Плач Абалона - Джейн Уэлч

Кеовульф не ответил, только спокойно мотнул головой в сторону ближайшей пещеры. Камни возле нее были запятнаны кровью.

– Что бы это ни было за существо, оно там.

– Неверные, – хмыкнул принц и двинулся к входу в пещеру. – Что за напыщенность!

– Вот дурак, – сказал Кеовульф и полез за ним следом.

Халь вытер руки о штаны и достал меч. Солнце засверкало на великолепном клинке, одна из алых рун, украшавших его желоб, вспыхнула кровавым пламенем. Как всегда в такие минуты, Халь почувствовал себя непобедимым.

Они с Кеовульфом стояли плечом к плечу, вглядываясь в темноту.

– Там пусто, – объявил Тудвал, бросая неприязненный взгляд на обнаженное оружие в руке Халя. – Чего вы боитесь? Уверяю вас, внутри никого нет. – С этими словами он шагнул в пещеру.

И тут Халь с ужасом увидел, как над силуэтом принца поднимается огромная черная фигура.

– Что за?..

С громким звоном Тудвал, одетый в стальную кирасу, врезался в стену пещеры и тут же перекатился через спину и вскочил, готовый к бою. Да, он был прекрасным воином и часто упражнялся на турнирной арене, умел не терять даром времени. Но все же и он отшатнулся, когда по пещере разнесся оглушительный рев.

Это был не громовой голос дракона, подобный буре нет, скорее мычание разъяренного быка, смешавшееся с тигриным рыком. Но кто его издавал, Халь не видел. Чудовище растаяло, словно тень в ночи, когда лик луны вдруг затягивает туча. Молодой человек моргнул и сделал шаг вперед. Что бы это ни было за существо, оно испугалось их оружия и отступило. Рунный клинок защитит хозяина от любой опасности. Халь подошел к Тудвалу.

– Вы оба, не двигайтесь, – прошипел Кеовульф.

– Зверь спрятался в глубине пещеры, – отмахнулся Халь. – Лучше всего немедленно выходить отсюда и возвращаться к принцессе. Нам сейчас не с руки заниматься медведем.

– Это не просто медведь.

В голосе Кеовульфа звенело ледяное спокойствие. Халь медленно поднял оружие.

Зверь опять бросился на них, быстрый и яростный, злобно рычащий: нанес могучий удар Тудвалу, метнулся к Кеовульфу, однако от меча Халя держался подальше. Все трое стали шаг за шагом отступать, Халь держал перед собой клинок, покрытый рунами. Было темно и душно, по пещере разносились отголоски воя, и в любой миг зверь мог вновь напасть из тьмы. Тудвал, еще не до конца оправившийся после удара о камень, споткнулся. Кеовульф подхватил его.

– Не отвлекайся, – предупредил калдеец Халя.

– Да я не вижу ничего, – ответил тот, тщетно вглядываясь в темноту.

Наконец рыцари вышли из пещеры и оказались под серым небом. Зверь следом за ними. Халь тут же понял, кого они повстречали, и с удовольствием услышал, как принц Тудвал сдавленно вскрикнул от страха. Самому Халю уже приходилось видеть такие существа, потому он испугался меньше. На них шел огромный медведь не меньше десяти футов ростом, вот только его тело было размыто, словно сплетено из блестящей от утренней росы паутины. Медведь-призрак раскачивался на задних лапах, и густая шерсть просвечивала насквозь.

Зверь зарычал. В ответ Халь зарычал тоже, чтобы собрать всю свою смелость. Чуть помедлив, медведь выступил из пещеры. Горло животного охватывал покрытый шипами ошейник, за ним тянулась по камню длинная цепь. А на плечах… на плечах у медведя росло две головы! Одна была обычная медвежья, с разинутой пастью и сверкающими клыками. Другая поменьше, словно сморщенная, смотрящая в никуда, но она тоже ревела и скрежетала растрескавшимися зубами. В ее черепе Халь заметил вмятину, будто туда ударили палицей. Шею покрывали следы когтей. Должно быть, животное пыталось оторвать себе изуродованную голову.

– Зверь Некронда! – воскликнул Кеовульф. – Это из-за Спара! Мать Великая, что же он натворил!

Халь понял его. Такое чудовище, призрачный двухголовый медведь, мог появиться только от черных чар Некронда. А к артефакту имел доступ лишь Каспар. Очевидно, мальчишка так и не внял предупреждениям жриц и не оставил Друидское Яйцо в покое. Ох, и задаст ему Халь, вернувшись, домой!..

Он взмахнул мечом, и медведь резко подался вперед. Должно быть, когда-то зверь умер от руки человека. В глазах его горела ненависть.

– Великая Мать, дай мне силы возвратить это существо в глубины Иномирья, – стал молиться Халь, занося рунный меч, но внезапно между ним и медведем вклинился кеолотианский принц.

– Прочь с дороги! – гневно крикнул он и метнул в зверя дротик. Оружие пролетело сквозь призрак и ударилось о камень.

– Назад! – крикнул Халь. – Тудвал, назад!

– Я кеолотианец. Мы не боимся медведей, сколько бы у них ни было голов!

Тудвал, решив показать свою отвагу, бросился на зверя с боевым кличем Кеолотии на устах, его уродливые гончие жались у ног. Халь вдруг вспомнил про Трога. Он не так любил пса, как Брид, но знал, что Трог непременно вцепился бы в медведя без малейшего промедления. При всех своих недостатках пес не ведал страха. Дворнягам Тудвала далеко до духа офидийского змеелова.

Тудвал кричал что-то по-кеолотиански – должно быть, приказывал собакам отвлечь медведя, чтобы он сам мог на него напасть.

– Отойди! Только поранишься! – закричал Халь, глядя, как Тудвал один за другим наносит зверю могучие удары, и его вороненый клинок почти сливается с темнотой.

– Бельбидийца вперед не пущу, – рявкнул тот. – Вы хилый народ, принц ваш, небось, до сих пор боится спускаться по склону. А уж тебя, младший сын мелкого барона, и подавно.

– Кеовульф, убери его! Сделай что-нибудь, а то этот дурак нас всех погубит!

Кеовульф попытался зайти сзади, но не смог – меч Тудвала описывал широкие дуги вокруг хозяина. Принц наступал с громким криком, его оружие то и дело пронзало призрак, не причиняя тому ни малейшего вреда. В какой-то миг двухголовый медведь подался назад и тут же дотянулся лапой до груди Тудвала. Полупрозрачные когти пропороли кирасу и оставили глубокую борозду на шее принца. Он покатился по земле. Кеовульф оттащил его, ухватив за ноги.

Халь выступил вперед, почувствовал на лице смрадное дыхание зверя.

– Великая Мать, отправь это существо в мир, где ему место!

Искалеченная голова медведя открыла наполовину вытекшие, сгнившие глаза и посмотрела на Халя.

Надо подобраться поближе, но как?.. Халь зажмурился, призывая всю свою смелость, и впустил в тело силу Великой Матери, таившуюся в твердом камне под ногами. Потом, как разозлившийся ребенок, кинулся на зверя, и с его губ слетели слова боевого гимна Торра-Альты.

Он вонзил меч в тело призрака, целясь в шею туда, где шкура у медведей тоньше всего. Клинок со звоном расколол железный ошейник, струя крови плеснула Халю в лицо, залив глаза. Зверь вздрогнул, заковылял вперед и растаял в воздухе.