Битва Деревьев - Илья Новак

С ними пошел Орхар — солдат один стоил всех остальных из отряда Ланы — и, к удивлению амазонки, Кучек. Лана попробовала прогнать его, но голем лишь ворочал головой и скрипел что-то невнятное. Других отправили к войску, наказав передать Монфору, что его дочь встретила пропавшего агача и вместе с ним направилась к устью Коры, в Предел Тверди. «Скажете отцу, чтобы войско ждало на северном склоне. Пусть разошлют небольшие отряды и наездников на грифонах: все, кто остался, должны собраться там, — напутствовала солдат Лана. — Скажете еще, что у нас с Эльхантом есть нечто, способное… быть может, способное спасти детей деревьев. Пусть ждут нас».

Амазонка приказала, чтобы один из солдат отдал Эльханту плащ, а другой — верхнюю рубаху. Дождь прекратился, дующий в вышине ветер начал разгонять тучи. Солнце, клонящееся к Пределу Тверди, посылало сквозь прорехи в облаках косые лучи. Папоротники, шелестящие тяжелыми сочно-зелеными листьями, с которых стекали крупные капли, остались позади. Путники покинули глубоко вдающуюся в предгорья долину, где на склоне лежал разрушенный летающий корабль гномов, и направились вдоль опушки Леса-Шептуна в сторону Коры. Судя по рисунку Путешественника, паутина была где-то здесь, у одного из каменистых холмов — гряда их тянулась вдоль Шепчущего леса.

— А фейка жива, — сказал Орхар в ответ на вопрос Эльханта. — Двух других погрыз пес, а эта спаслась. Я ее за собою в дупло затянул. Мы там лежали, а после к нам вторая прилетела, мелкая совсем… Вся в крови, в синяках, грязнущая… Рыдала. Я ее за пазухой спрятал. Зверь — тот, с хвостом — он нас вроде почуял, встал под дубом — сопит, рыгает… Я уж решил: все, пришла смерть. Думал цеп свой хватать да прыгать на него. Не сладил бы, нет, демон же, — да хоть бы помял бока ему. И тут голос. Такой… неживой. Навроде эха холодного. Позвал его, пес и ускакал. Я не выглядывал, боялся. Так и не уразумел, не то они в колодец сиганули, не то ушли куда. Стены-то ужо не стало к тому времени. Ну от… — солдат по привычке вытер нос рукавом. — Потом я, значит, выбрался, под утро, штоб уж наверняка никого вокруг… Баб этих крылатых успокоил кое-как… Хотя какое там «успокоил», ежели сплошь трупаки крутом, да не просто, а растерзанные, с кишками вывалившимся, а кто без башки или еще чего… Хех! Ну, пошли мы прочь. Как из Кричбора выбралися — не помню того. Фейка нас вела, Поэми. Им-то песнь лесная не так морочлива, они ж сами — лесные, от. Выбрались, стало быть, из Кричбора, поплюхали по полю, а там и наших увидали, они дальше шли, к Горе. А ты как спасся оттедова, дукс-агач?

Кучек топал позади них, а Лана легкой походкой шла впереди.

— А то ты не знаешь? — спросил Эльхант тихо, чтоб не слышала амазонка. — Когда я ей рассказывал…

Солдат хмыкнул.

— Заметил, а? Я пошел, штоб спросить кой-чего, а после услыхал, как ты ей про паутину толкуешь, ну и стал там за лестницей сломанной. Но ты не думай, как ты ее поприжал — я слушать перестал. Отвернулся сразу, а потом и назад пошел. Та рыбина деревянная, дукс… Што оно такое? Откуда взялось? Навроде корабль, но почему возле Горы он…

— На нем сюда гномы прилетели, — ответил Эльхант. — Карлики такие, они под Горой живут.

— Как — прилетели? Не могет быть, чтоб такое…

Идущая впереди Лана остановилась, и солдат за молчал.

Эльхант достал квадрат кожи, прислушиваясь к шуму, что доносился с другой стороны холма, положил на землю. Втроем они присели вокруг рисунка.

— Не пойму я, — проворчал Орхар. — Что это за каляки? — Махнув рукой, он отошел к голему, который стоял с оружием на изготовку.

— Как раз сворачивать пора? — спросила амазонка. Эльхант упер палеи в сетчатое пятно возле истрепанного края.

— Да. Прямо за холмом.

Они стали подниматься, обнажив оружие: шум, доносящийся с другой стороны, настораживал. С вершины открылся пологий склон, опушка Леса-Шептуна, возле нее — большое селение, а между селением и холмом — кладбище. Дома были трудноразличимы: плесневелый туман, будто низко опустившееся облако, стоящее на множестве расплывчатых столбов, скрывало их. Оно медленно приближалось, вяло переставляя ноги-столбы. В селении никого не было видно, на кладбище все застыло, лишь колонны болотной зелени двигались между могилами, заполняя воздух хлопьями не то тины, не то водянистого мха. Накрыв все селение, до могильных камней облако только добралось, большая их часть оставалась свободной, лишь дальние заволокла блеклая хмарь.

Под холмом стояла хижина с покатой соломенной крышей и распахнутыми дверями. Вокруг — голая или заросшая невысокой травой земля.

— Ну и где паутина твоя, дукс? — спросил Орхар недоверчиво. — Нету тут ни…

Из хижины донесся крик.

— Туда! — скомандовал Эльхант и побежал. И услышал удивленное оханье солдата, скрипучий голос Кучека… Он остановился на мгновение, оглянулся: вершина далеко, три фигуры, спешащие по склону, маячили на фоне неба. Агач слетел вниз с такой прытью, и сам не заметил, как очутился у домика. Спутники не преодолели даже половину склона.

— Эльхант! — прокричала Лана.

Септанта решил, что разберется с этим позже, и шагнул к распахнутой двери домика, где скорее всего обитал кладбищенский смотритель — обычно это был бард или молодой филид, помогающий друиду отправлять ритуал погребения и выполняющий другую работу. Лана с Орхаром быстро приближались, позади тяжело топал голем. Из двери донесся шум, Эльхант поднял кэлгор. В домике было полутемно — смутный силуэт возник там, и тут же звук шагов донесся со стороны кладбища. Септанта повернулся боком к дверям, чтобы в поле зрения оставались и они, и могильные камни.

Это оказался железнодеревщик в кирасе. Он пятился, волоча что-то. Лана остановилась рядом, тут же подбежал Орхар.

— Как ты успел… — начала она и смолкла, увидев фигуру, которая теперь целиком выступила из домика, вцепившись в длинные патлы того, кого тащила за собой.

— Седобородый! — рявкнул Орхар, показывая в сторону кладбища. — Мертвяк…

Услыхав голос, железнодеревщик бросил тело филида и повернулся. Лицо его было синим, губа отвисла, глаза запали, на груди — запекшаяся кровь. Ни слова не говоря, он потянул из ножен меч, но Эльхант ткнул кэлгором — и чуть не упал головой вперед. Мертвое тело, влажно хлюпнув, отлетело так, что ударилось о дверной косяк и почти сломало его вместе со стеной — бревна затрещали. Орхар крякнул, Лана ахнула. Мертвец свалился на землю, а Септанта с удивлением поднял меч, разглядывая его и свои пальцы, крепко сжимающие рукоять.

— Я…. — начал он, и тут сбоку полился знакомый голос:

— Снова ты, живой? Я спустился за тобой в брызги Полномастии. Ты… — Эхо, донесшее отголоски слов из какого-то иного, мрачного мира, смолкло.