Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир - Рагнар Квам-мл.

Среди тех, кого расстроили Клаузен и Сивертс, была и Лив. Волей случая она снова приехала в Норвегию вместе с Пебблом. Прочитав статью, она связалась с Гуттормом Гьессингом, профессором этнографии, которого она знала с тех пор, когда готовилась экспедиция на «Кон-Тики». Поскольку Гьессинг был преподавателем и идейным наставником как Клаузена, так и Сивертса, она считала, что Гьессинг должен был сделать все, что в его силах, чтобы предотвратить написание ими этой статьи{406}.

Тем не менее это не помогло. Однако по просьбе «Афтенпостен» Гьессинг прислал свои комментарии к этой становившейся все более острой дискуссии. Было совершенно очевидно, что он сделал это с большой неохотой. «Это и просто, и трудно, поскольку я считаю всех вовлеченных лиц, в том числе и Тура Хейердала, своими близкими и добрыми друзьями».

Ответ Гьессинга стал всего лишь своего рода «здорово кума на рынке была», хотя он не отрицал, что в ранних работах Хейердала «есть многое, за что можно уцепиться критику». Тем не менее он считал, что Хейердал во время работы над научным материалом с острова Пасхи «по значительным пунктам» построит свои аргументы так, чтобы они были более приемлемы в научных кругах. В немалой степени он имел в виду «лингвистическую сторону»{407}, за легковесное отношение к которой он критиковал Хейердала в рецензии на «Американских индейцев в Тихом океане».

Спустя некоторое время, в марте, за несколько дней до публикации агрессивной статьи Клаузена и Сивертса, жар спал. С вернувшимися силами и необходимостью прийти в себя, Тур заказал билеты в Италию. Он отправился туда вместе с Ивонн и Аннетте и младшей дочерью — Мариан, родившейся во время суматохи вокруг презентации «Аку-аку». Они устроились в отеле «Бо Сежур» в Алассио, пляжном городке в районе Лигурия на Итальянской Ривьере.

Выбор Алассио не был случайным, и не только из-за необходимости в восстановлении сил семья Хейердал отправилась туда. Тур и Ивонн уже некоторое время говорили о том, чтобы уехать из Норвегии. Тур, который скучал по шороху тихоокеанских пальм, как и Бенгт Даниельссон из экспедиции на «Кон-Тики», хотел поселиться на Таити. Но этого не хотела Ивонн. Таити находился на другой стороне Земного шара, и расстояние, отделявшее их от семьи и друзей, было бы слишком велико. Вот о том, чтобы найти местечко в Средиземноморье, она с удовольствием бы подумала.

Никто из них не имел особой связи с Алассио или его окрестностями. Но Ивонн попалось несколько брошюр о Лигурии, и она нашла это место привлекательным. Брошюры не солгали. Алассио находился в прекрасном месте между Средиземным морем и горами, люди были приятными, еда и вино вкусными. Вдали от шума и скандалов дома Тур мог теперь расслабиться, никто не стоял над ним и не шептал: «Не думай, что ты что-то собой представляешь, не думай, что ты умнее нас».

Супруги Хейердал решили познакомиться с районом поближе: может быть, они смогут купить здесь дом? Они нашли единственное в городе такси, и несколько дней шофер Пьетро Гандольфо возил их по округе.

Однажды вечером, когда они вернулись в отель, у портье их ждало письмо. Оно было от Карин Бонневи, секретарши Тура в Осло. «Я снова разговаривала сегодня с Хаугландом, и он рассказал, что ему многие звонят и поздравляют с ответом Сивертсу»{408}.

Итак, ответ состоялся.

Он получил еще один стимул. На этот раз писал Хельге Ингстад. Вместе с женой Анне Стине он часто бывал на обедах у Хейердалов в доме на Майорстувейен, 8. Охотник за пушниной из канадских лесов много лет прожил вместе с коренными народами Северной Америки и Гренландии, и он относился с большим уважением к исследованиям Тура Хейердала.

«Дорогой Тур! […] Слышал, ты сильно болел. Жаль об этом слышать, надеюсь, что твои дела сейчас лучше. Смотрю, тут какие-то ретрограды бросаются в тебя грязью в прессе. Не принимай это близко к сердцу, это ни на грамм не повредит твоей репутации, ты твердо стоишь на ногах. Если что-то произойдет более неприятное в этом направлении, дай мне знать. И вообще — поправляйся. Надеюсь, что жизненные силы скоро к тебе вернутся, а вместе с ними и хорошее настроение. Передавай привет своей красавице-жене. С сердечным приветом, Хельге»{409}.

Ингстад послал свое мнение в «Афтенпостен». Там он охарактеризовал нападение Клаузена и Сивертса как «безосновательное и отчасти клеветническое»{410}.

Арне Мартин Клаузен и Хеннинг Сивертс написали новую статью в «Афтенпостен» в ответ на статью Хаугланда. Должно быть, газета отказалась ее печатать, поскольку затем случилось нечто странное. Этнографы направили статью самому Туру Хейердалу и попросили его помочь, чтобы она появилась в газете. Несмотря на свою обиду, Тур проявил к Клаузену и Сивертсу великодушие. Он написал Синдинг-Ларсену, который все это время наблюдал за дискуссией: «Поскольку они настолько глупы, что никак не успокоятся, и поскольку они сами считают, что имеют право ответить Хаугланду, раз их первую статью напечатали, я Вас прошу — пожалуйста, исполните просьбу»{411}.

«Афтенпостен» опубликовала статью{412}.

Здесь Клаузен и Сиверс основной упор делали на том, что в Этнографическом музее Осло имеются модели азиатских плотов, оснащенных швертами, и если инки могли плавать на своих плотах против ветра, то почему азиаты не могли этого делать? «Но мы надеемся, что эту проблему Хейердал сам рассмотрит позднее».

Восстановившись после болезни, Тур мог сам броситься в дискуссию. В длинной статье под названием «Буря в стакане воды» он напустился на этих двух «ретроградов», как их назвал Ингстад. Что касается способности азиатских плотов плыть против ветра, он призвал Клаузена и Сивертса попробовать самим «и сделать все на свое усмотрение». Он писал, что другие, пытавшиеся плавать на примитивных транспортных средствах из Азии и Полинезии, потерпели неудачу.

В слегка ироничном тоне он поблагодарил Клаузена и Сивертса за «хорошие советы в том, что если уж мы предприняли экспедицию на „Кон-Тики“, то должны были испытать технику применения центральных килей заблаговременно». К сожалению, совет запоздал на несколько лет. Такое пробное плавание «все равно не научило бы нас большему, чем мы узнали в течение 101 суток на плоту. Все наше путешествие было таким пробным плаванием».

Было похоже, что ручка горела, когда он ставил точку — в статье и в дискуссии. «Когда они в своем резюме ошибок другого человека за много лет настаивают по всем пунктам исключительно на том, чтобы он сам спустился в воду, то я первым признаю, что это послужит не к моей похвале, а к их стыду»{413}.