Казимира IV Ягеллончика, умершего 7 июня этого года, Иван III усилил нажим на Литву, нанося удары по центрам наместничеств на востоке ВКЛ и находящимся там княжеским городам[242].