Чары любви - Пегги Уэйд

– Я как бы… ну, в общем… как бы сказать… подкупила мальчика, готовившего охоту. – Теребя перчатки, Фиби поглаживала траву носком сапога. – Но он не должен быть наказан.

– Если вы согласитесь провести со мной остаток дня, я все объясню Уинстону и склоню его к снисхождению. – Стивен нарочито небрежными движениями отряхнул руки.

– Что вы имеете в виду, лорд Бэдрик?

Если он рассчитывал провести день в ее обществе, то рисковал не справиться с картинами, вызывавшими в его теле панику.

«Тебя. Тебя в моих объятиях. Тебя подо мной. Тебя, слившуюся со мной», – должен был ответить он.

– Устроим прогулку верхом, побеседуем. – Он поднес к губам ее руку и поцеловал в запястье с внутренней стороны. – А дальше будет видно, все целиком зависит от вас, Фиби, но сейчас нам лучше поторопиться, чтобы собаки не учуяли наш запах и мы не попали под подозрение и не были разоблачены.

– Боже праведный, тогда нужно поскорее удирать. – Взяв Стивена за руку, Фиби почувствовала себя в безопасности и уже предвкушала интересное продолжение дня.

Когда они, отыскав второй лисий ход, вместе освобождали его от загородки, гончие уже лаяли совсем неподалеку, и молодые люди поняли, что их время вышло, но зато теперь лиса сможет вернуться в свою нору.

Быстро вскочив на лошадей, они галопом понеслись через большое поле, усеянное желтыми первоцветами и лиловыми фиалками и обрамленное буйно цветущими вишневыми деревьями. Но главным украшением этого пейзажа был Стивен. Великолепный наездник, он при скачке составлял как бы единое целое с лошадью. Его бедра были обтянуты шоколадного цвета бриджами, а ветер играл длинными черными волосами, то закрывая, то открывая уши и лицо. Стивен довольно улыбался, очевидно, радуясь предстоящему дню так же, как и Фиби.

– Куда мы едем? – спросила Фиби, когда они стали медленно подниматься к вершине небольшого холма по заросшей папоротником тропинке, петляющей вдоль порожистого ручья.

– К Чанктонбери-Ринг, волшебному и загадочному месту. На вершине этого холма когда-то стоял католический храм. В юности мы с Уинстоном приходили сюда и представляли себя участниками всякого рода приключений.

Не было ни малейшего дуновения ветерка, и густой запах земли и свежей листвы наполнял воздух. В центре небольшого открытого пространства камни разрушенных величественных построек образовывали круг. Между валунами прорастали дикие цветы и трава, а вокруг, образуя плотный, почти не пропускающий солнечные лучи потолок, вздымались к небу величественные деревья – распустившийся ясень, покрытый молодыми почками платан, мощный кряжистый дуб и огромные старые вязы. И хотя издали доносился собачий лай, Фиби показалось, что она и Стивен были единственными людьми во всей Англии.

– Какое чудо, – прошептала она.

– Говорят, если в полночь под Иванов день семь раз обежать вокруг этих деревьев задом наперед, сам Сатана подаст тебе миску пориджа.[1]

– А вы с Уинстоном когда-нибудь пробовали это сделать?

– Однажды попробовали. Мы дошли до шестого круга и решили, что хорошо бы найти большую палку, а вслед за этим наши желудки стали ворчать самым неподобающим образом, и мы предпочли вернуться домой, чувствуя непреодолимую потребность что-нибудь съесть, чтобы не быть совершенно бессильными перед лицом своего противника. – В его темных глазах светилась загадочная смесь озорства и удовольствия.

– Вы оба оказались трусами, – засмеялась Фиби. Оживление Стивена и его неожиданное желание рассказать о своем детстве заставили ее подъехать ближе к Стивену.

– Ничего подобного. Просто нам было по десять лет, и мы боялись, что эти рассказы могут не сбыться. Легенды очень интересны, но, к сожалению, в свете разумных объяснений они рассыпаются в прах, как исчезают при свете дня болотные тени.

– Расскажите еще.

Стивен, спрыгнув с лошади, помог Фиби спуститься на землю, лишь мимолетно прижав ее к себе, но даже от простого прикосновения к его телу у нее по спине побежали мурашки и что-то кольнуло в грудь и в кончики пальцев. Фиби покраснела, поняв по его усмешке, что от него не укрылась охватившая ее дрожь. Стивен стоял перед ней с видом человека, разгоряченного бренди, готовящегося побаловаться сигарой и чего-то ожидающего.

Отобрав у Фиби поводья, Стивен привязал обеих лошадей к первому попавшемуся дереву, взял девушку за руку и повел ее к травянистой прогалине среди развалин.

– На этом холме обосновался седой столетний старец – возможно, друид, – ищущий сокровища, да еще призрачная армия. По временам, если хорошенько прислушаться, можно услышать цокот копыт невидимых лошадей.

– Вы видели этого старика?

– Это уже совсем другая история. – Сияв куртку, под которой была облегавшая грудь белая муслиновая сорочка, Стивен расстелил ее на земле вместо одеяла в, опустившись на нее, протянул Фиби руку, приглашая ее к себе. Фиби, не имея сил противиться, охотно села рядом с ним. – Мы впервые пришли сюда вскоре после того, как отец Уинстона поведал нам историю о старике. Стоит рассказать мальчишкам о сокровищах, и их уже ничто не остановит. Как два наивных недотепы мы почти целую неделю бродили по лесу, копая в тех местах, где, как нам казалось, мог быть тайник. Однажды вечером, когда мы задержались дольше обычного, начался ужасный ураган. Ветер дул не переставая и с воем исполнял свои жуткие песни среди деревьев – как хор покойников. Во всяком случае, так это представлялось нашему разгоряченному воображению. И внезапно вон оттуда, – Стивен указал на узловатое дерево возле развалин, – появилась фигура в белом со злобно горящими глазами и раздался отвратительный, наводящий ужас хриплый смех. Уинстон, бедолага, был совершенно выбит из колеи. Когда это призрачное явление двинулось к нам, я все же пришел в себя и, схватив друга за дрожащую руку, потащил спасаться. – Он как бы случайно оперся на локоть, так что его лицо очутилось опасно близко от груди Фиби.

– Ну, лорд Бэдрик, если бы я не знала вас так хорошо, я бы сказала, что вы стараетесь меня запугать. – Она положила скрещенные руки на согнутые колени.

– То, что я рассказал, чистейшая правда. – Стивен обиженно прижал руку к сердцу. – Уинстон будет рад это подтвердить, хотя наверняка постарается изобразить себя героем. Так вот, мы побросали свои лопаты и стремглав помчались домой. Ворвавшись в кабинет отца Уинстона в страшном возбуждении – частично от страха, но главным образом от упоения своим приключением, – мы обнаружили, что этим призраком был переодетый отец Уинстона. Когда все было выяснено и высказано, мы весело посмеялись над своей глупостью.