Мой палач - Надежда Олешкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нельзя было медлить ни секунды. Палач ведь опасен, как минимум сейчас являлся таковым не только для меня, но и для маленькой принцессы.
— Нет, — я закричала и бросилась к ним наперерез.
Магу оставалась пара шагов, чтобы дотянуться до своего ребенка. Мне удалось первой подхватить Аланию на руки и отбежать в сторону, не позволив произойти ужасному. Наверное, стоило попытать удачу еще раз, однако если в прошлый раз меня с легкостью нагнали двое мужчин, то теперь, с ребенком на руках, им это и вовсе не составит особого труда.
— Амирра, — повернула я голову к неторопливо приближавшейся ко мне ведьме, — что в моих действиях тебе было непонятно? Скрещенные руки означали, что следовало делать все наоборот и вообще не покидать Шигард.
— Разве я умею читать мысли? — поморщилась женщина. — Говоришь одно, показываешь другое. Да и тебя ведь надо было спасать.
— Ты в своем уме? — логика поступков сестры Тиррена поражала. — Я для чего тебе Аланию доверила, чтобы этот хмырь вернул ее обратно в замок?
— Этот хмырь, — вставил свое слово Кейвуд, заставив глаза Амирры увеличиться до размера медяка, — больше не допустит ошибку и расправится с ведьмой сразу же.
— Слышала?! — мне с трудом удавалось сдерживаться.
И только благодаря маленькой принцессе я не накинулась на Амирру и не встряхнула ее хорошенько, чтобы мозги встали на место. Еще тогда, когда Алания оказалась на руках у сестры Тиррена, когда я четко проговаривала им указания, а сама как можно незаметнее показывала, что так действовать не стоит, мы должны были увидеться в последний раз.
— Это что, все вы? — повернулась ведьма к мужчине. — Там, на рынке… вы договаривались со своим помощником об убийстве жены моего брата, если у той родится девочка? Вы организовали взрыв в храме только для того, чтобы уничтожить достопочтенных тир, до которых не могли добраться? Я слышала ведь именно ваш голос! Ваш, а не Тиррена!
Кейвуд кинул косой взгляд на стоявшего каменным изваянием палача. Он явно боялся его, хотя, по сути, управлял им. И лучше уж так, иначе я бы разочаровалась в нем как в человеке.
— Что-то вы заговариваетесь, — ухмыльнулся мужчина и отрицательно покачал головой. — Ложь и клевета.
Я вдруг обратила внимание, что на лесной дороге, кроме нас, никого не было. Некоторые люди до сих пор лежали на земле, но те, что раньше нападали, и вовсе исчезли. Зато ветер напоминал о своем присутствии. Он шумел, наклонял верхушки деревьев, заставляя самые высокие из них скрипеть, холодил кожу вечерней прохладой и нежно ласкал ее, придавая сил. Казалось, это отдельное живое существо, которое приподнимало кончики волос Алании и приводило в движение черный плащ Тиррена.
— Можно к папе? — зашептала мне на ухо маленькая принцесса, покрепче обнимая за шею.
— Пока нельзя, — так же тихо отозвалась я. — Тот дядя делает твоему папе плохо, и его пока лучше не трогать.
Наш недруг в этот момент приблизился к клетке и оперся на нее плечом. Всем видом он давал понять, что не боится нас, что именно сейчас имеет над нами преимущество и ничего поделать с ним мы не можем. Я являлась свидетелем демонстрации способностей Амирры, поэтому его отношение показалось оскорбительным.
— Тиррен, познакомь меня со своей дочерью.
Палач сделал шаг по направлению к нам. И теперь мне стало страшно. Я попятилась, попыталась отвернуться и укрыть своим телом маленькую принцессу, покрепче обняв ее. Мои руки вдруг наткнулись на мешочек с деньгами, который на всякий случай был отдан им при расставании.
Я поставила Аланию на землю, принялась быстро его развязывать, стараясь отыскать там медяки. Монеты посыпались на землю. Руки тряслись. Я схватила третий миамен и сжала в кулаке, не обращая внимания на жжение в израненных ладонях.
Магический двойник появился возле меня, однако сразу же начал таять. Я попятилась, увлекая за собой Аланию.
— Зачем ты вызвала миама? — встревожено проговорила Амирра. — Мы впитываем их.
— Снова исчез… — в горле пересохло.
Мне не верилось, что я оказалась бессильна против мужчин. Как теперь противостоять Тиррену? Он ведь не осознавал, что делал. А если и понимал все, то явно не мог противиться.
— А твой шепот не подействует? — не отрывая взгляда от медленно, но уверенно двигавшегося в нашу сторону палача, спросила я у Амирры. Мы же не переставали пятиться, чтобы не позволить ему сократить расстояние.
— Думаете, мы просто так столько лет учились бороться с ведьмами? — подал голос Кейвуд. — На нас не действует шепот. И миамы стойкие к впитыванию.
— У вас была возможность проверить? — вдруг улыбнулась я и повернулась к сестре Тиррена, кивая в сторону палача. — Амирра, не боишься?
Она поморщилась, но все-таки согласилась. Стоило женщине направиться к палачу, как наш недоброжелатель заметно напрягся. Он даже достал руку из кармана и подкинул игральные кости в воздух, прежде приказав Тиррену отступить.
Нам с Амиррой хватило одного взгляда, чтобы понять, как нужно действовать дальше. Плевать на палача — миамены наша цель!
— Алания, — присела я возле девочки, — слушай меня внимательно. Спрячься за ближайшим деревом и не высовывайся. Мы с твоей тетей попы…
Трава заискрилась как тогда, в лагере. Я успела взглянуть на Амирру, которая почти добежала до Кейвуда, но уже начала пятиться назад. Тиррен же в это время соединил ладони перед собой и стал медленно опускаться на колено. Хлопок. Я прижала к груди Аланию и ощутила, как мощнейшая волна толкнула нас в бок. Огромных трудов стоило перевернуться во время полета, чтобы упасть на спину. Но я смогла.
Меня всю трясло от негодования и желания отомстить невесть что возомнившему о себе мужчине. Как он посмел? Это же маленькая девочка!
Алания замычала, пошевелила головой и сжала в руке мой плащ, за который держалась с самого начала. Я поправила ее волосы и подняла взгляд, подмечая, что Тиррен сейчас тоже не в лучшей форме. Амирра же лежала неподалеку и вообще не шевелилась.
— Маленькая моя, полежи здесь. Я сейчас с ними разберусь.
Мне не хотелось даже на миг отлучаться от Алании, но иного выхода не было. Я поднялась, не медля ни секунды, побежала в сторону мужчины, собираясь любыми способами достать две игральные кости Кейвуда. Только они стояли между Тирреном и его семьей. Он мог нанести непоправимый ущерб сестре и дочери, за который потом не простит самого себя. Наверное, напарник палача думал, что я бегу не к нему, ибо лишь улыбался, но вскоре перестал,
