Проклятие призрачного воина - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Договорить он не успел: из-за кладбищенской ограды выскользнул бесформенный белый силуэт и перегородил им дорогу.
Барышня, взвизгнув, прижалась к своему спутнику:
– Валентин, мы погибли! Это они, это «призраки»…
По Петрограду давно уже ходили слухи о банде «призраков», которые прятались на городских кладбищах и нападали оттуда на поздних прохожих, завернувшись в саваны. Говорили, что «призраки» отличаются особенной жестокостью.
– Не бойтесь, Шурочка… – проговорил бывший студент, сжимая плечи барышни, но голос его дрожал и не внушал ей уверенности.
– Бежим! – шепнула Шурочка и, резко развернувшись, бросилась назад.
Валентин побежал за ней, но не успели они сделать и десяти шагов, как перед ними словно вырос из-под земли второй грабитель в развевающемся саване.
– Куда побежали, голуби? – крикнул он страшным голосом и хрипло расхохотался.
Шурочка завертела головой и увидела, что слева к ним приближается третий «призрак».
Сейчас она смогла рассмотреть его как следует: здоровенный детина, с головой завернутый в длинную грязную простыню. На месте глаз были прорезаны дырки, вокруг грубо намалевано подобие мертвой головы.
– Стойте, господа хорошие! – рявкнул первый грабитель. – Мы вам ничего плохого не сделаем. Если, конечно, вы нам все сами отдадите.
– Вы грабители? – едва слышно промолвила Шурочка.
– Нет, мы не грабители! – гордо ответил второй «призрак». – Мы – экспроприаторы! Мы экспроприируем ваши ценности в пользу мирового пролетариата!
– У нас нет никаких ценностей…
– А это мы сейчас проверим! – «Призрак» шагнул к барышне, протянул руки и добавил: – Даже если у вас нет этих самых ценностей, шубка у вас, барышня, больно хороша! Подарю ее своей марухе – вот она будет довольна! Не все вам, барам, в мехах ходить…
– Убери от нее свои грязные руки! – истерично выкрикнул Валентин и загородил собой спутницу.
– Ишь, как расхрабрился! – Грабитель вытащил из-под савана большой мясницкий нож и махнул им перед лицом Валентина. – А вот мы посмотрим, барчук, какого цвета у тебя кровь! Правду говорят, что голубая, али врут?
В этот страшный момент из осеннего мрака донесся переливчатый свист.
– Никак милиция, – крикнул один из «призраков». – Атас! Смываемся, хлопцы!
Из бокового переулка, топая тяжелыми сапогами, выбежали несколько вооруженных людей.
«Призраки» метнулись к ограде Громовского кладбища, перемахнули через нее и скрылись среди могил.
Милиционеры, пробежав мимо ночных прохожих, бросились на кладбище вслед за бандитами.
– Здесь им нас нипочем не найти, – шептал бородатый верзила в крестьянском армяке, деловито сворачивая саван. – Не пойдут они на кладбище… побоятся…
– Да кабы так! – возразил ему крепкий коренастый мужик в поношенном матросском бушлате. – Вон, глянь, перелезли уже через ограду! Сейчас здесь будут!
– Хватит трястись, цуцики! – оборвал их третий член банды, тощий вертлявый тип с быстрыми опасными глазами и с золотой фиксой, явно самый опасный и самый авторитетный член банды. – Хватит трястись и хватит болтать! Вон они, уже сюда идут, волки позорные! Спрячемся сюда, в этот склеп – здесь они нас не найдут!
Он осторожно, стараясь не скрипнуть, приоткрыл кованые воротца и проскользнул в склеп какого-то купца.
– Ох ты, страсть какая! – прошептал бородатый, мелко крестясь. – С детства упокойников не люблю…
– Что ж тогда к нам в банду пошел? – хмыкнул «матрос», пролезая в склеп следом за вожаком. – Что ж тогда в саване людей пугаешь?
– Саван – это одно, а настоящий упокойник – совсем другое! – проворчал бородач, но все же протиснулся в склеп.
Милиционеры, опасливо оглядываясь по сторонам, прошли в нескольких шагах от склепа.
– Проверить бы, – проговорил один из них, стволом маузера показывая на склеп.
– Да брось ты, Петров! – остановил его второй. – Нет их там. А ежели есть, лучше туда не соваться. Стукнут тебя свинчаткой по черепу, и пискнуть не успеешь. Лучше пойдем отсюда, все равно не найдем их, а скоро уже совсем стемнеет.
Петров опасливо поглядел на склеп, но спорить не стал – ему и самому не хотелось соваться в опасную темноту.
Скоро шаги милиционеров затихли в дальнем конце кладбища.
– Слава те господи! – Бородатый бандит перекрестился и облегченно выдохнул. – Кажись, убрались ироды… пойдем отсюда, братцы, не могу я тут находиться рядом с упокойниками…
– Обожди еще минутку, – остановил его «матрос». – Может, они недалеко ушли…
– Да ушли, ушли!
– Обожди! – резко оборвал его главарь. – Тут, кажись, кое-что интересное рисуется.
– Что еще? – испуганно просипел бородач.
– А вот гляньте-ка, цуцики, какая могилка интересная! – Он показал на видневшуюся в углу склепа замшелую каменную плиту с едва различимыми, полустертыми надписями на каком-то незнакомом языке.
– Да что ты там такое углядел? – пробормотал бородач. – Идтить надобно отсюда, пока упокойники не рассерчали…
– Усохни, плесень! – зашипел на него главарь. – Кажись, нам козырная карта выпала!
– Об чем это ты, Щербатый? – заинтересовался «матрос». – Никак это та самая могила?..
– Она, не иначе! – Главарь сверкнул в полумраке фиксой. – Аскольдова могилка…
Среди окрестных жителей уже давно ходил слух, что на Громовском кладбище в незапамятные времена был похоронен какой-то древний варяжский князь по имени Аскольд и что вместе с ним в той же могиле были схоронены его драгоценности.
Распространению этой легенды ничуть не мешало то, что настоящий князь Аскольд правил со своим братом Диром очень далеко от этих мест, в Киеве, где и был убит князем Олегом, и там же похоронен, а также то, что не только Громовское кладбище, но и сам город Петербург основали куда позднее легендарных времен варяжского княжения.
Обитатели окрестностей старого кладбища свято верили, что на этом кладбище схоронены несметные сокровища, но на них наложено заклятие, оттого никто и не может их найти.
– Аскольдова могила? – недоверчиво проговорил бородач и снова истово перекрестился. – Неужто правда? – Тут же на лицо его набежала тень, и он замотал головой: – Никак, Щербатый, ты ее открыть собираешься?
– А кто же мне помешает? – Главарь зло покосился на бородача. – Уж не ты ли, Митяй?
– Креста на тебе нет! – вскинулся бородач. – Это же какой грех – могилу разворошить, упокойника потревожить!
– Крест на мне есть. – Бандит вытащил через ворот серебряный крестик и предъявил его подельнику. – А только мне это без разницы. Тут, может, на большие тыщи товара лежит, а я его так оставлю? Не бывать тому!
