США - Империя Зла - Юрий Емельянов

Английский историк Д. Эрман писал: «Вера американцев в свое техническое превосходство оказывала существенное влияние как на стратегическую мысль, так и на ее осуществление, в то время как их широко распространенный высокий уровень жизни был частично ответственен за то количество оснащения, которое другим могло бы показаться экстравагантным». Американские солдаты получали гораздо более весомые продовольственные пайки, чем немецкие. Английский историк Макс Хастингс писал: «Ежедневный рацион каждого американского солдата в Нормандии составлял шесть с половиной фунтов против трех фунтов с небольшим у немецкого солдата». При этом у американцев был определен «размер сладостей в одну унцию, бисквитов в две унции и один пакет жевательной резинки для каждого человека». В результате американским солдатам было трудно проходить со своими туго набитыми вещевыми мешками там, где расстояние между стенами было невелико, и они ругали английские вагоны за слишком узкие двери.

Правда, забота о том, чтобы американский солдат не оголодал, привела к сокращению боеприпасов, которых он должен был таскать на себе. Хастингс замечал: «Количество боеприпасов для стрелкового оружия в немецкой пехотной роте более чем в два раза превышало аналогичный комплект в американской пехотной роте: 56 000 патронов и 21 000».

Как это было и раньше, обеспечению материально-технического перевеса в военных действиях придавалось в американской армии большее значение, чем военному искусству. Объясняя заметное отставание американской военной мысли от европейской, многие английские историки указывали на то, что служба в армии никогда не считалась престижным делом в США, в отличие от Великобритании. Хастингс подчеркивал, что, оказавшись в вооруженных силах, все, кто мог себе это позволить, старались устроиться в те рода войск, которые не были связаны с действиями на поле боя. Он писал: «Во время Второй мировой войны молодые англичане из привилегированных слоев общества все еще тяготели к пехотным и танковым полкам, в то время как их американские двойники предпочитали более престижные назначения в авиации, в управлении стратегических служб, на административные должности в армии или в дипломатическом ведомстве. Служба в качестве офицера в боевых подразделениях на фронтах так и не стала модной среди молодых американцев… Это дает основание считать, что «зубы» американской армии были серьезно затуплены, так как в армии отсутствовала определенная часть наиболее способных и подходящих для военного дела солдат и офицеров».

Обратил внимание Хастингс и на плохую военную и психологическую подготовку американских солдат и офицеров к боевым действиям. Он писал: «С первого и до последнего дня войны американскую армию никогда нельзя было принять за что-либо другое, чем она была на самом деле, — гражданские люди в военной форме… Там, где в немецкой армии офицеры составляли только 2,86 % личного состава, в американской армии их было 7 %, причем многие из них ни разу не побывали даже вблизи от фронта». После своего посещения американского военного лагеря британский коммандор Бутчер говорил: «Меня беспокоит отсутствие стойкости и расторопности у молодых американских офицеров, которых я видел сегодня… Это такая зелень, точно прорастающая пшеница. Как они будут вести себя в бою?»

Американцы же полагались на сокрушительную мощь авиаподготовки, которая должна была смести противника перед началом наступления. К началу вторжения они имели 5049 истребителей, 1467 тяжелых бомбардировщиков, 1645 средних и легких бомбардировщиков, включая самолеты-торпедоносцы, 2316 транспортных самолетов и 2591 планер. Им противостояли лишь 500 немецких самолетов, из которых всего 90 бомбардировщиков и 70 истребителей были в полной боевой готовности.

Немецкий генерал-лейтенант Б. Циммерман указывал: «Превосходство западных союзников в авиации превратилось весной 1944 года в полное господство их в воздухе. Наступило такое время, когда авиация англо-амери-канцев стала разрушать не только военные объекты, но и промышленные предприятия. В груды развалин превратились все наиболее важные железнодорожные узлы; вся транспортная система западных областей пришла в невообразимый хаос. Сообщение теперь удавалось поддерживать только при помощи различных ухищрений и временных мер. Внешнее кольцо парижского железнодорожного узла подвергалось таким ударам с воздуха, что иногда на несколько дней полностью выходило из строя… Действия истребителей-бомбардировщиков противника, проникавших далеко в глубь страны, исключали всякую возможность движения по дорогам днем и вызывали большие потери среди войск и гражданского населения».

К началу десанта в Англии было построено 4600 специальных десантных судов. Уже после высадки англичане и американцы стали сооружать искусственные порты, использовав для этого 60 специально оборудованных торговых пароходов, 146 гигантских 6000-тонных плавучих кессонов и до 100 плавучих волноломов и пристаней. Все это было опущено на дно неподалеку от берега и превращено в искусственный заслон длиной 8 км.

Преобладание в военной технике и материальном обеспечении, постоянные многомесячные тренировки, в ходе которых солдаты были ознакомлены с условиями десанта, убеждали многих из них, что победа над немецкими войсками будет быстрой и сокрушительной. Рядовой Линдли Хиггинс вспоминал, что до начала вторжения «мы действительно считали, что в любой момент весь рейх вот-вот рухнет. Мы верили, что стоит нам только высадиться на тот берег, как все фрицы поднимут руки»».

Уверенность в скорой победе разделяли и генералы. Они, кроме того, полагали, что эта победа должна была привести к установлению американской гегемонии над миром. Как вспоминал О. Брэдли, в марте 1944 года генерал Джордж Паттон, поддержав предложение о создании англо-американских клубов, сказал: «Идея, положенная в основу организации таких клубов, как нельзя своевременна, ибо, несомненно, нам предначертано судьбой править всем миром». Учитывая же, как это следует из содержания книги Уоррена Кимболла, что США исходили из того, что после войны Великобритания ослабеет и с ней можно будет не считаться, можно с уверенностью сказать, что в то время многие верили в «предначертание судьбы»: «Америка должна стать хозяйкой мира».

6 июня началось вторжение. Несмотря на явное преобладание англо-американских сил, немцы сумели организовать контратаки. Благодаря этому, как отмечал Типпельскирх, «американцы в своих районах высадки в течение всего дня не вышли за пределы захваченных узких плацдармов. Особенно тяжело пришлось двум полкам, наступавшим в районе Вьервиля: они натолкнулись здесь на 352-ю дивизию… Наступавшие американцы понесли тяжелые потери, и временами даже казалось, что они не смогут удержаться».

В течение июня и большей части июля союзники накапливали силы и неспешно расширяли свои плацдармы в Нормандии. Лишь когда у них оказалось 30 пехотных и 13 танковых дивизий, они развернули наступление 25 июля. Им противостояло около 20 пехотных и 8 танковых дивизий противника, насчитывавших, по словам Тип-пельскирха, не более «50 % штатной численности и не располагавших к тому же сколько-нибудь значительной авиационной поддержкой». В середине августа был осуществлен десант на юге Франции и, быстро подавив сопротивление сравнительно слабых немецких частей, союзники двинулись на север. 24 августа англо-американские войска вошли в Париж.

3 сентября союзники взяли Брюссель. 13 сентября американские танки перешли германскую границу в 16 километрах южнее Ахена. Перед союзниками лежала короткая дорога к Берлину, и, казалось, ничто уже не могло их остановить на их победоносном пути. Однако, как признавал генерал Брэдли, «сентябрь 1944 года отмечен в наших календарях как месяц большого банкротства. Но банкротству обычно предшествует бум… К 1 сентября на Западном фронте осталась жалкая горстка деморализованных солдат противника… Мы победно шествовали по дорогам Европы, исполненные оптимизма и радужных надежд… Поражение противника восточнее Парижа было столь сокрушительным, что наши войска, несущиеся стремительно вперед на 2,5-тонных грузовиках, начали считать столь стремительное наступление предвестником скорой переброски на китайско-бирманско-ин-дийский театр военных действий. Это чувство оптимизма охватило даже и штабы, офицеры которых без устали учитывали транспортные средства и вели разговоры относительно возможности попасть домой к Рождеству».

«Но известие о переходе германской границы, — писал О. Брэдли, — не могло скрыть того факта, что наше наступление выдохлось. Не успели наши войска перейти границу, как мы вынуждены были остановиться… Наши танки застряли в стальных зубах линии Зигфрида… В течение последующих двух месяцев мы были вынуждены топтаться на месте перед «линией Зигфрида»… Наш рывок к Рейну оказался неудачным, и вместе с ним развеялась наша заветная мечта на скорую капитуляцию Германии». Развеялась и мечта американских генералов: в ближайшие недели объявить себя главными победителями Германии, а заодно хозяевами планеты.