Драго. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

Видеозапись подпольных боев официально не велась. Но на смертельном матче в Высоком Граде, в котором я участвовал вместе с Самантой, по идее видеозапись вроде как тоже не велась, но Марьяна Альбертовна мне потом нарезку видео демонстрировала. Так что предполагаю, что выступление Чумбы те кто надо – в данном случае Илона, увидела, и оценила – прислав на Полигон так нужное мне приглашение. Которое, в конверте, уже давно было в руках Васи, и он протягивал его для ознакомления охранникам. А они, в свою очередь, на конверт даже внимания не обращали.

Толпа прибывающих в клуб гостей позади нас становилась плотнее – только что прибыло еще пара компаний. И совсем немного времени, похоже, осталось до того момента, как со словами «мальчик иди отсюда, не мешай», громила-охранник попросит Василия и его попугаев, в толпе которых мы с Патриком и Чумбой, освободить проход.

«К гадалке не ходи», – подсказал внутренний голос.

Не было печали – посмотрел я, как громила по-прежнему демонстративно не обращает внимания ни на конверт в руках Василия, ни на возмущенные возгласы Лиззи Джей. Голос которой, кстати, звучал гораздо более авторитетно, чем у замявшегося Васи.

Сам я, кстати, по статусу сотрудника Некромикона вполне мог пройти красиво через главный вход. Но как сотрудник Некромикона я сюда не шел – затесавшись в группу уличной банды Полигона. Неофициальный, так сказать, визит. И ведь сначала собирался через главный вход идти – но потом что-то дернуло, как почувствовал возможные проблемы.

«…» – устало выругался я, испытывая испанский стыд и за Васю, и за ситуацию.

И поморщился от очередного приступа головной боли. Вот она – причина моего злобного раздражения на всех вокруг и вообще на целый мир. Уже неделю, без одного дня, у меня сильно болела голова. Причем болела не просто сильно, а очень сильно. И это не купировалось болеутоляющими – боль являлась фантомной реакцией приспосабливающегося организма, усиленного имплантами.

После безумной ночи с Доминикой, уже ближе к обеду, во время выволочки которую она устроила мне перед всем начальственным составом оперативного департамента, у меня начала сильно болеть голова. Вернее, я тогда думал, что это сильная боль – как оказалось, сильная боль пришла к вечеру. И больше никуда не уходила.

Следующая ночь прошла для меня как во сне. Настолько было все плохо, что я даже иногда не разделял где реальность, а где сон – в который из-за сильной боли я проваливался как в бездну, но ненадолго.

Когда следующим утром понял, что головная боль уходить не собирается, уже даже к доктору собрался. Хорошо с дядюшкой Абрамом решил посоветоваться, к какому специалисту лучше обратиться, чтобы не оставить информационных следов. Старый еврей удивился моему незнанию, и просветил про особенности привыкания к усилению организма.

То, что со мной происходило – это естественная, как оказалось, реакция. Обычный человеческий организм не сразу принимал и осваивал новые возможности. Кроме того, для меня ситуацию усугубляли особенности протокола 13-1-1: ради лучших и оптимальных возможностей для освоения новых миров, при усилении организма не подразумевавшие калибровку нервной системы под изменившиеся реакции. И мой мозг с центральной нервной системой, как объяснил мне дядюшка Абрам, работали по-старому, воспринимая глубинной памятью мое тело прошлого образца. Я же двигался и существовал уже в ином состоянии, качественно измененном. И постоянно, ежесекундно, был вынужден контролировать каждые свои действия и движения.

К такому, к такой реакции организма, кстати, никто меня не готовил и даже об этом не предупреждал. Просто потому, что считалось – это общеизвестно. Для всех тех, кто усиливал или только собирается усиливать свой организм с помощью имплантов.

В общем, по итогу о такой перспективе знали все причастные, кроме меня.

Я ведь парень уникальный: как в магии для меня оставались закрыты многие элементарные вещи, который «всем давно известны», так и после усиления организма неожиданным сюрпризом оказалось, что ждет меня самая настоящая пытка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Олег об этом, как оказывается, тоже не знал – в его памяти я отклика не нашел. Зато нашел в своей памяти старой жизни: примерно о таком писал Эд Мэйси в своей книге «Апач», описывая будни пилота вертолета. И особенности привыкание организма к инструментам управления, в частности к моноклю с проекцией. Только Мэйси, говоря о преследующих пилотов головных болях, описывал лишь последствия информационной перезагрузки мозга, у меня же добавилась перезагрузка из-за физической рассинхронизации центральной нервной системы и изменившихся возможностей тела.

В общем, к такому испытанию меня жизнь совсем не готовила.

Способ избавиться от возникшей проблемы оказался весьма прост: банально перетерпеть. Правда, во всем этом наличествовал не совсем приятный момент. Чем сильнее изменялся организм, чем сильнее увеличивались его возможности, тем выше был шанс того, что боль не уйдет никогда. Только станет глуше, так что к ней хотя бы можно будет привыкнуть.

Но, даже если боль создаваемого нового организма совсем уйдет, то, как предупредил меня дядюшка Абрам, стоит дать себе послабление в нагрузках, выйдя из напряженного ритма на пару недель, а в отдельных случаях даже на несколько дней, как при форсаже организма, при долгой активности или на ответственном задании, головные боли моментально вернутся. В общем, мне теперь расслабленный пляжный отдых не грозит.

И еще теперь мне стали понятны мотивы Войцеха, который ежедневно вставал ни свет ни заря, начиная день с комплекса тренировок, причем тренировок отнюдь не простых разминочных. И, если день не включал в себя событийную насыщенность, утренним тренировочным комплексом себя как правило он не ограничивал. Я-то думал, что Войцех просто помешан на поддержании собственной физической формы, а оказалось вот оно что…

В общем, все причастные измененные люди о сопутствующих усиливающим имплантам неудобствах знали, но молчали. Принимая как тот самый крест, который необходимо нести.

Я вот только не знал, а так бы еще десять раз подумал – мелькнула злая мысль.

Не раздраженная, а именно злая. Потому что с момента прихода головной боли я ни одной ночи не спал нормально. Даже с сильным снотворным я проваливался не в сон, а в мутное бессознательное состояние. Напряженный мозг просто не отключался, и я путешествовал в различные странные миры, порожденные бодрствованием во время сна разума. В одну из ночей накрыло так сильно, что вообще подумал, что не выдержу и поймаю невозвратную белочку.

Легче становилось тогда, когда чем-то себя грузил. Когда занимался магической теорией и практикой с Николеттой, да и вообще, когда сохранял концентрацию во время выполнения какой-либо сиюминутной задачи, все шло даже более-менее нормально. Но стоило только попытаться расслабиться, как мысли начинали путаться, меня периодически бросало в пот, пару раз даже накатывали панические атаки. И все это, на фоне непрекращающейся головной боли, накладывалось на копящуюся от бессонницы ватную глухую усталость.

От испытываемых неудобств я даже пересмотрел свое беспокойство по поводу «армии клонов» – по поводу возможности корпораций создать тысячи тысяч универсальных солдат, усилив их имплантами до уровня средних одержимых. Все же цена за получаемые возможности велика. Что неудивительно – глупо было думать, что возможности сошедших с небес богов можно получить «просто так».

Но успокоился я ровно до того момента, как вместе с Накамурой попытался разобраться в протоколе 13-1-1. Я за эту неделю во много пытался разобраться – из-за бессонницы времени у меня было просто в край завались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В общем, обозначение «1–1» в индексе присутствовало не зря: мне накатили самую продвинутую версию. Для командного, так сказать, состава. Протоколы серии «13-2», как сказал Накамура после изучения вопроса, вызывали не столь сильный отклик организма, не говоря уже о серии «13-3». Причем боевая эффективность отличалась не слишком сильно. Так что, не успел я успокоиться насчет волнений об «армии клонов», как беспокойство вернулось снова. Усилившееся, на фоне тревожности стресса, вызванного бессонницей.