Дверь ВНИТУДА - Юлия Фирсанова

Одним когтем демон подцепил плотно прилегающую к шкатулке крышку. Нет, все-таки удобно с таким маникюром жить: и открыть все можно, и средство самозащиты под рукой, то есть на руке. Единственная проблема: тонкие ткани рвутся при малейшем намеке на неосторожное обращение. Эластичные колготки точно не надеть без зацепок, но, с другой стороны, ни ЛСД, ни демона я в таком виде точно не представляю. Они оба слишком мужчины для столь женственной одежды. Хотя… кое-что от женщины у зеленоглазого все-таки есть. Вон как вперился в побрякушки. Аж ноздри подрагивают от возбуждения! Никогда бы не подумала, что демоны, или этот конкретный, настолько падки до драгоценностей. Это, кажется, про драконов все пишут, как про ювелирных маньяков-клептоманов.

Между тем гость из всех побрякушек шкатулки выцепил длинную нитку крупного розового жемчуга, служившую русалке бусами, и промолвил:

— Я беру это.

— Ладно, — ответила я спокойным согласием.

Честно сказать, розовый цвет хоть и был приятен глазу, но столь длинное ожерелье со столь крупным жемчугом я бы все равно никогда не надела. Хиловата я для массивных украшений. Поэтому, если демон хочет за каким-то рожном розовый жемчуг, пусть забирает.

Нить исчезла в руке крылатого, он спрятал ее поистине молниеносно, я даже не успела сообразить куда. Демон снова смотрел на меня немигающим, как у змеи, взором словно… да, точно, словно ждал какого-то подвоха, не дождался и медленно-медленно выдохнул:

— Кости моря, подобные этим, очень ценны для моих сородичей, смертная.

— У нас жемчуг тоже любят, но без фанатизма. Драгоценные камни вроде бриллиантов, сапфиров, изумрудов ценят больше. Как говорится, каждый сходит с ума по-своему. Нет, камешки, конечно, симпатичны с виду, но все-таки, как по мне, стоимость обычных, пусть даже очень красивых булыжников сильно завышена. Все слишком условно в системе товар — деньги — товар.

— Не всегда, не везде. — Гибкий и темный, гораздо темнее, чем у людей, язык демона вновь скользнул по губам, и рогатый подарил объяснение: — Щепоть истолченного в пыль и растворенного в воде жемчуга, выпитого женщиной нашего рода в начале срока, защищает ее от волн искажающей магии мира. Ребенок рождается без изъянов и сохраняет всю силу, которой лишился бы, носи его мать в других краях, чтобы избежать уродства. Наш мир могущественен и жесток, он не дарит подарков, за власть приходится платить кровью, болью и уродством или идти на хитрость. Кости моря из далеких миров, отданные по доброй воле, — редкая возможность выиграть в игре без правил.

— Не понимаю. Морям в мирах полагается быть совершенно разными по своему химического составу, как же любой розовый жемчуг может помочь? — задалась я больше для себя, чем для гостя, научной стороной магического вопроса защиты цикла воспроизводства.

— Я разве сказал, что помогает любой? — хлопнул крыльями, будто пожал плечами, демон. — Мы чувствуем нужный на ощупь, по ауре силы. Нужный жемчуг встречается редко.

— Жалко, что больше подходящего у меня нет! — Я пошарила в шкатулке на всякий случай в надежде обнаружить еще хотя бы несколько жемчужин нужного колера.

— Жалко? Ты странная, человечка. Меж смертными и моим родом никогда не было места жалости.

— Наверное, так. Но сейчас ты не демон, просто гость на пороге, а я хозяйка, потому все немного иначе, чем длится век от века.

— Пусть так, — внезапно решил демон и не предложил или разрешил, а приказал, поймав мой взгляд своим: — Бери перо, приложи к груди плашмя.

Я почему-то взяла и приложила, ни на секунду не задумавшись о возможности коварной ловушки. И сразу стало очень тепло, почти жарко, словно меня под горячий-горячий душ поставили. Почему под душ? Потому что жар начинался от макушки и стекал до пят. А перо, бывшее на ощупь тверже обычных птичьих перьев, даже сквозь ткань футболки чувствовалось как полыхающая в раскаленном горне печать. В какой-то момент стало даже больно, я хотела отвести руки от груди, но не смогла. А потом перо сверкнуло ярчайшим изумрудом и исчезло. Не сгорело, а словно впаялось в тело сквозь одежду.

— Да, — кивнул не столько мне, сколько сам себе демон и прошептал доверительно: — У нас бесполезно требовать, мы не сгибаемся перед сильными. Нас не стоит умолять, мы не знаем жалости. Пытаться обмануть тоже не стоит тому, кто хочет жить, мы слишком проницательны. Единственный способ получить дар демона — принять его не раздумывая, когда мы предлагаем сами.

— А куда делось перышко? — спросила я, недоумевая, чего же такое я получила вместо обычного сувенира на память.

— Поймешь, — усмехнулся демон.

Его голос совпал с перезвоном колокольцев у двери в кладовку. «Шо, опять?» — подумала я, рванув на звук, и застыла на пороге, наученная самым первым из череды визитов. Кладовки за порожком не было, а что именно там было, я не смогла бы описать и объяснить так, чтобы сказанное хоть на десять процентов отразило суть видения. Наверное, больше всего это походило на палитру безумного художника, где самые невозможные — глаз отказывался распознавать цвета — краски не только смешаны наобум, наслаиваясь, перетекая друг с друга, но и подвижны, как пленка бензина в луже. Они текли, менялись, свивались в самые безумные формы. И это безумие было живым, дышащим, страшным и в то же время манящим. Протуберанцы цвета выстреливали в направлении порога, не пересекая его. Почему-то я понимала, что это хорошо, нельзя, чтобы это безумное живое и восхитительно яркое нечто коснулось меня хоть краешком.

— Ра-аль-тарокх зовет, — промолвил демон, вновь раскидывая черно-зеленые крылья, и улыбнулся гордо, делая шаг вперед.

Протуберанцы потянулись к нему с требовательной настойчивостью, и, прежде чем скользнуть в их объятия, зеленоглазый на секунду обернулся и встретился со мной взглядом на прощанье. Мы не стали друзьями за толику времени, проведенного тет-а-тет. Разве может быть что-то общее у демона и человека?

Но что-то безумное, как те цветные вихри, абсурдное и все равно правильное между нами возникло. Миг понимания, для которого неважно наличие рогов, крыльев или хвоста. Тонкая ниточка доверия, протянувшаяся от одного живого создания к другому, выводящая нас за привычные рамки слов и поступков, не поддавалась логическому анализу. Стоило ли вообще анализировать? Наверное, нет. Нельзя препарировать чувства, как лягушку, чтобы не утратить способности вообще жить и чувствовать без расчета. Да, очень может быть, это плохо, в рамках нравственных норм и правил, дарить целительный жемчуг демону, вот только стыда за свой поступок я не испытывала. Он, как и наша встреча и весь разговор, был вне пределов традиционных ценностей. И вообще, после третьей тысячи фэнтезийных романов, улегшейся в голове, моя система не очень походила на стандартную. Жалеть об этом прискорбном факте я не жалела, впрочем, гордиться тоже не собиралась. Что выросло, то выросло, выдрать с корнем и перевырастить не получится.