Общая тетрадь - Татьяна Москвина

САША (несколько испуганно). Ну и будет. Все будет. Ты потерпи.

ЛЮСЯ. Что будет? Ничего не будет. Ладно, ты меня прости, что я так тебя гружу.

САША. Я твой друг. Грузи меня, грузи! А на что нужны еще друзья!

ЛЮСЯ. Хотела тебя поддержать, а сама расклеилась.

САША. А, бывает. Нормально, хорошо…

ЛЮСЯ. Я ремонт сделаю в «Светлячке», у себя не сделаю, а для людей сделаю… Спортивный зал открою. Клянусь, открою! Если бы я сейчас умерла! Если бы умерла! Сколько бы людей за моим гробом шло! А эти… правильно говорил Иисус Христос: и враги человеку – кто? Домашние его. Притаились, жабы… молчат… Споем тихонечко? (Запевает.) Льет ли теплый дождь, падает ли снег…

САША. Я в подъезде возле дома твоего стою…

ЛЮСЯ. Жду, что ты придешь…

САША. А быть может – нет…

ЛЮСЯ И САША. Стоит мне тебя увидеть – ОО! – как я счастлив…

Самозабвенно исполняют сию бессмертную песенку. Допели и смеются.

САША. Люська, какая жалость, что я на тебе не женился!

ГОЛОС ИЗ-ЗА СТЕНЫ. Концерт окончен?

ЛЮСЯ. Женился на мне – ты? Да ты никогда и не смотрел на меня… так.

САША. Исключительно по глупости. И потом, ты меня никак не поощряла. Мужчин надо провоцировать, заманивать в сети. А ты все училась, училась, все такая сурьезная была. А я – человек несерьезный. Музыкант, блям-блям, дурачок. Вот и просвистел я свою жизнь, Люсенька, – ни жены, ни детей, живопырка однокомнатная у черта на рогах и – сколько поработаю, столько и поем. Пока не свалился. А ведь могу и свалиться, и что тогда? А тогда одна надежда – верный друг, боевой товарищ Люська и в больничку ко мне придет, и похоронит, если надо, и оградку сделает… Так, значит, ты и есть моя настоящая жена, понимаешь? А все остальное было – наваждение, мираж, колебание воздуха! Шесть жен, а! Не считая прочих заблуждений… Последнюю мою сучку загс проштамповал уже в графу «дети» – больше в паспорте места не было! Понимаешь, Люся, мужчина обязан управлять своим… вот этим местом. Не буду называть, из уважения к Дому культуры «Светлячок», каким, но ты понимаешь. А у меня получилось, что не я его, а он меня вел. И все не туда. Надо было стараться, пробиваться, заявлять о себе – а я бутылочку в зубы, женушку очередную на коленки – и пошло-поехало, и плевать, и вейся, веревочка! «Ой вы, кони, залетные, слышен смех с облучка! Гимназистки румяные! От мороза чуть пьяные! Грациозно сбивают! Рыхлый снег с каблучка…»

ЛЮСЯ. Ты – чистый, легкий человек… Ты мне всегда нравился, Саш, но ты же пришел после армии к нам, в Институт культуры, на третий курс и женат был – второй раз. Уже тогда! Как тебе удалось в двадцать один год – второй раз! Саша, ты ходок. Это навсегда, это не пройдет. Так что я сразу тебя – ну, отмела в уме… Ты рыбочку совсем не кушал…

САША. Ты сама – моя рыбочка. Ры-боч-ка! Выпьем. Я – твой верный рыб. Нам нужна родная стихия – и вот она, прозрачна и бледна! Лейся, песня, на просторе! Не горюй, не плачь, жена-а! (Обнимает Люсю.) Какая ты… горячая…

ЛЮСЯ. Саша…

САША. А мосты развели. Развелись наши мосты… Помнишь песенку…

ЛЮСЯ. Помню.

САША. Споем?

САША и ЛЮСЯ поют:

Лишь стоит далеким звездамВ небе ночном засветиться,Одна половинка мостаШепчет – давай разводиться…Ах, мосты, мосты, мосты,Людям служите привычно,Но никто не знает вашей жизни личной!Вздохнули вдвоем упругоНад пробегающей льдиной,И вот уже друг от другаПрочь разошлись половины…Ах, мосты, мосты, мосты,Людям служите привычно,Но никто не знает вашей жизни личной!Но стали такси и людиУ переправы толпиться.Вздохнули мосты: ну, будет.Видно, придется сходиться…Ах, мосты, мосты, мосты,Людям служите привычно,Но никто не знает вашей жизни личной[3]!

ЛЮСЯ. Какие у тебя были чудесные песенки… И будут, и будут, тебе еще до пятидесяти ого-го! А сколько сделано…

САША. Ничего, моя Люсечка, не сделано… а, черт с ним… (Целует Люсю в шею.) А что тут у нас? Тут норка? Там живет ежик? Да?

ЛЮСЯ. Ой…

САША. Я никуда не ухожу… Мосты развели, я развелся, я теперь свободный человек…

ЛЮСЯ. Ой…

САША. Люся, ты – прекрасная женщина, ты – печка, ты – яблоня… Ты мой душистый стог сена… Я хочу зарыться в тебя… Люся…

Свет милосердно гаснет.

Рассвет. Люся и Саша спят. Люся вдруг резко садится на кровати.

ЛЮСЯ. Что? Сколько времени… (Взгляд ее падает на спящего Сашу.) А-А-А! (Люся зажимает себе рот рукой и вспоминает происшедшее ночью.) Мама дорогая! О-о-о. Что теперь делать. Шесть часов. Через час все встают. Я пропала. Какого черта! Двадцать лет дружили – и на тебе. О-о-о. Стыд какой. Сашка, Сашка, вставай, давай, просыпайся, аврал…

САША (просыпается и смотрит на Люсю без выражения лица. Потом удивляется). Люся? Люся? (Оглядывает обстановку.) Люся… Люся… О! Люся! Люся! Люся!

ЛЮСЯ. Тихо. Что Люся, Люся, разлюсился.

САША (укоризненно). Люся… Какая ночь!

ЛЮСЯ. Только молчи! Господи. Стыд какой. Друг называется. Двадцать лет дружили – и вот. Ну, как это называется?

САША. Секс.

ЛЮСЯ. Молчи! Кругом враги. Надо тебя вывести по-тихому.

САША. А завтрак? Кофе, круассаны… Поцелуй на дорожку… Люсь, что за дела… Мы не дети…

ЛЮСЯ. Там – мать. Там дочь. Там муж. Понимаешь? А тут – ты. Это кошмар.

САША. Это не кошмар. Это… дружеский визит. Кошмар – это пятнадцать лет без мужчины.

ЛЮСЯ. Ой, без мужчины! Не было мужчины, и ты не мужчина.

САША. Не согласен.

ЛЮСЯ. Нет, в этом смысле все было в порядке. Но есть другие смыслы.

САША (пытаясь обнять Люсю). А ну их, все эти смыслы…

ЛЮСЯ. Отлипни. Одевайся, быстро.

Саша, обиженный, одевается.

САША. Все гонят, все клянут… мучителей толпа… Носок один. Второго нет.

ЛЮСЯ. Ну, я не знаю, ищи.

САША. Нету носка.

ЛЮСЯ. Так пойдешь.

САША. Я не могу без носка. Нога замерзнет.

ЛЮСЯ. Тогда ищи!

САША. Нету!

ЛЮСЯ. Какого черта… Вон твой носок – на шкафу висит.

САША. Как он туда попал?

ЛЮСЯ. Так ты раздевался… в экстазе…

Саша и Люся захихикали.

ЛЮСЯ. Не стыдно – напоил девушку, пристал…

САША. А если у меня страсть запылала?

ЛЮСЯ. Знаю я, что у тебя запылало… Оно от огненной воды у тебя очень пылает.

САША. Не согласен. Я тобой увлекся. Поманило меня!

ЛЮСЯ. Я уже трезвая, так что не вкручивай. Давай уговор, как друзья: головой тряхнули и забыли. Совсем. Навсегда. Хорошо?

САША. Жалко…

ЛЮСЯ. Пошли, я тебя выведу… партизанскими тропами…

САША. Люся, дай щечку…

ЛЮСЯ. В другой раз.

САША. Суровая ты… Поехал, на свою холостяцкую квартирку. А там пусто и голодно… Может, зайдешь? Споем…

ЛЮСЯ. Когда мне по холостяцким квартиркам ходить? Я сутками на работе.

САША. А то заходи…

ЛЮСЯ (подумав). Нет. (Еще подумав.) Нет, все-таки нет. Не надо этого, Саша…

САША. Как скажешь, дорогая… (Задумчиво, в зрительный зал.) Вот ведь эти мосты, а? Каждый раз попадаю в историю… Идти некуда, ложишься где бог постлал – и пожалуйста…

ЛЮСЯ (задумчиво, в зрительный зал). Ладно, бывает… Только мечтать не надо. Десять лет назад тоже, помню, мосты развели, остался у меня один – а потом все глаза проплакала… Ох уж эти мосты…

Саша и Люся уходят.

ГОЛОС ИЗ-ЗА СТЕНЫ. Будет покой старому человеку? Будет или нет, я вас спрашиваю?!.. А Костя твой и чай весь ночью выпил – грел, грел чайник, шаркал по кухне, как таракан… Физкультуру Кате не забудь положить, мамаша! Побежала, на кривых ногах! А толку что с него, с козла разведенного… Говорила, предупреждала – мосты в два разводят, нет, сидят, ля-ля-ля, тополя, за двадцать лет не наговорились, водки не напились, тоже парочка, гусь и га-гарочка… Вот помру – каждый день меня будешь вспоминать, Людмила, вот попомни мое слово…

Конец первого па-де-де.

Па-де-де № 2

Список Шилкиных

Действующие лица

БОРИС ШИЛКИН

ЭВА ШИЛКИНА, урожденная Эва Шепальска, его жена

Действие происходит в загородном доме Шилкиных, зимой, в наши дни.

Зала в доме Шилкиных. БОРИС ПЕТРОВИЧ ШИЛКИН, солидный, строгий мужчина, в дорогом спортивном костюме и меховых тапочках, пьет чай и читает газету.

БОРИС ПЕТРОВИЧ. Генделевич зашатался, определенно зашатался. Зря Пауковский делает вид, что ничего не происходит. Это может повредить… Придется ехать в министерство на той неделе. Следует напоминать о себе, но не следует суетиться. Генделевич суетился – и что выиграл? Только новых врагов.

Входит ЭВА ШИЛКИНА, привлекательная женщина, немного ленивая и манерная в движениях. Она полька и говорит с легким акцентом.

ЭВА. Боричек, ты завтракал?

БОРИС ПЕТРОВИЧ. Да, милая, не стал тебя будить. Что-то мне зябко, барахлит котел, что ли? Скажи, чтоб посмотрели.