Над нами темные воды. Британские подводные лодки во Второй мировой войне - Джон Гибсон

День чудесный. Синее море, ясное небо, отличная видимость. Вдали сверкают изумрудные холмы Гонконга. Мимо проплывают белые паруса джонок, безразличные к войне и миру. Маленькая, прилетевшая с берега птичка садится на такелаж и поглядывает на нас.

В то время как флот выстраивается в открытом море, мы замечаем, что со стороны берега к плавучей базе направляется сампан[14], на корме которого стоит высокий мужчина и энергично машет рукой. Навстречу лодке выходит катер и через некоторое время возвращается с бывшим узником лагеря для интернированных. От него мы узнаем, что происходит в колонии. Уже несколько дней японцы ведут себя довольно смирно и при возможности покидают Гонконг. Бывшие узники из числа гражданских получили свободу передвижения, но на острове все еще остается очень много японских солдат. Гонконгская полиция вновь приступила к выполнению своих обязанностей. Ей оказывают помощь специально сформированные вооруженные отряды китайцев. Японцы действуют исключительно в своих интересах. Они понимают, что гораздо выгоднее иметь дело с англичанами. Если остров перейдет под управление китайцев, на этих зеленых холмах прольется очень много японской крови.

Пока мы беседуем с бывшим интернированным, в небе проносится эскадрилья истребителей, и головной эсминец медленно заходит в канал.

На его топ-мачтах развеваются флаги. Операция началась.

За эсминцами в гавань входят крейсера «Быстрый», на котором находится адмирал Аркур, «Эвриал» и «Принц Роберт». Мы поднимаем якорь и тоже заходим в узкий фарватер.

Первое впечатление – это хаос и разруха. Американские бомбы превратили многие портовые сооружения в груды бетона и искореженного металла, но они падали не только в порту. На холмах видны полуразрушенные дома.

Все же война и разрушения ничего не смогли сделать с красотой этих мест. Изумрудные холмы по-прежнему сверкают в лучах солнца, и белые квадратики парусов джонок продолжают скользить над спокойной синей водой.

Мы проходим мимо ставших на якорь крейсеров к месту швартовки. Десантные отряды с других судов уже высаживаются на берег. Наши матросы, неуклюжие в своей боевой экипировке, тоже готовы к высадке и зачистке отведенного им участка порта. Над резиденцией японского главнокомандующего все еще развевается красно-белый флаг. У каменного причала стоит японский эсминец. Его экипаж безучастно наблюдает, как мы приближаемся к пирсу.

Несмотря на напряженную обстановку, никто не спешит, все совершается как бы в замедленном темпе, характерном для выходного дня. Английские суда поворачиваются на якоре под действием приливного течения. Японцы следят за происходящим с усталой покорностью. Если они и хотят устроить какую-нибудь провокацию, то не сейчас.

Мы приближаемся к пирсу, и нам открывается печальная картина. В небольшой бухте из воды торчит ржавая дымовая труба торгового судна, рядом – множество буксиров, дизельных катеров, небольших противолодочных кораблей. Они давно не подвергались ремонту и похожи на мертвые корабли, ожидающие свой судный день. Пирс являет собой жалкое зрелище, впрочем, как и весь порт. Вокруг где попало валяются сломанные краны, огромные куски стали и разбитые суда. Трудно поверить, что японцы собирались долго оставаться в Гонконге.

Мы швартуемся и опускаем сходни. Морские пехотинцы в стальных шлемах обыскивают порт, заглядывая во все углы и щели. Со стороны доков доносятся винтовочные выстрелы и треск автоматных очередей. Кое-где еще действуют японские снайперы. Раздается взрыв гранаты, стрельба продолжается еще с минуту, и воцаряется тишина. С главной палубы видно, как бегут с автоматами в руках матросы. Сцена эта напоминает кадры из голливудских боевиков.

Над портовым постом наблюдения и связи развевается британский военно-морской флаг. Матросы, двигаясь по берегу, осторожно ступают на камни. В небольшой постройке на пирсе они обнаружили помещение, где жили японские моряки. Там грязь и запустение. Ящики и дверцы матросы открывают с помощью длинной палки, но в этих мерах предосторожности нет необходимости. Японцы в спешке покидали свое жилье и не успели расставить мины-ловушки. Они побросали даже свои личные вещи, многие из которых английского и американского производства. В одном из ящиков оказались нетронутые вещи старшины британских ВМС, которые, вероятно, пролежали там года четыре.

На территории порта были захвачены шестьсот японских офицеров, старшин и рядовых. Теперь они угрюмо сидят под горячими лучами солнца и взирают на стволы винтовок в крепких руках охраняющих их морских пехотинцев. Некоторые из пленных с интересом оглядываются по сторонам, но у большинства вид мрачный и надутый. Наверняка император скажет им пару теплых слов, когда они вернутся домой.

Гонконг никогда не был для японцев главной базой флота и благодаря осуществляемой американцами эффективной морской и наземной блокаде вообще превратился в тихую заводь. При всем этом общее состояние японских судов удручающее.

Противолодочные корабли водоизмещением 200 тонн имеют дизельный привод и деревянный корпус. Вооружение на них неплохое, и, судя по состоянию пушек, их регулярно чистили и смазывали, а вот жилые помещения оставляют тяжелое впечатление. В них грязь и беспорядок. Повсюду валяются пустые и не совсем пустые бутылки из-под вина и пива. Стены помещений выкрашены плохо: при малейшем прикосновении краска отваливается, обнажая копоть и ржавчину. Снасти тоже никуда не годятся. Возможно, эти отвратительные условия жизни и нехватка необходимых материалов и стали причиной поражения японцев.

Ближе к полудню ситуация проясняется. Все находившиеся в порту японские военные захвачены. Территорию порта делят на сектора и закрепляют их за судами, которые несут ответственность за чистоту и нормальное функционирование своего сектора. Работы начинаются немедленно. Подводные лодки осторожно заходят в портовый бассейн. Их экипажам тоже поручено привести в порядок некоторые здания и сооружения. За пределами порта ситуация не такая ясная. Над адмиралтейством по-прежнему колышется японский флаг. На территории порта у нас около трехсот вооруженных моряков и морских пехотинцев. В городе у японцев до четырех тысяч солдат. Должно быть, наш адмирал благоразумно решил не искушать судьбу и пока ограничиться одним портом.

Пирс, к которому мы пришвартовались, в некоторых местах разрушен снарядами, и джипы с плавучей базы не могут проехать в порт. Без ремонта не обойтись. Наш командир обращается к начальнику охраны, и тот выделяет для ремонтных работ тридцать пленных японцев. Они приступают к работе неохотно, но по мере того, как результаты их усилий становятся заметными, начинают проявлять к ней интерес. Они передают по цепочке кирпичи и камни, подвозят тачки с песком. Один лишь толстый старшина с двойным подбородком не проявляет должного усердия, но легкий укол штыком в зад напоминает ему о безоговорочной капитуляции и заставляет двигаться быстрее.