Жалость унижает ментов и бандитов - Леонид Словин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Зачем мне сидеть? - ответил вор. - Пусть мусор сидит...
- Есть вопросы.
- Это всегда можно... - Никола уже понял, что разборка с кавказцами не будет легкой и потребует от него напряжения всех сил. - Только вот. Воры есть среди вас? С ворами я готов всегда объясниться...
- Это на сходке у вас, у воров... А мы поговорим так. Помнишь Алексея, который сидел с нами в Истре? - Катала смотрел чужими нерусскими глазами. - Его должны были освободить, но в последнюю минуту завернули. Сейчас срок тянет...
Никола не отвел взгляд. Бесцветно-желтоватые, как у уличного кабелька, зенки его ничего не выражали.
- Чего ж?! Алеха - фраерок. Это его дела.
- От него записка пришла. Следователь - его земляк. Он ему сказал, кто его вложил...
- Ну?!
- И почему ты на свободе...
" Продажные менты... Вот и помогай вам..."
- Мусору веришь...
Кавказец оставил слова без внимания.
- И за что тебя прописали в Москве. Управление милиции на железке... Так?
На карту была поставлена его жизнь.
- Тогда ответь... - У Николы был существенный аргумент в его пользу. - Тебя с Алексеем посадили ко мне? Или меня бросили в камеру к вам?!
Его посадили к ним.
Это было важным. Менты, как правило, первым сажали своего человека. Обосновавшийся в камере он получал, таким образом, неоспоримое преимущество старожила над вновьприбывшими....
Никола мельком взглянул на "мокрушника".
Его кавказские кенты вряд ли знали, что он провел ночь в камере в 33-ем как залетный из Нерехты...
Никола намеренно обходил его, рассчитывая на ответную помощь.
- Вы ведь уже сидели, когда меня привели?!
Но катала только отмахнулся.
- А как меня самого взяли в гостинице в ту же ночь! Кто мог знать, что я там? Только ты и Алексей!.. Но он сидел! И сейчас еще сидит...
Никола выругался.
- Да в московских гостиницах вертухай на вертухае!
- Менты приехали четко за мной! Знали что у меня пистолет!
- Менты тебе что хочешь скажут!
- У меня там баба - администратор. Я ей плачу... Она все слышала.
Кавказец оглянулся - вокруг по-прежнему никого не было. Что-то негромко добавил по-своему.
- А брали меня как раз транспортные менты. С этого вокзала. Соображаешь? Начальник розыска. Фиксатый. Знаешь его?
Тайное, в конце концов, всегда становится явным.
Никола погибал.
В огромном набитом конторой зале рядом с лестницей ни одна сволочь не смотрела по сторонам - а только на херотень, что шла по телевизору.
Богатый чемодан-ловушка все стоял у стены.
" Хоть бы кто нибудь толкнул..."
Сирена мгновенно бы подняла всех.
Кавказцы взяли Николу в кольцо - даже при желании он не смог бы теперь из него вырваться.
" Вот как бывает..."
Из десятков разборок выходил он невредимым, незапятнанным авторитетом, никогда - с пацанов еще - не знал страха за жизнь.
Что-то в нем дрогнуло.
- Погоди! - он обернулся к "мокрушнику". - Ты -вор! Я вижу людей... Скажи свое слово!
Тот был сейчас его союзниковм по жизни - когда-нибудь его непременно ждало то же.
" И начальство в 33-ем не погладят по головке, если выяснится, что их человек участвовал в мокрухе..."
Никола не сомневался в намерениях бригады.
" Залетный" его понял:
- Я лично к тебе ничего не имею, браток...
Кавказец покосился:
- Помолчи! С тобой тоже будет разговор!
Разборка закончилась тут же, у лестницы.
Эдик взглянул на мужика с зонтом, стоявшего позади.
И тут же короткая металлическая трубка в черном чехле с виду несильно коснулась шеи Николы.
Вор упал, но еще прежде голова Никола свалилась набок, как верхушка на сломаном стебле.
- Уходим! - скомандовал Эдик.
СМЕРДОВ
Подрезанный накануне Николой у винного магазина амбал все еще находился в стационаре. Смердов появился, когда огромная многоэтажная больница уже забылась в тревожном неглубоком сне.
Заместитель начальника 33-ьего и его опер - молодой дембель с Алтая двинулись нескончаемо-длинным узким коридором, в котором им не встретился ни один человек.
Проплутав в больничном подвале, они попали в приемный покой.
- С кем тут можно поговорить? - Смердов наугад открыл одну из дверей. В
кабинете никого не было. На сломанной кушетке спал пьяный бомж, лицо его было в крови.
Наконец Смердов нашел дежурную бригаду.
Врачи только что поужинали, включили магнитофон. Никто не спешил взяться за работу.
Узнав, что требуется ментам, бородач-хирург вызвался помочь, он был чуточку поддатый.
- Сюда...
Лифт поднял их на пятый, к блоку интенсивной терапии. Длинный, метров на триста, коридор был полуосвещен.
Больные спали.
- Идемте.
Бородач и менты двигались мимо неосвещенных столовых и ординаторских. На постах у ночных сестер светились неяркие настольные лампы.
- Сюда. Это здесь...- позвал хирург.
Раненый лежал у окна, под капельницей, он слышал, как скрипнула дверь, открыл глаза. В палате лежали еще двое, тоже с капельницами, они не пошевелились.
- Лежи, лежи...
Все трое подошли к кровати.
- Мы на два слова! - Смердов сказал жестко: - Преступник, который тебя подрезал у магазина, задержан. Он у нас. Надо кое что уточнить.
- Я уже сказал... - чуть прошептал раненый.
- Что именно?
- Упал я!
Смердов прервал грубо:
- Мозги нам не парь, малый!
- Я сказал...
- Доктор, - Смердов обернулся к хирургу. - Вы посмотрите пока других больных. А мы пошепчемся...
- Хорошо... - Бородач растерялся.
- Прикрой дверь, - скомандовал Смердов оперу-алтайцу, едва хирург вышел.
Вчерашний дембель отошел к двери.
- А ну, быстро рассказывай! - Смердов нагнулся над раненым. - А то я сейчас посмотрю, какой ты герой, если тебе швы распустить...
- Я...
- Ну!
Он поднял одеяло. Справа на животе амбала белела наклейка.
- Быстро!
Наклейка была уже в руке у Смердова. Безобразный, большими стежками шов заканчивался коротким шнурком.
- Он молодой, в годах?
Смердов уже держал конец шнурка.
- Ну!
Раненый сдался.
- В годах...
- Высокий? Среднего роста?
- Среднего.
- Худощавый.
- Да.
- А одет?
- В осеннем пальто. Дедок...
- Правильно. За что он тебя?
- Сам я полез, пьяный был.
- Опознать сможешь?
Раненый колебался. Угроза его жизни была вполне реальной.
- Да.
- Ладно, давно бы так.
Смердов прихлопнул наклейку. Раненый застонал.
Появился хирург. Самолюбие его было уязвлено. Он не намерен был больше терпеть бесцеремонность ментов.
- Все! Больному нужен покой!
- Уходим. Где у вас телефон, чтоб поменьше ушей. Фу, черт! - Смердов чуть не сбил капельницу.
- В ординаторской. Но там спят...
- А автомат?
- Рядом с отделением травмы конечностей.
Смердов ответил со смешком.
- Мог бы и сам сообразить: лежачие мало звонят. Тут недалеко?
- В конец коридора.
Из автомата Смердов связался с дежурным по отделению.
- Звони в "скорую". Мне нужна их пленка с записью вызова к винному магазину. По поводу раненного...
- Понял вас.
- И еще подготовь наши магнитофонные записи за сутки...
Смердов хотел сравнить голоса.
В его распоряжении была бобина с записью ночного разговора лже-Анчиполовского из дежурки с его патроном. Не исключено, что один и тот же голос вызывал "скорую" к магазину, а потом и звонил из дежурки своему шефу...
Начали с диктофона, установленного в дежурной части.
Вчерашний дембель - занялся пленкой, быстро привел все в
соответствие. Алтаец оказался рукастым.
- Готово, товарищ подполковник...
- Врубай.
- "Муж буянит, приезжайте..."
В помещение ворвались тревожные звонки, сбивчивые бормотания, всхлипы - весь непременный реквизит ментовской ночной службы.
- "Ушла и не вернулась..." "Пальто из прихожей...""Муж..."
Казалось, так будет длиться бесконечно.
Смердов не выдержал:
- Давай-ка с другого конца метров пятьсот!
Его интересовал также звонок высокого начальства из ЦК КПСС с указанием дежурному освобдить лже-Анчиполовского.
Они прослушали всю пленку.
Звонка начальства не было.
Возможно дежурному звонили на другой телефон, звонки на котором не записывались.
"Если дежурному на самом деле звонили..."
Майор-дежурный мог наговорить, что хочешь.
" По смыслу дежурный должен был записать этот разговор в первую очередь..."
Все снова упиралось в фальшивого Анчиполовского и человека, которому он на рассвете звонил домой - в строение, обслуживаемое Управделами ЦК КПСС.
- Ладно...
- Товарищ подполковник, - из дежурки позвонили. - Тут передали из "скорой помощи". В ответ на наш звонок...
- Давай. Что у них?
- Вызов к магазину был... - Дежурный зачитал текст. -" Человека порезали на Новой Башиловке. У винного магазина За домом. Я думаю, у него селезенка задета... "
Смердов оборвал:
- Пусть дадут пленку...
- Я сказал им. Тут одна тонкость. Голос намеренно искажен. Поэтому мало чем может помочь...