Избранное - Александр Оленич-Гнененко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитану Красновскому и батальонному комиссару Мерзликину посвящаю.
Запылал камыш кругом,И кипит речная топь.Немцы держат под огнемПереправу через Вопь.
Их окопы на крутом,На высоком берегу.Ни водою, ни огнемНаш напор не смять врагу!
Первой роте дан приказЧерез реку перейти.Лейтенант, прищурив глаз,В карту смотрит по пути.
И под вой и грохот мин(Так Сиваш прошли отцы)Входят в воду, как один,Красной Армии — бойцы.
Вот они на том, крутом,На плененном берегу.Перед грозным их штыкомНемцы по полю бегут.
Но у немцев злой расчетВ штабе армии готов:От других отрезать рот,Уничтожить смельчаков.
Всею силой огневойБьют и бьют, освирепев.Гул орудий над водой,Самолетов хриплый рев.
Градом стали и свинцаПенят воду добела,Чтоб из смертного кольцаРота выйти не могла.
Но та этом, луговом,На советском берегуПод свинцом и под огнемГибель близится к врагу.
Сквозь разрывов гром и жар,В тучах дыма и земли,Капитан и комиссарПолк в атаку повели.
У обоих стать одна,Оба — в ногу — впереди.Пламенеют орденаУ обоих на груди.
Старше друга капитан,Только молод он на вид:Он на теле тридцать ранВ память прошлых битв хранит.
Комиссара комсомолНа заводе воспитал.Комиссару Халхин-ГолБоевою школой стал.
Так идут они вдвоемИ ведут с собою полк.
Сам железом и огнемОкружен фашистский волк!
Баллада о связном ШаблинскомДва взвода лежат за рекою. О нихПодумать без боли нельзя.Оборвана связь, но сквозь огненный вихрьИдут к ним на помощь друзья.
Весь наш батальон в нетерпении ждет,В тот берег впивается глаз…Команда майора: «Связисты, вперед!»И отдан короткий приказ.
И в реку, где пеной клубилась вода,В грохочущий, воющий ад,Четыре связиста ведут провода:Никто не вернулся назад!
Тогда комсомолец Шаблинский оказал:«Товарищ майор! Я могуДо наших добраться. Трава и лозаПрикроют меня на лугу.
До армии слыл я хорошим пловцом:Случалось и дальше нырять,В глубокой воде ни огнем, ни свинцомМеня не достать, не догнать».
И вот уже прочно привязан к ногеПодатливый провод витой.Бойца не увидеть в зеленой куге[6]Под белой от взрывов водой.
Во всем снаряженье, с винтовкой в рукеПлывет — не касается дна.В текущей лениво осенней рекеВода будто лед холодна.
Он слышит рекой отражаемый гром,Осколков шипенье и плеск.Он видит кипящие струи кругомИ вспышек мерцающий блеск.
А там, в лозняке, за пустынной волнойМайор неотступно следит.Вздохнул тяжело и поник головой:«Должно быть, и этот убит»…
И снова следит за течением он.Связные сурово молчат.И вдруг зажужжал полевой телефон,И трубку сжимает комбат.
Он голос далекий бойца узнает,Светло загорается взор,И травы запахли, и сердце поет:«Есть провод, товарищ майор!».
ДозорСквозь тьму и сквозь тучиЗвездою падучейПлывет за ракетой ракета.Беззвучное пламяДрожит над лесамиИ ярко горит до рассвета.
Но клочья туманаСползают с кургана,И утро холодное брезжит,И слышат дозорыГуденье мотораИ стали пронзительный скрежет.
Три вражеских танкаОпешат спозаранкаСо звоном железным и лязгомВ деревню ворваться,Втроем прогулятьсяПо нашим окопам и каскам.
На самом рассветеНад речкой в секретеЛежали три друга армейских:Вано с Алазани,Иван из Рязани,Петро из-под города Ейска.
«Что ж, встретим, ребята,Фашистов, как надо!Пусть сердце не знает тревоги!»Вано — за кустами,Петро — за снопами,Иван — у проезжей Дороги.
И каждый получшеБутылки с горючимПроверил, готовясь к удару:«Старух вы пугали,Детей вы сжигали:Попробуйте нашего жару!»
Вот танки — все трое —С рычаньем и воемЖелезными мчатся горами.Посыпались в танкиЗвенящие склянки,И вспыхнули танки кострами.
Стихи о природе
Власть над землейЖарким летом каждый годВ стороне степнойИз растений влагу пьет,Сушит землю зной…
Было так. Но человекНаших смелых днейПовернет теченье рекВ глубь седых степей.
И в песках живую синьРасплеснут пруды,Зацветут среди пустыньПарки и езды.
Лес зеленою стенойВстанет на путиЧерных бурь, что сушью злойВсе грозят смести.
Силе трав, лесов и водПокорится враг.Человек их в бой ведет, —Значит, будет так!
Великое сияниеШирокой трассой Волго-Дона,Где течь вода живая будет,Идут к победе непреклонноПреград не знающие люди.
Они в стремлении упорномНеодолимы и едины.Им подчиняются покорноЗемля и водные глубины.
Неутомимо днем и ночьюВозводят стены, землю роют.Народ — и каменщик, и зодчий —Канал пяти морей здесь строит.
Расти, плотина, выше, шире,Чтоб воды сдерживать веками!Такая мощь впервые в миреЛюдскими строится руками.
Сейчас ты кажешься нам пряжей,Железной пряжей великанов,И кружева металла вяжутЭлектросварщики и краны.
В сухой степи, в земле глубоко,Под вставшей на пути горою,Тоннель просторный и высокийВедут герои Метростроя.
Вплотную свинчивают плитыВ трубу стальную, по которойВ канал, машинами прорытый,Волна донская хлынет скоро.
Шагай, гигантский экскаватор,Стрелу вздымая в синем небе!Пусть рисовод и виноградарьПридут с тобой и в эти степи.
Мы, повелители природы,Пустыни вспашем и засеем,Леса шумящие и водыНавстречу двинув суховеям.
И с Черноморьем братски споря,Чтоб Родина цвела все краше,Возникнут у Донского моряСубтропики донские наши.
Там загорится, словно в сказке,В траншеях золото лимонов,Когда повеют свежей ласкойМорские ветры с Волго-Дона.
Нам ожидать уже недолгоЗа это бьемся мы бессонноДругим каналом прямо в ВолгуКорабль пропустят шлюзы Дона.
Из Пятиморска — из Ростова! —Плыви трехпалубной громадой,С морскою нежностью суровойОтдан салют свой Сталинграду!..
Вот почему тут меркнут звездыВ огнях великого сиянья,Потрясены земля и воздухМогучим гулом созиданья.
Для радостной улыбки детской,Для мира, для счастливой жизниСвой труд несет народ советскийБессмертной стройке коммунизма.
У Цимлянского моряНаше море молодоеЛишь сегодня рождено.Но студеною водоюСтепь уже поит оно.
Порт возник на новом море:Из пяти морей сюдаВ голубом плывут простореС грузом быстрые суда.
Кто не видел — не поверит:И нарядна, и светла,На крутой, на правый берегПереехала Цимла.
Выше всех домов и краше —Белостенный школьный дом.Школу солнечную нашуСтроил тоже Волго-Дон.
Где бурьян гнездился серыйТолько год тому назад,Посадили пионерыСамый младший в мире сад.
И в подарок Волго-ДонуОт Советской всей страныТуи, пальмы и лимоныВ этот сад привезены.
А в тиши осенней садаСтало утром холодней, —В школу их снесли ребятаДо весенних майских дней.
Пусть зимой в снегах округа, —Сквозь прозрачное стеклоВ школьный зал питомцам югаСолнце шлет свое тепло.
Эстафета трех рукЭльбруса белое седлоНад синими хребтами.Реки зеленое стеклоЗастыло меж горами.
Как будто скованная льдом,Прервав свое скольженье,Она в ущелье голубомПовисла без движенья.
Но в реку пристальнее гляньИ ты поймешь не сразу:Так мчится бешено Кубань,Что не уловишь глазом.
Где в вышине ручьи поют,Точа сугробы снега,Эльбруса кручи ей даютСтремительность разбега.
Летит, накапливая мощь,И берег в беге лижет,И каждый встречный ключ и дождьЕе быстрее движет.
И вот, расставшись с крутизной,Покинув льды и горы,Течет широкою волнойЧерез долины к морю.
Там исчезала без следа,Назло земле и людям,Кубани полая вода.Так было. Так не будет!
Артельный труд, колхозный стройСравнять и горы может:Под Недрема́нною горойТоннель уже проложен.
Избыток вод в тоннель идет,Пробитый аммоналом,И вновь, покинув темный свод,Открытым мчит каналом.
Догнав, ныряя под мосты,Егорлыка истоки,Обрушивает с высотыКипящие потоки.
И Егорлык, водою полн,На скорость споря с ветром,Несет разлив кубанских волнЗа сотни километров.
Стремит течение своеВ соленые лиманы,И эстафету трех краевПеренимает Маныч.
И, чтоб покончить навсегдаС песками, с горькой солью,Живая движется водаНа Сальск от Ставрополья.
Водой нальются русла рекИ ширь их не измерить.Шлюз открывает человекВ простой шинели серой.
Там, где железо и бетонБольших сооружений,Гул водосброса слышит он,Как слышал гром сражений.
Он смотрит в степь. Он видит тутЛицо иной природы:По новым руслам вдаль текутОбузданные воды.
РыбопитомникГде ветры степныеЛетали седые, —Вскипает волна за волной,И смотрятся зориВ Цимлянское море,В широкий простор голубой.
Здесь умные рукиИ сила наукиЖелезо одели в бетон,И, сжатый плотиной,Над степью полыннойРазлился сверкающий Дон.
Сюда от Азова,К верховьям с низовья,Бесчисленны, быстры, легки,Теченью навстречуДалеко-далечеПроносятся рыб косяки.
Разумный хозяинВсе видит и знает,Как рыба преграду пройдет:На самой вершинеВысокой плотиныУстроен для рыбы проход.
Помогут моторыБетонную горуЕй, словно шутя, одолеть:Косяк поднимаетИ вновь опускаетСтальная упругая сеть.
Там бьется и плещет,Трепещет и блещет,Спеша на цимлянский простор,Сазан золотистый,Судак серебристыйИ в острых шипах осетер.
Зеленый огонекНи самой легкой тучки,Ни капли дождевой —Горячий вихрь летучийСвистит над головой.
И, черной бурей воя,Он почву прочь несет,Поля сжигает зноемОн в суховейный год.
Сменяют день вчерашнийИные времена.Пришла и в степи нашиВеликая весна.
Шумящие дубравыОна раскинет тут.Приют хлеба и травыВ тени дубрав найдут.
И это будет скоро:С зари и до зариВеселый гром моторовОб этом говорит.
Есть сеялка такаяДля желудей лесных,И трубка жестянаяОпустит в землю их.
Как будто очень просто,А надо крепко знать,Как их в квадраты-гнездаИ в строчку рассажать.
Заделать так глубокоВ весенней борозде,Чтоб не нашел до срокаИх серый суслик здесь.
И человек на славуВсе точно рассчитал.Когда степным дубравамМашину в няньки дал.
Смотри, перед тобою —Зеленый огонек:Уже над бороздоюПроклюнулся дубок!.
Лесная полосаСтаял снег. Но вслед зиме,Не дождавшись теплых дней,С Черных поднялся земельЗлой весенний суховей.
Посмотри: закат багров,День от пыли мутнорыж,Мчатся космы облаков,Ветер рвет железо крыш.
Как в бомбежки, дымен шлях.Валит с ног напор тугой,И бурьян в пустых степяхСкачет волком и сайгой.
Вот уж свист и мрак везде:Ночь — и та не так темна,Ветер шарит в борозде,Добираясь до зерна.
Выдувает мелкоземС урожаем пополам.Громоздит он холм на холм,Сыплет прахом по полям.
Хочет он: «Пусть будет сухКаждый встречный водоем!»И, захватывая дух,Ледяным метет крылом.
Свирепея вдаль летит,Острым щебнем бьет в глаза.Только встала на путиСтройных кленов полоса.
Подставляют ветру грудь,И крепни и молоды,Ветер силится согнутьКленов тесные ряды.
Но полей живой оплотНеподатлив и упруг,И под самый небосводСуховей взмывает вдруг.
Он проходит высоко,Мимо пашен, стороной,И отброшен далекоОн лесною полосой.
Вдоль нее — горбом земля,Бурьяны застряли в ней,А за ней лежат поля,Изумруда — зеленей.
А за ней лежат поля,Широки, ровны, чисты,И напитана земляВлагою до черноты.
БуруныВокруг бесплодная пустыня —Один песок сухой,И с высоты прозрачносинейПалящий льется зной.
Куда ни глянешь над буграми(Подъем зыбучий крут) —Гонимые вперед ветрами,Пески, шурша, текут.
Они веками, шаг за шагом,Сюда крались, ползли,До капли отнимая влагуУ неба и земли.
Сжигая зелень и цветеньеДыханием огня,И водоемы и селеньяВ барханах хороня.
Так от Кизляра до МоздокаИ до Кумы-реки,Как волны, катятся с востокаСыпучие пески.
Змеятся гривы над холмами,Крутясь, смерчи метут.Пески недаром бурунамиЗдесь исстари зовут.
Но, где пустынный смерч взметало,Идут казачки в ряд,И черенками красноталаОни бурун крепят.
И чтоб высокий дуб сражатьсяС песчаной бурей мог,По лункам жолуди ложатсяВ распаханный песок.
Песчаный овесВихрь вздымает здесь барханы,Заметает травы там,Лишь один овес песчаныйНе сдается и пескам.
Ветер стонет от обиды,И шипит песок змеей,И уже овса не видно:Он засыпан с головой.
Толщу осыпи зернистой,Как иглой, овес проткнулИ метелкой серебристойСнова весело взмахнул.
Мы напор барханов встретимС ним, испытанным во всем,Закрепим пески мы этимЗамечательным овсом.
Выше самой легкой тучиЭскадрильи пронеслись, —И десант семян летучихВ бурунах посеял жизнь.
Покоренная пустыняБудет пастбищем цвести,И сухим пескам отнынеНаших нив не замести!
Возвращение водыСотни лет здесь странствовало горе,Шелестели мертвые пески.А теперь, синея, плещет мореВ древнем устье высохшей реки.
Не смерчи, а влажные туманыНебо занавесили в жару.Белые, как пена, пеликаныНа волну садятся поутру.
И вода, с журчаньем, по каналамВдаль течет, расцвет земле суля,Та вода, которой век не зналаСолнцем прокаленная земля.
Новозданные струятся рекиПо просторам рисовых полей,Наполняя их квадраты-чекиВлагою прохладною своей.
И столбы шагают от плотины,Смел и быстр размах больших шагов:То же море, двигая турбины,Силу даст для электроплугов.
Высока колхозная пшеница,И шумят колхозные сады.Празднует прикумская станицаВозвращение живой воды.
Отступление дебрейТам, где тлели пни сырые,Где и птицы гнезд не вьют,Собирала малярияЖатву смертную свою.
И казалось, что болотоЗемлю скрыло навсегда,И его немые водыНе стекали никуда.
Но пришел к болотам чернымСмелый сердцем человек.Он, могучий и упорный,Вырыл русла новых рек.
В топи выдвинул заставы,Проложив за гатью гать,И болото он заставилСушу пленную отдать.
А потом все выше, вышеПоднимался в горы он,Дикий лес впервые слышалТопора победный звон.
День и ночь гремя железом,На кирку сменив топор,Он террасами изрезалСклоны всех соседних гор.
И в былых глухих трясинах,Стывших мертвою водой,Сыплют девушки в корзиныЧай аджарский молодой.
И не счесть на горных склонахЖелто-пламенных плодовАпельсиновых, лимонных,Мандариновых садов.
Бамбуковый лесПосадили отводок в почву,И, раскинувши сеть корней,Жадно рос он и днем и ночью —Двадцать метров за сорок дней.
Полированною колоннойЖелтый ствол в синеву взнесен.Узких листьев сухая кронаНа верхушке раскрыла зонт.
Не один, а сплошною чащейВ наступление шел тростник.Так над горной рекой гремящейУдивительный лес возник.
И в полуденный зной прохладноПод навесом его везде.Только солнца скупые пятнаБрызнут золотом там и здесь.
С виду мертв он, но жизни шорохСлышат сонные тростники:Тут уже расселились в норахОсторожные барсуки.
И шакалы узнали ходыВ странный лес, что разросся вдруг,Для засады и для охотыСловно создан густой бамбук.
Лишь над лесом, светясь опалом,В небе выплывет лунный диск,Поднимают во тьме шакалыДетский плач и протяжный визг.
Но охотничьи их угодьяБеспокойны бывают днем:Из совхоза сюда приходятЛесорубы за тростником.
Ударяет топор со звоном,И пилы раздается свист,И трепещет листва на кронах,И стволы оседают вниз.
Их увозят тропой колесной,Хоть уклон каменист и крут,А потом в мастерских совхозаПарят их, и прямят, и гнут.
Ни вершка не идет в потери —Каждый ствол для работы гож.Те, что тоньше, кладут, размерив,Под зубчатый и круглый нож.
Будто искры, опилки брызжутИз-под лезвий со всех сторон,И коленчатых палок лыжныхМчится к северу эшелон.
ЭвкалиптыТам, где мертво молчащиеТопи гибель таят,Молодые дрожащиеЭвкалипты стоят.
Над болотной трясиноюПосадил их колхоз.Корень, всосанный тиною,К твердой почве пророс.
В воду смотрятся светлыеЭвкалиптов стволы,И струится от веток ихЛегкий запах смолы.
Ветер, с моря чуть дующий,Их дыханье несетНад туманом, ночующимВ кочках черных болот.
Пусть пока невысокиеЭвкалипты стоят,Но трясину глубокую,Возмужав, победят.
МандариныИ неба синь и синь морской воды…Тяжелая волна устала колыхаться.Горячей желтизной округлые плодыСверкают сквозь листву и нежно золотятся.
Огнями теплыми сады горят,Как тысячами солнц осыпанные щедро,И горьковато-сладкий ароматРазносится в садах в дыханье слабом ветра.
Не солнце ли само на землю сведено,Чтоб запахом здесь стать и спелыми плодами?И гонит сок корней и золотит оноВеселые сады, что выращены нами.
ЛимоныДеревьев невысоких кроныШумят, кудрявые, густые.В листве их искрятся лимоны,Как капли солнца золотые.
Лимона ветки — все в иголкахОни уколами встречают.Но, соревнуясь, комсомолкиКолючих игл не замечают.
С веселой песнею НателаВедет подружек за собою.Она лимон янтарный, спелыйБерет уверенной рукою.
Она работает и шутит,Блистая лезвиями ножниц,И пятьдесят плодов в минутуС ветвей срезает осторожно.
И лезвия звенят, сверкая,И легкий ветер гладит листья,И наполняются до краяКорзины золотом душистым.
Чудесные кустыПромчится шорох быстрыйИ лист листу шепнет.На ветке яркой искройПрозолотится плод.
За ним другой и третий —Как будто елка здесь —Сверкают в теплом свете,И сад сверкает весь.
Пройдет садовник важно,Проверит ровный ряд,Осмотрит двухэтажныйНеобычайный сад.
Тут на кустах чудесных,Куда ты взгляд ни брось,Живут два друга тесных,Но жизнь проводят врозь.
В двух ярусах вершины,По разный этажам:На этом — апельсины,А мандарины — там.
У одного на крышеВеселое житьеДругой к земле поближеЗавел жилье свое.
И выкрашена кронаВ два цвета: лист у нейВверху — светлозеленый,Внизу — листва темней.
На вкус друзья различны,Различье и в ином:Один еще коричнев,Другой горит огнем.
Промчится шорох быстрый,И лист листу шепнет. На ветке яркой искройПрозолотится плод.
ТрифолиатаОн юн всегда, приморский садХолодною зимойДеревья листьями шумят,Все в зелени живой.
Среди деревьев этих естьЛишь деревцо одно,Как будто бы чужое здесь, —Совсем обнажено.
Ему цветущею весной,Под соловьиный свист,Оденет ветки молодой,Тройной узорный лист.
С времен далеких оттого —Таков ученых суд —Трифолиатою его,Трилистником зовут.
А в осень щедрые плодыПоявятся на нем:Как мандарин, круглы, желты,Горят они огнем.
Они приковывают взгляд,Но горше нет плодов!Зачем же люди их растятВ тени своих садов?
У деревца в колючках ствол,Невысоко оно.Все ж садовод его нашелИ полюбил давно.
За цвет, за плод, узор листа —Другим в садах почет.Но в нем иная красотаК себе людей влечет.
Прекрасна сила деревца!Ее ты хочешь знать?Возьми трилистник как отца,Лимон возьми как мать.
Привей к трилистнику лимон,Врежь черенок — привой.К корням отца приросши, онС морозом вступит в бой.
И, смотришь, деревцо-гибрид —Вот смысл твоих трудов! —Зеленокудрое стоитЗимой среди снегов.
Отец ему дал силу житьВ снега и холода,А мать — отрадой людям бытьИ зеленеть всегда.
Подземный садБескрайна неба бирюза,И нет субтропикам границы:Где виноградная лоза —Там может цитрус золотиться.
Бороться должен пионерЗа то, чтоб Север сделать Югом!Передадим живой пример,Как эстафету, мы друг другу.
Траншеи выроем в земле,Посадим там, на дне, лимоны.Они в уюте и теплеПоднимут молодые кроны.
Лимоны солнце станет греть,Лаская их листву лучами,И соловьи полюбят петьНад ними майскими ночами.
И руки добрые детейТраншею бережно укроют,Когда пронзительней и злейВетра осенние завоют.
И будет жить подземный сад,Плодоносить он щедро будет.Его весенний ароматУслышат и сквозь вьюгу люди.
В поход, юннаты!В поход, юннаты!Солнце в хатеС утра на стеклах зажжено.Пусть будет хата зимним садом,Теплицей — каждое окно!
Сажайте в кадки, как на грядке,И апельсины и лимон:Где лето кратко, — станут в кадкахОни цвести вблизи окон.
В снегах округа. Воет вьюга.Но солнце греет сквозь стекло.В мороз — и вьюгу детям югаСветло здесь в хате и тепло.
Недаром снится щебет птицыИ что весна в цветах идет:Хоть вьюга злится, — золотитсяНа тонкой ветке первый плод!
В поход, юннаты!Солнце в хатеС утра на стеклах зажжено.Пусть будет хата зимним садом,Теплицей — каждое окно!
Листопадный цитрусВ приморье, в пору листопада,Субтропиков исследуй сад.Несходством пестрого нарядаДеревья поражают взгляд.
Одни, готовы зиму встретить,Последний сбросили листок,И по стволам деревьев этихНе движется уснувший сок.
И вечно зелены другие,Как будто праздник тут весныСтволы и ветви их тугиеЖивыми соками полны.
То мандарины, апельсины,Лимоны, грейпфрут и кинкан,Отрядом цитрусов единымПришедшие из южных стран.
Горячей светят желтизноюПлодов округлые огни.Приморской теплою зимоюДозреют на ветвях они.
Но все изменчиво в природе:Нежданно грянут холода,И вот для цитрусов приходитНеотвратимая беда.
Их кутают и топят печи,Но, если холода сильны,Листвы блестящей гаснут свечи —И цитрусы обречены.
Хоть и зимой здесь солнце греет,На землю щедро свет свой льет,Нужны для цитрусов траншеи,Чтоб не замерзнуть в трудный год.
Или побеги нежных ветокИскусно стелят по земле,Чтоб им, соломою одетым,Морозы пережить в тепле.
Но это все несовершенно.Мичуринцы вперед идут.Они бессонно, вдохновенноИное ищут и найдут!
Есть дерево — трифолиата:Плоды, как золото, горят.Оно стоит с лимоном рядом,Но облетает в листопад.
Оно подвоем для лимонаНадежно служит с давних пор.С ним свой безмолвный, непреклонныйВедет наука разговор.
Хотят мичуринцы лимонуТрифолиаты свойства дать:И опадающую крону,И несгибаемую стать.
Чтоб он, как русская береза,На самом севере страныЛюбые выдержал морозы,Листву осыпав до весны.
Золотые яблокиВ жестокие дни былыеМечтал наш народ о садах,Где яблоки золотыеГорят, словно жар, на ветвях.
Сказания в годы злыеВ труде и борьбе он слагалПро яблоки золотыеИ воду живую искал.
Ты стала навек, Россия,Свободной Советской страной,И яблоки золотыеГорят над живою водой!
Цветение чаяПервая неделя октября.Начиная жизни новый год,Чай раскрыл бутоны и цветет,И в листве сверкают и горятЖелтые тычинки-огоньки,Белые снежинки-лепестки.
Теплый воздух нежен и душист.Потемнела неба синева,Тихо дышит сонная трава,Набухает влагой чайный лист…Зажурчала чуть слышней вода.Задрожала меж камней звезда.
Чайный листС моря дышит соленый бриз,Дорога ныряет вверх и вниз.Легко катиться с горы арбе,Буйвол бредет, будто сам по себе.Стучат по камням два колеса.Щурит на солнце Вано глаза,Смотрит он в небо и так поет:— Солнце за горы идет на заход.С солнцем мы встали, с солнцем уснем —Мы дружно и крепко работали днем.Скажу я: «Приемщик, с почетом встречайНаш кобулетский колхозный чай!»Главный технолог к весам подойдет,Горсть возьмет, к лицу поднесет,Он улыбнется, глава блеснут:«Хороший лист и честный труд!»Спросит приемщик: «Кто привез?»«Кто привез? Что за вопрос!Имени Сталина — наш колхоз!»
Превращение листаСсыпан, взвешен и разложенДля томленья чайный лист,И по желобу он сброшенК огневым машинам вниз.
Из машин, что жарко грели,Вышел он опять на свет,И сменил густую зеленьБлагородный медный цвет.
А потом на раме шаткойТак трясли, что думал он,Будто злою лихорадкойБыл внезапно поражен.
Вот он кружится, измучен,Сухо в ролере шурша.Вот лежит он, туго скручен,Не дрожа и не дыша.
Лента движется недаромИ движенью не перечь:Обдает горячим паромЧайный лист сушилка-печь.
В резку лист берут отсюда,И его крошат ножи,И тогда каким-то чудом,Бездыханный, он ожил.
Золотистый и душистый,Возрожденный в кипятке,Он с бурлением и свистомБьет в походном котелке.
ПлевелНи на что не годныйДикий тощий злакВырос худородныйПолотой сорняк.
Но могучий кореньБыл у сорняка.Этот злак упорныйПережил века.
Нив единоличныхГорькая судьба,Он в полях пшеничныхЗабивал хлеба.
Он сражался с рожью,Он ячмень глушил.«Наказаньем божьим»Он в столетьях слыл.
Говорили люди:«Пред судьбой смирись!Было так и будет:С силой не борись!»
Былью стародавнейСтал «закон» нам тот:Где наука правит, —Чистый хлеб растет.
Потому что дышитБез оков земля,Потому что вышелТрактор на поля.
Плевел злой, что пашниЗасорял подряд,Был наукой нашейВ переделку взят.
Плевел опылилиНе его пыльцой.К сорняку привилиКолос налитой.
Крепкий, мощный корень,Сто стеблей на нем:Колос во сто зеренНад любым стеблем.
И его не сушитСамый сильный зной.Он живет — не тужитНа земле любой.
Ни песка, ни камняНе боится он.Плотный куст, как знамя:Высоко взнесен.
Светят в небе зори.Получи, страна,Десять тысяч зеренС каждого зерна!
РазведчикВеселый, пытливый и смелый,Ты снова собрался в поход,И снова волна зашумела,И ветер исканий поет.
Шагай же, где не было следа,Где люди еще не прошли,Чтоб всюду открыть и разведатьБогатства советской земли.
Ты видел Каспийское мореИ бьющий о скалы прибой.Кавказа высокие горыСверкали в снегах над тобой.
Встречали тебя и поилиКубань, и Аракс, и Кура.Тебя ледники леденили,Томила в пустынях жара.
В гранитные двери УралаТы вышел на новый простор.Там грозная песня марала[7]Гремит над вершинами гор.
Там синим туманом окутанДругой поднебесный хребет.Широкие реки текут там,И в мире подобных им нет.
По ним, как стеклянные глыбы,Со звоном проносятся льды,И спорят гигантские рыбыС напором весенней воды.
Размыты волною и ливнемОбрывистые берега.Там мамонта желтые бивниНацелены в сердце врага.
На отдыхе в реку ныряя,Охотник со дна достаетТо камень с отточенным краем,То рог, превращенный в копье.
И дикие гуси, под осеньСнимаясь с гнездовий своих,В зобах самородки уносятНеведомых рек золотых.
Искать — человечье призванье,Дорога в горах не близка.Спеши же к реке без названья:Пусть названа будет река!
Всходи на отвесные стеныНад пенной таежной рекой.Врубайся в руду молибденаУпорной стальною киркой.
Два легких ствола вместо лодкиИ шест в напряженной руке…Звенят и горят самородки,Сшибаясь в заплечном мешке.
Ты солнца сгустившийся пламеньДобудешь из тьмы рудников,И травы, и корни, и камниРасскажут о тайнах веков.
Ничто их не скроет, не спрячет.Шагай же бесстрашно вперед.Пусть радостней все и богачеОтечество наше живет!
КапельВ феврале метут метели,След ровняя за собой,Но над лесом белых елейВдруг проглянет, как в апреле,Купол неба голубой.И закапали, запелиВперезвон и вперебойС веток частые, капели.Не страшны для нас с тобойЭти поздние метели:На поляне на леснойСолнце встретилось с весной.
Весна в горахГром лавин, шмелиный гуд,Блеск горячий дня.С крутизны ручьи бегут,Пенясь и звеня.
Снег в ущельях у рекиОтступает ввысь.Первоцветов огонькиВдоль тропы зажглись.
Золотой и голубой,И каких здесь нет!Мил в апреле мне любойРанний нежный цвет.
По лесам — зеленый дымМолодых листков.Весь в огне кизил. Над ним —Трепет мотыльков.
Замолкает птичий свист,Гаснет синева.Слышу я, как дышит лист,Как растет трава.
Горная рекаСтремительна и глубокаС кудрявых гор течет река.Она, прозрачная до дна,В июльский полдень холодна,И в глубине, на дне у ней —Цветные россыпи камней.Гремя и прядая, водаЛюдей скликает и стада,Чтоб напоить в палящий знойКипящей влагой ледяной.Бегут года. Гремит вода,Не иссякая никогда!
ДельфинОн режет зеленую глубь воды,Меж водорослей скользя.До первой и острой, как соль, звездыЕму отдохнуть нельзя.
Семейство сельдей расплескало ртуть:Трепещет живой садок.Песчинки и корни у них во рту,Цветы водяных садов.
И вновь — на поверхность и курс на ост,Играя, берет дельфин,И пену взметает тяжелый хвостСильней и быстрей, чем винт.
Охота дельфиновУтих прибой —И голубойЗалив перед тобой.Плывет дельфин,Еще один,А там за ним другой…
НаперерезИ плеск, и блескАтласных черных спин.Один, другой…Сверкнул дугойНыряющий дельфин.
И вот смотри:Ведут все триОхоту сообщаИ гонят сельдьВ рыбачью сеть,Играя и плеща.
Живой каменьНад рекой склонись гремучейИ в прозрачной глубинеТы заметишь плоский камень,Шевелящийся на дне.
Как и все его соседи,Что в песке лежат, он ряб.Только он живой и быстрый,Потому что это краб.
Но не знает он прибояИ морских соленых вод:Занесенный птицей в горы,Он давно в реке живет.
И вокруг него повсюдуГалька пестрая видна.Год от года постепенноПринял краб окраску дна.
Осторожною рукоюЭтот камень тронь слегка —И помчится боком, косоОн среди известняка.
МедузаТуман дымится влажныйНад спящею травой.Банан качает важноШуршащею листвой.
И вечер убаюкалНа медленной волнеСтеклянный легкий куполВ морской голубизне.
По краю опоясанОн яркою каймой(Игра сравнится красокЛишь с радугой самой).
Течению послушен,Пронизан светом весь,Он кажется воздушнымИ потерявшим вес.
Но нет, узнал я летом —Медуза тяжела:Как будто купол этотИз жидкого стекла.
Медуза спать не хочет,Совсем ей не до сна:В воде и днем и ночьюДобычу ждет она.
И щупальцы, как змеи,Скользят то вверх, то внизСхватить ее посмеешьСмотри не обожгись!
А выбросишь на берегТогда увидишь ты,Глазам своим не веря,Лишь лужицу воды.
РододендронКавказский рододендрон густНеобычайно так.Здесь куст цепляется за кустИ труден каждый шаг.
Он в желто-огненных цветах,Высоких гор краса,И на коричневых листахДождем дрожит роса.
Оплошною зарослью покрытПодоблачный хребет.Туда заостренных копытВедет знакомый след.
Прохладны чащи и темны,И там детей своихОберегают кабаныОт хищников лесных.
Рождение папоротникаНа лесной поляне мшистойАнемоны расцвели,И проглянул шелковистыйКулачок из-под земли.
Он, окутан нежной пленкой,К солнцу тянется, дрожа,И под кожицею тонкойОн спирально листья сжал.
В полдень солнце ярче светит.Оболочки плен прорвав,Вайи[8], свежие, как дети,Вьются между мертвых трав.
Им дышать и жить свободней.Чуть подросшие вчера,Распахнут они сегодняВырезные веера.
КозленокУходит дикая козаПастись в дубовые леса.Как быть? Козленок мал,И с ней ему нельзя идти:Лисица встретит на пути —И он тогда пропал.
И говорит козленку мать:— Ты должен тихо, здесь дремать,Запрятавшись в траву.Лисиц не бойся и котов,Ответить свистом будь готов,Когда я позову.
Козленок маленький пятнист,И пятна ржавые — как лист,Упавший с ветки вниз.Козленок так на землю лег,Чтоб отыскать его не могНи волк, ни хитрый лис.
Поджал он ножки
