Пленники зоны. Смерти вопреки - Владимир Андрейченко

Молодежь в унисон с сержантом отрапортовала:

– Никак нет!

Вытирающийся уже знакомым всем замызганным носовым платком Синцов пробурчал что-то неразборчивое. Приняв это за согласие, Шелестов оттолкнул в угол тело мертвеца, выпрямился, ожидая, пока мимо него пройдет Кицелюк, и скомандовал:

– Вперед!

Группа двинулась по лестнице – навстречу каскадами стекающему вниз потоку все той же мутной воды.

– Ого! Степан, смотри! – выдал удивленно старший лейтенант. В руке его находился трещащий счетчик Гейгера, только что выуженный из кармана разгрузки. – А я-то думаю – что за звуки…

– Это откуда?! – поразился сержант.

– Похоже, водичка-то эта радиоактивная… – треск участился, когда Шелестов опустил прибор ниже. – Вениамин Константинович, откуда здесь может быть зараженная вода?

– Я сегодня уже голову сломал над кучей вопросов… – глухо отозвался инженер, все еще прижимая платок ко рту. – Но в комплексе неоткуда такой воде браться. Разве что с самой Станции, но прямой связи с ней у нас нет. Только электропитание…

– Хорошо, что костюмы не сняли, – вставил фразу Кицелюк. – Опять же, промокнуть не смогли, так дозу хапнуть можем на всю оставшуюся жизнь.

– Да уж, Степ, непоняток все больше… Благо, еще не сильно фонит, но все же лучше бы такого вообще не было… – командир убрал счетчик в карман и отдал резкую команду: – Надеть респираторы. Видя позеленевшее лицо Синцова, одурманенного тошнотой, сокрушенно покачал головой.

В этот момент идущий в авангарде сержант остановился перед очередной бункерной дверью с кнопочным пультом и рычагом справа от него. Набирать код не пришлось. Створка оказалась приоткрытой, не оставляя сомнений, через какие крупные отверстия вода попадает вниз в большом количестве. Кицелюк оглянулся, уточняя у командира дальнейшие действия. По кивку Шелестова толкнул дверь и выбрался на лестничный пролет отдела «Контур».

– А вода льется именно отсюда. Выше ее, похоже, нет.

Степан мимоходом указал на совершенно сухие ступени, ведущие наверх, и повернул в коридор, но тут же опять настороженно замер, пристально оглядывая лежащее на полу тело человека. В том, что раскинувший руки в стороны мертв, можно было не сомневаться, поскольку от его головы осталось лишь кровавое месиво с болтающимся на лохмотьях кожи спутанным пучком остатков волос. Белый некогда халат, изодранный в клочья, с зияющими кровавыми ранами по всей длине, представлял собой наброшенную на тело грязную хламиду. Неподалеку с неестественно вывернутыми конечностями – еще один труп, одетый в джинсы и полосатый пуловер поверх клетчатой рубашки, и тоже, словно прошедший через крупноячеистую терку.

Отстранивший сержанта в сторону командир мучительно сглотнул, с хрустящим звуком шагнул вперед и резко остановился. Нагнувшись, поднял с пола маленький металлический цилиндрик, бросил мимолетный вопросительный взгляд на Синцова, скомандовав:

– К бою! Рассредоточиться!

Скобленко и Баранов с точностью повторили действия Кицелюка, щелкая предохранителями и лязгая затворами. Сержанты метнулись к стенам, прицеливаясь в разные стороны, а держащий наготове пистолет Шелестов, не глядя на инженера, протянул ему поднятый с пола предмет.

– Похоже, Вениамин Константинович, вы не зря взяли нас с собой. Что-то из ряда вон выходящее произошло. Мы только что пришли, а уже три трупа обнаружили. И это не просто трагически, а явно насильственно погибшие люди. От чего – пока сказать сложно, но совершенно точно, что здесь стреляли.

Синцов опасливо взял двумя пальцами блеснувшую медью пистолетную гильзу и рассеянно пробормотал:

– Но… в комплексе вооружен только охранник, находящийся на минус четыре. Там… Где часы у лифта…

– А наверху?

– Да. Еще охранник на входе в здание.

– Вот, значит, кто-то из них и стрелял. Только в кого? По этим телам, – старший лейтенант указал на трупы, – на глаз невозможно определить, по крайней мере – пока, от чего они погибли. Нужна экспертиза. Степа, – обратился Шелестов к Кицелюку, – берешь Баранова, и на проверку этажа. Скобленко – в прикрытии.

Кивнув, сержант поманил за собой Вовку и с оружием наизготовку медленно двинулся по коридору, осторожно заглядывая в помещения. По мере приближения к центру усилился шипящий звук, но уже ясно виделся его источник. Одна из идущих высоко по стенам труб оказалась пробита, и из нее наискосок вырывалась сильная струя пара, собирающегося под потолком белыми клубами. Вместе с водяным шлепком под ребристой резиновой подошвой защитного костюма хрустнуло, по кафельному полу перекатился небольшой предмет. Вован оступился, затормозил, едва не проехав и не потеряв равновесие, обдал брызгами впередиидущего Кицелюка.

– Аккуратнее. Я ж тебе говорил, что надо уметь все замечать, – пробормотал сержант, – особенно куда ступаешь…

Баранов убрал ногу и пригляделся: на полу валялось несколько пистолетных гильз.

– Так их же сразу не разглядишь через эту воду…

– Ты слышал, что знание – сила? Если стреляли, значит, гильзы валяются… А герметичность ОЗК не вечна, наступишь куда неловко и пиши пропало. Наберешь в одежду водички, да еще и радиоактивной.

– Я понял, товарищ сержант. Буду осторожнее.

– Ну, вот и ладушки. Смотри внимательнее. А вообще, странно это все… В кого или куда стреляли? – Кицелюк осматривался по сторонам, выискивая на стенах отметины от пуль. – Словно и правда ты как в воду глядел, когда о диверсантах обмолвился…

– Думаете, нападение произошло на лабораторию? А тогда авария на Станции – совпадение?

– Кто знает… Может, все в куче и организовано. Вот поэтому и будь бдителен. Только трупы почему так выглядят, словно их кромсал кто?.. – громила-сержант повел стволом автомата в сторону раздавшегося из ближайшего помещения частого шлепанья по мокрому полу, потом замер в недоумении и прицелился, выдавив сквозь зубы: – Эт-то еще чт-то за…

Вован сделал пару осторожных шагов вбок и вздрогнул от неожиданности, приподняв автомат.

– Ох, е-о-о…

Из дверного проема на них взирала, щерясь рядом кинжальных зубов, остроносая морда зверя, покрытая рваными слипшимися клочками шерсти, перемазанными сгустками крови.

– Ничего себе… – голос Кицелюка даже через защитную маску респиратора выдал дрожь. – Это у них тут, что, подопытные крысы такие? Впервые вижу столь огромную. И главное – не белого цвета…

– А что, лабораторные крысы только белые бывают?

Невиданный по величине грызун, едва ли не выше бультерьера в холке, внимательно всматривался в стоящих перед ним людей, медленно пригибаясь к полу. Пауза затянулась, воздух словно накапливал в себе заряд собирающейся вот-вот разразиться грозы. Острый мускусный запах ударил в ноздри через несколько фильтрующих слоев маски. Показалось даже, что вкупе с ним чувствуется и свежесть озона. Не зная, что предпринять, Баранов содрогнулся всем телом еще раз, поняв, что через мгновение ему придется стрелять в живое существо. Перед глазами мелькнули проводившиеся в учебке полигонные тренировки. Но тогда он выпускал короткие очереди по фанерным мишеням, обшитым жестью, а сейчас в прицеле автомата двоилась крысиная морда, поблескивающая почти черными выпуклыми пуговицами глаз. На ходящем из стороны в сторону носу вздрагивали торчащие с боков жесткие струны усов. «Ужас, скользящий на крыльях ночи», – мелькнула где-то услышанная фраза.