Его дерзкая девочка - Алекс Коваль

ты же понимаешь? Он… ну… скоро станет первый раз папой, и ему точно нужна твоя поддержка. Это мне с тобой повезло, ты уже взрослый опытный мужчина, который знает, что к чему, а у Тима такое впервые.

— Ты говоришь про моего сына, не забывай. Я прекрасно понимаю, что он из себя представляет, и я сильно сомневаюсь, что ему нужна моя поддержка, снежинка! — сел рядом с ней на постель, ероша ладонью волосы на затылке. — С ума, блин, сойти.

— Вы давно не общались. Оба упертые, как бараны. А ты, между прочим, скоро станешь дедушкой! — ловлю ее насмешливый взгляд.

— Мне еще рано быть дедушкой. Я вон, скоро еще раз папой стану. Может, еще и не раз, — специально ее дразню.

— Одно другому не мешает, — хитро улыбается Ева. — И все же, без шуток, Дам, вам нужно поговорить.

— Нет.

— Да! Потому что ты как отец, взрослый и мудрый мужчина, должен помочь ему. Он, ты же знаешь, не придет к тебе плакаться о том, что у него серьезные проблемы.

— У него проблемы? А когда их не было?

— Там все очень серьезно. Поверь. Из-за ерунды Злата бы не стала просить меня поговорить с тобой. Потому что Тим показывает свой Абашевский гонор, заверяя ее, что все сделает и решит сам. Но нет, Дам, боюсь, не в этот раз и не в их ситуации. Там нужна твоя помощь.

— Так, снежинка, давай конкретней, ты что-то знаешь? — хмурюсь, поймав не на шутку обеспокоенный взгляд любимой.

— Знаю… — и она начинает мне рассказывать про какой-то долг, про Кучера, который угрожает уже им обоим: и Злате, и сыну. Гонки…

Ева встревожена, и невольно такое ее состояние передается и мне, вот только как и в любом деле, тут никогда нельзя рубить с плеча — опыт, пришедший с годами. Поэтому эмоции здесь точно лишние. Нужно пораскинуть мозгами и понять: что к чему и с какой стороны к этой информации вообще подступиться.

Я почесываю подбородок, а Ева, вздохнув, подводит итог, сказав:

— … в общем, Злата не знает, погасил ли Тим этот долг и очень за него переживает. И я, мне неспокойно Дам. И ты, знаю, тоже переживаешь, как бы там ни было, но Тим — твой сын, и я вижу, что тебя ваше молчание гложет.

— Ева…

— Вот даже не спорь, Дамир Таирович!

— Ладно. Не буду, — бурчу. Толку спорить. Как ни крути, а она права. Ева слишком хорошо меня знает, чтобы пытаться ей сейчас соврать.

— Вот и сделаешь первый шаг к вашему примирению, — говорит, обнимая меня за плечи. — Ты же поможешь ему? Им? Златке, Тиму и твоему пока не родившемуся внуку? — недоверчиво переспрашивает, хитро стреляя глазками.

Эх, она всегда знала, на что давить. Лиса.

— Помогу. Постараюсь, по крайней мере, разузнать, что да как, думаю, подключу к этому делу Громова. Его ребята быстро пробьют этого… Кучера, ты сказала?

Кивок.

— О, тяжелая артиллерия пойдет в ход? Денис, кстати, уже давно у нас не был в гостях.

— Я ему скажу, — улыбаюсь, целуя жену в макушку. — Я сделаю все, что от меня потребуется, малышка. Лишь бы ты не волновалась, — притягиваю к себе.

Дедуля, — шепчет вдруг задира и начинает смеяться. — Ты только подумай. Дедушка. Дам… ты станешь дедушкой!

— А ты значит, бабулей будешь, — подхватываю ее смех. — Ты будешь самой сексуальной бабулей на свете…

— Н-да?

— Даже не сомневайся, — обнимаю любимую женушку, увлекая за собой на кровать. Разговоры подождут, проблемы решать будем завтра, сейчас наступает время для нас двоих.

Утром, как всегда, позавтракав, целую своих и выхожу из дома. Меня уже ждет водитель, а меньше чем через полчаса назначена встреча с акционерами.

— Доброе утро, Дамир Таирович, — здоровается водитель, — вы, как всегда, сама бодрость.

— Доброе, Володь. Приходится, — ухмыляюсь, забираясь в салон авто, — помчали в офис, — командую, и тот, понятливо кивнув, выезжает за территорию дома, выворачивая на дорогу.

Я тем временем набираю Громова, как выразилась Ева, свою тяжелую артиллерию. Памятуя, как быстро и максимально профессионально Денисыч — мой старый армейский друг — в свое время нашел мне мою снежинку, так же и здесь, в таком личном, даже слегка щекотливом вопросе, уверен, что только он сможет мне помочь. Тем более с Тимуром моим он знаком отлично и долго ходить вокруг да около, думаю, не станет.

— Какие люди! — не успевает пройти гудок, как слышится смешок друга на том конце провода. — Здорово, Таирыч! По делу или по доброте душевной?

— Приветствую! Хотел бы сказать, что второе, но нет. Не буду душой кривить, о природе-погоде потрещим, когда приедешь к нам в гости. Сейчас звоню сказать, что, Гром, мне снова нужна твоя помощь. Исключительно как профессионала своего дела. Ну, и друга, разумеется.

Вот это завернул. Хотя уверен, если даже начни я сходу и в лоб, Денис бы не стушевался и не растерялся. Обиженную барышню строить — это вообще не про него.

— Без проблем. Для тебя, ты же знаешь, в любое время дня и ночи.

— Знаю, — улыбаюсь, машинально кивая, — тем более повелось у нас так, что только ты меня выручаешь в семейных вопросах.

— Я же говорю, вопросов нет, дружище. Что стряслось?

— Давай в офисе у меня? — бросаю взгляд на наручные часы, — к обеду сможешь подскочить?

— Думаю, да, сейчас своим охламонам раздам «бонусы» за косяки, и весь твой.

— Тогда отлично. Жду.

— Принято, Таирыч. До встречи, — бросает строго по-армейски Ден и отключается.

Отлично. Начало положено, дальше дело будет.

Утро в офисе, который последние месяцы буквально стоит на ушах из-за расширения, проходит в сплошной беготне. Встреча с акционерами, совещание, разбор полетов, сюда же до кучи вписался созвон с Градиенко, замещающим мою Еву на посту управляющего отелем в Сочи, и почти часовой разговор с моими девочками по телефону. Единственное, что я успел закинуть в себя, это чашку кофе, который остыл.

А к обеду — точный, как часы — в кабинет заглядывает Денис.

— Свободен? — ухмыляется и заходит в кабинет, закрыв за собой дверь.

Окидываю друга взглядом, констатируя, что он совершенно не изменился. Все тот же заядлый холостяк, волк одиночка, пребывающий в полной уверенности, что любовь и семья — истории не из его «пьесы». Что ж… все мы до поры до времени так себя успокаиваем. Я ему периодически не забываю напоминать, что однажды шарахнет. Он, как обычно, просто отмахивается и отшучивается, уверяя, что его каменное сердце уже не растопить.

Ну-ну.

— Привет, как раз появилось окошко. Спасибо, что нашел для меня время, —