Нет чужих бед - Оксана Демченко

— С чем не справишься? — уточнил Шарим.

— С ядом их крови, — горько усмехнулся его собеседник.

Шарим кивнул. Присмотрелся: действительно, отравление уже давно развивается. Прежде он не видел этого ужаса своими глазами. Но слышал об этом от мамы. Отчетливее всего меняется кожа. Золотистая, тонкая, почти неотличимая от человеческой, — постепенно обрастает глянцевыми пластинками багровой брони. Ногти удлиняются, становятся подобны когтям. Спина сутулится… Мама утверждала, что в первые часы обращение можно остановить. Если сам ампари силен и опытен, конечно. Следует по возможности выгнать чужую кровь. Промыть желудок, если отравой поили, прижечь рану, если вводили таким способом. А затем…

— Ты пытался выгнать яд?

— Все, что можно и нужно, сделал, — с трудом выговаривая слова, отозвался незнакомец. — Бесполезно. Где я разыщу на этом берегу лорда? Своего-то я не сберег. Будь прокляты приказы на крови рода! Иди к берегу, спасайся, жди — и все тебе тут…

— Да, жуткое дело, — согласился Шарим. — По себе знаю.

— Не подходи, — повторил ампари.

— Как же тебя лечить без этого? — удивился Шарим.

— А ты что, лорд?

Глаза сидящего на камне ампари удивленно распахнулись. Шарим вздрогнул, опознав второй признак перемен. Зрачок раскрылся полностью, до радужки. Взор бессмысленно блуждает, случайно, слепо, спотыкаясь о предметы. Попадает под влияние их формы, бесконечно отслеживая излом одной и той же скалы. Ампари в отчаянии застонал и снова зажмурился:

— Говорю же — поздно.

— Лучше молчи! — попросил Шарим. — Что там положено делать-то? Ведь учила меня мама, старалась. Ни разу не приходилось применять на практике, но выбора у нас обоих нет. Если что перепутаю, ты уж терпи.

— Чем я, по-твоему, занят? — усмехнулся ампари. — Понятия не имею, откуда тут мог взяться лорд. Не ощущаю в тебе ничего похожего на осознанный баланс силы. Но, как ты правильно отметил, выбора нет. Мое имя Фоэр Атнам.

Шарим сосредоточенно кивнул. Он по крови лорд. По возрасту — еще ребенок. До пятидесяти вампиры не считаются взрослыми. Потому Фоэр и не воспринимает его, не опознает. Плохой баланс, низкий уровень духовного развития и никакого опыта. Глупое оправдание! Ошибаться ведь никак нельзя. Следует обрести умиротворение в душе. Создать баланс покоя-уверенности и убеждения-действия. Один раз у него почти получилось. Прошлым летом. Ах да: выключить лишние мысли, с этого следовало начать. Сменить дыхание на верхнее, грудное. Снова на нижнее, от диафрагмы. Легкие в порядке, горло куда лучше, чем три дня наза… Убрать лишние мысли!

— Или делай что-нибудь, или я беру нож, — глухо предупредил Фоэр. — Все, сознание поплыло. Опоздаю — сам знаешь, что будет.

Шарим шагнул вперед, впечатал кулак в неровную черную скалу так, что на пасмурном небе прибавилось звездочек. Зато мысли послушно погасли. То, что сформировалось в итоге его жалких неумелых усилий, мало походило на баланс силы. Но другого нет…

— Именем лорда и кровью рода я, Шарим Эрр Данга, приказываю тебе исполнить волю мою.

— Так будет, лорд Шарим Эрр Данга, — отозвался ампари без промедления и с явным облегчением. — Прикажите, и я исполню.

— Истинная кровь не может взывать к безумию. Отвратись от яда и прими лечение, Фоэр Атнам.

Чувствуя себя исключительно глупо, Шарим прохлюпал по воде вплотную к камню, вскарабкался на него и сел рядом с вампиром. Вложил свое запястье в протянутую руку. Согласно маминым наставлениям — ладонью вверх. С нескрываемым любопытством проследил со стороны, впервые в жизни, как ампари растягивает губы в оскале, выдвигает и опускает обычно сложенные и прижатые к небу клыки. И делает то, что дает право звать его кровопийцей…

Безумие по-прежнему плескалось в широких зрачках Фоэра. Пил он жадно и охотно. Еще бы! Стараясь ослабить влияние яда, наверняка вскрыл вены на ногах. Что-то мама говорила про этот способ. Мол, надрезать, опустить в морскую воду… дальше было малопонятное ему, недорослю, про концентрацию и медитацию, про отрицание яда и баланс. Мама всегда сердилась и называла его безнадежным: слушая наставления о духовной настройке, Шарим порой умудрялся весьма ловко засыпать с открытыми глазами. То ли дело обучаться бою! Интересно и понятно. Голос — подчиняющий и убеждающий — тоже давался легко. Тепловой баланс, устойчивость к жаре и холоду он освоил за один урок. Но проклятущая концентрация…

С каждым судорожным глотком плечи Фоэра чуть расслаблялись, а хватка пальцев на запястье смягчалась. Шарим же утрачивал вместе с кровью ощущение тепла, отчетливость зрения, тонкость слуха. Потом ослаб, замерз и склонился на холодное голое плечо воина, сидящего рядом. Наконец заснул, провалился в темноту без дна, подобную колодцу.

Из восхитительного полета, кружащего голову, его вырвали грубо и бесцеремонно. Врезали по щекам и в самое ухо прокричали:

— Куда плыть и где лагерь?

Своего ответа Шарим не помнил. Кажется, эти слова он перенял у стражи замка Даннар, давно…

— Два часа работы веслами! — возмущался тот же голос над ухом, когда Шарим очнулся. — И что спросить с недоросля? Но я-то в своем уме, мог бы сам сообразить.

— Что сообразить? — тихо уточнил Шарим.

— Что никакого лагеря нет, — вздохнул Фоэр. — Хорошо хоть, у тебя в запасе сухая одежда нашлась, уже радость. И сапоги. Носки шерстяные — настоящий праздник. Сейчас я тебя усажу и буду кормить. Голова не болит? Кажется, я многовато из тебя вытянул.

— Ноготь на правом мизинце не болит, — обнадежил спутника Шарим. — Остальное пока хуже. Если надо есть сушеную рыбу, лучше не сажай меня.

— Почему сушеную? — возмутился Фоэр. — Я тебе супчик сварил. Ешь и не прикидывайся умирающим. Некогда. Нас вот-вот начнут искать, если еще не начали.

— Кто?

— Люди, — широко обобщил Фоэр. — Зреца у них нет, уж ему я горло успел перерезать. А вот перерожденный, один из четырех, выжил, увы. Он почует нашу кровь. Залив, где я сидел и ждал тебя, найдут быстро.

Шарим кое-как сдержал свои стоны и даже не поделился новой порцией ругательств, достойных пьяного стража. Поднимали его и сажали бережно и заботливо. Одна беда: от боли и мучительного, выворачивающего наизнанку рвотного спазма это не спасло. Головокружение — нелепое слово людей. Им везет: голова может кружиться в одну какую-то сторону. Он сейчас испытывает головоскольжение, танцевание и кувыркание. Одновременно.

— Как ты попался? — кое-как выговорил Шарим, надеясь, что интересная тема отвлечет от тошноты.

— Мы приплыли к берегу острова Ролла из-за того, что возникла прямая угроза формирования разрывов. Собственно, они уже начали создаваться — щели. Лорд приказал всем уходить и не ждать его. А мне — сдерживать людей, пока возможно, и потом, если получится, добраться до воды и ждать. Знаешь, как обращают?