Алена и Аспирин - Марина Дяченко

Алена отошла к окну. Глубоко засунула руки в карманы спортивной курточки:

– Я не пойду. Я останусь здесь.

Любовь Витальевна встала – закачался стол. Неторопливо и уверенно, как носорог, двинулась к Алене. Ухватила ее за плечо.

– Ты, дрянь такая, еще придумай, что отцу скажешь. Еще жопа от ремня синяя будет, и правильно, не буду тебя защищать, поганку. Пошли!

И она поволокла Алену в коридор – все так же неторопливо и вместе с тем неудержимо, как и полагается настоящей матери.

Аспирин снова взглянул на Мишутку – тот сидел на подоконнике с видом совершеннейшей игрушки. Старой. Не очень чистой. Беспомощной. Участковый, глядя в сторону, поднялся из-за стола, отодвинул нетронутую чашку с чаем:

– Алексей Игоревич, у меня к вам будет разговор…

– Потом, – сказал Аспирин.

В прихожей раздраженно взревела Любовь Витальевна.

– Ах ты…

– Я не пойду!

– Пойдешь!

Звук пощечины.

Аспирина будто облили кипятком. Он вылетел в прихожую, поскользнулся и чуть не упал. Алена извивалась в руках матери, та попеременно то хлестала дочь по щекам, то пыталась натянуть на нее зимнюю куртку.

– Ах ты дрянь, распустилась… Как распустилась, сволочь! Ну подожди…

Аспирин перехватил руку Любовь Витальевны. Резко рванул на себя. Женщина охнула и выпустила Алену.

– Алексей Игоревич, – предостерегающе сказал участковый.

Любовь Витальевна сузила глаза:

– Убери руки. Защитничек. Где ты был, когда я над коляской ревела – одна? Когда я в секонд-хенде вонючие ботинки покупала, чтобы было в чем ребенка в садик вести? Где ты был? В Париже?

Алена прижалась лопатками к зеркалу. Переводила взгляд с матери на Аспирина и обратно. Щеки ее горели, она едва сдерживала слезы.

– Не надо эмоций, – сказал участковый. – Все решает закон. По закону вы, Любовь Витальевна, имеете полное право…

– Я никуда не пойду, – сказала Алена шепотом.

Любовь Витальевна шагнула вперед, но Аспирин успел раньше и оказался между ними как раз в тот момент, когда рука женщины потянулась к Алениному уху.

– Это мой дом. Если вы не уйдете, я вызову милицию.

– Да ну? – Любовь Витальевна с вызовом посмотрела на участкового.

Аспирин распахнул входную дверь:

– Уходите.

Любовь Витальевна уперлась руками в бока:

– Или что?

– Или я спущу вас с лестницы, – пообещал Аспирин, мельком взглянув на участкового. Тот хмыкнул:

– Привычное это дело для вас, я погляжу… Любовь Витальевна, можно вас на минуточку?

– Я никуда не уйду без нее!

– Нет, вы уйдете, – тихо сказал Аспирин.

Она смерила его взглядом, от которого завял бы, наверное, даже самый уверенный в себе кактус. Аспирин не выдержал и потупился.

– Век бы тебя не видать, – тихо сказала Люба из Первомайска. – Дерьмо ты, а не мужик.

– Леша?

Он сидел за включенным компьютером. Глядел поверх экрана – в окно, где мотались под ветром мокрые деревья, где нависали над крышами тучи. Близилась перемена погоды. Большая перемена.

– Леша, ты котлеты будешь?

– Скажи мне честно. Она твоя мать?

Пауза.

– Да.

– Значит, ты мне врала? Все-все врала? Нет у тебя никакого брата?

Она уселась рядышком, на край кровати.

– Помнишь, я тебе говорила… Реальность переваривает меня. Я встретила тебя… и соврала, что я твоя дочь. И так получилось, что это правда.

– Правда, – тускло повторил Аспирин. – Значит, вот она какая, Люба из Первомайска… Поразительно. Потрясающе. И что, ее муж бьет тебя ремнем?

– Пока нет, – Алена неопределенно пожала плечами. – Пока только грозился.

– Какой я идиот, – тихо сказал Аспирин. – Значит, ты уедешь в Первомайск… А она подаст на меня в суд – на алименты.

Алена чуть усмехнулась:

– Ну, ты можешь не доводить дело до суда…

– Разумеется, – сказал он чужим голосом. – Только, ты учти, официальные доходы у меня не такие большие…

– Ты пойдешь со мной? – спросила Алена.

Он повернул голову:

– Куда?

Они шли по блестящим от дождя улицам. Ветер дышал теплом: наконец-то наступила весна. У Алены за спиной был школьный ранец, из него торчала мягкая медвежья голова. В правой руке – футляр со скрипкой. Левой она вцепилась в руку Аспирина.

Смеркалось. По тротуару шли люди, у каждого из них могла оказаться в рукаве игра со снотворным, с наркотиком, с чем угодно. На каждой крыше мог прятаться снайпер с ледяными иголками в обойме. Аспирин сперва напряженно оглядывался, а потом перестал: паранойя. Навязчивый бред преследования.

– Если ты увидишь, что что-то идет не так… или если тебе просто станет страшно – бросай все и уходи, – ровным голосом посоветовала Алена.

– Тысячи людей играют в переходах на чем угодно, – так же ровно отозвался Аспирин. – Поют и танцуют. И ничего им не делается.

– Мы не пойдем в переход, – сказала Алена. – Помнишь? Я говорила тебе – я нашла место получше…

Они спустились в метро и через полчаса вышли из него – в центре. Небо почти совсем потемнело, но от фонарей, подсветки и реклам было светло, как днем.

– Здесь, – Алена остановилась перед входом в ресторан. Летняя терраса была пуста, внутри, за стеклянной дверью, плавали в рассеянном свете фигуры официантов, острыми айсбергами топорщились салфетки на столах. На втором этаже имелся застекленный балкон, опоясанный широким полукруглым карнизом. На балконе стоял единственный длинный стол, приготовленный, по-видимому, для скорого банкета – полностью накрытый и совершенно безлюдный.

– Ты хочешь поужинать? – глупо спросил Аспирин.

– Один вопрос, – Алена смотрела вверх. – Почему ты со мной пошел?

– То есть?

– Почему сейчас ты здесь, со мной, а не дома?

– Потому что я за тебя боюсь, – помолчав, признался Аспирин.

– А почему? – она с вызовом вскинула подбородок. – Что со мной может случиться?

Аспирин огляделся. Прохожих было много, но никто из них не смотрел на девочку со скрипкой, никто не узнавал прославленного ди-джея Аспирина.

– Не знаю, – сказал он устало. – Я не сказал бы, что ты такая… что с тобой ничего не случается. Обычно…

Она не дослушала. Поправила ранец и двинулась ко входу в ресторан. Аспирин – за ней.

В гардеробе им помогли снять куртки. Швейцар за вежливостью прятал удивление: Аспирин и Алена представляли собой странную пару. А трио, если считать Мишутку, еще более необычное.

– Нам наверх, – сказала Алена, и Аспирин послушно двинулся к лестнице.

– Прошу прощения, наверху сегодня спецобслуживание – банкет…

Алена шла, не оглядываясь. На шее у нее болталась ставшая привычной подушечка.

– Простите, это одна минута, – сказал швейцару Аспирин. – Алена! Здесь занято…