По следам Добрыни - Анатолий Членов

Шведский период Добрыни тоже был плодотворным. Как уже говорилось, в Швеции правил в то время король Эрик, стремившийся покончить с долгими смутами в стране, очистить ее берега от пиратов-викингов и не дать вовлечь Швецию в нескончаемые войны, бушевавшие между королевскими домами Норвегии, Дании и Англии. Эрик встретил Добрыню как желанного гостя – ведь тот приехал не просто как беглец, спасающий свою жизнь, а как борец и хозяин закаленной в боях армии. Трехлетнее пребывание в Швеции новгородских полков Добрыни сильно укрепило позиции короля. Эрик смог одержать верх над своими врагами и получил прозвище «Сегерсел» («Победоносный»).

А Добрыня сумел убедить Эрика, что для проведения национальной шведской политики необходим прочный тыл. Если Эрик действительно желает добиться шведского порядка в шведском доме и нейтралитета в чужих распрях, раздирающих скандинавский Запад, то лучшей опорой для такой политики будут дружба и союз с могучей Русской державой. А раз так, то государственным интересам Швеции отвечает союз с русскими патриотами, желающими навести русский порядок в русском доме, а не с кровавыми варяжскими авантюристами, временно хозяйничающими на Руси.

И такой союз был заключен. Он лишил Свенельда с Ярополком возможности вербовать в Скандинавии наемников, как это делали Рюрик и его преемники. Более того, он дал Добрыне возможность усилить новгородское войско вспомогательным варяжским отрядом. Ничего подобного раньше русским патриотам, боровшимся против варяжских угнетателей, не удавалось.

Союз Древлянского дома со Шведским королевским домом был заключен на основе дружбы и взаимного невмешательства во внутренние дела друг друга. Рукопожатием Добрыни Древлянского и Эрика Сергерсела была создана на севере Европы зона мира – на двести лет! Целых два века после этого между Русью и Швецией не было военных столкновений (другой подобной зоны прочного мира в средневековой Европе не найти). В случае победы Добрыни союз гарантировал Руси прочный тыл на Севере (очень нужный для борьбы с Печенегией) и открытый выход на Балтику. В тяжелейшей обстановке сын Мала Древлянского сумел проявить не только твердость духа, но и беспримерную государственную мудрость, выдающееся мастерство дипломата.

Сообразно понятиям той эпохи союз был скреплен династическим браком Добрыни с дочерью Эрика Сегерсела (о чем уже говорилось выше). Этот второй «королевский брак» Древлянского дома имел не меньшее значение, чем первый, то есть брак Малуши со Святославом. Он знаменовал триумфальный выход Древлянского дома на международную арену. Характерно, что Эрик предпочел заключить этот брак не с Владимиром (хотя законным государем Руси признал именно его), а с Добрыней как главой Древлянского дома и главным своим союзником. Добрыне удалось то, о чем Мал и мечтать не мог, – превратить одно из варяжских королевств самой Скандинавии в надежного союзника Древлянского дома.

Примечательно, что шведская историческая традиция приписывает Эрику Сегерселу ликвидацию пиратства на Балтике. Между тем сделать это, владея одним западным побережьем Балтики, было бы невозможно. Эрику нужен был союзник на востоке Балтики, обладающий там господством на море и не дающий пиратам уйти от шведских берегов на восточные и закрепиться там. Это, очевидно, означает, что варяжское пиратское гнездо на Балтике – то самое, откуда в свое время явился на Русь Рюрик, – было ликвидировано как раз в 977—980 годах совместными действиями шведского флота Эрика и новгородской эскадры Добрыни. В русской былине этот эпизод биографии Добрыни отразился в виде сражений Настасьи Микуличны и Ильи Муромца с морскими разбойниками.

Колывань. Таким образом, годы пребывания в Швеции не были потеряны Добрыней. Новгородская армия укрепила свой боевой дух, пиратское гнездо на Балтике было разгромлено, господство на севере и востоке Балтики завоевано новгородской эскадрой, ценный союз со Швецией упрочен.

Боевая сила была сохранена, и время выиграно. Добрыня успел продумать все уроки поражения 977 года и составить план действий на будущее. И вот, подготовившись к решающей схватке, новгородская эскадра покинула гостеприимную Швецию и взяла курс на Русь.

Однако десант на новгородском побережье успеха не сулил, ибо оно с самого 977 года охранялось сильными отрядами Свенельда, ждавшего контрудара Добрыни именно здесь. Но у Добрыни был уже наготове план. Каков он был, показывает былина.

В цитированной уже книге о былинной ономастике автор Т. Н. Кондратьева обратила внимание на то, что в русской былине есть несколько богатырей со странным отчеством Колыванович и не менее странным именем Колыван. Коль скоро такого имени вообще не существует, возник вопрос, откуда же оно в былине взялось? И Кондратьева указала, что оно восходит к топониму Колывань – древнерусскому названию Таллина.

Это имя города, в свою очередь, восходит к имени Калева, героя финского и эстонского эпоса – «Калевалы» и «Калевипоэга». То есть «Колывань» означает «город Калева». (Русским было известно и другое, исконно эстское, название этой крепости – Линданиса. В былине это город Ле денец.)

Но как богатыри-эсты могли попасть в русскую былину? Полагаю, что Колывановичами могли быть русские богатыри, отличившиеся под Колыванью, и что отличились они именно в 980 году. Новгородская эскадра бросила якорь в Колывани – и вслед за Швецией эстонские земли встали на сторону Добрыни. И предоставили ему свою территорию для скрытного обходного маневра, для форсированного марша от Колывани в глубь Эстонии и через Чудское озеро прямо на Новгород. (Отвлекающий десант был, вероятно, предпринят на русском морском побережье.) Этот быстрый маневр застал врагов врасплох, Новгород был освобожден стремительным ударом, а вслед за ним и вся Новгородская земля. Армия Новгорода сразу же перешла в наступление и, развивая первый успех, вступила в Смоленскую землю. (Колыван Колыванович вполне мог быть и эстом, присоединившимся в Колывани к армии Добрыни; Эстония могла дать ему и вспомогательный отряд.)

Витебск. Добрыня с Владимиром разбили свою ставку на смоленской территории, в районе Витебска, на водном рубеже Западной Двины. Армия стояла фронтом на Смоленск, угрожая этой крепости. Встревоженный Ярополк стал спешно стягивать войска к Смоленску. Но Добрыня почему-то медлил. Вскоре против него стояли главные силы Ярополка, готовясь наступать на Новгород и снова выбросить Добрыню и Владимира из Руси.

Задача Добрыни была необычайно трудна: с войском одной-единственной земли победить Ярополка, владевшего десятком земель. Это была все та же задача, что стояла в 977 году, – и тогда она оказалась невыполнимой. Удастся ли Добрыне решить ее теперь? И как?

Из поражения 977 года Добрыня извлек следующий урок: из двух фронтов против Ярополка решающим оказался Южный, но ключом к победе являлась переброска армии Новгорода на южный плацдарм, то есть в Древлянскую землю. В 977 году она оказалась невозможной: путь туда был заблокирован Смоленской армией Ярополка. Сейчас было то же самое. Тем не менее на сей раз Киев был освобожден, так как Добрыня заранее, еще в Швеции, нашел способ прорваться на Юг. Теперь он стал выполнять свой блестящий стратегический план.

Полоцк. Итак, в военных действиях наступила пауза. А тем временем Ярополк послал сватов к Рогнеде (Рагнхейдр), дочери полоцкого князя-варяга Рогволода (Регнвальда) из отдельной варяжской династии. Полоцк в ту пору был нейтрален, и войск ни одной из сторон там не было. Если сватовство будет принято, Полоцк (тогда независимый, в державу не входивший) вступит в союз с Ярополком, в тылу у ставки Добрыни появится новый враг и создастся возможность удара прямо на Новгород.

Узнав о прибытии в Полоцк сватов из Киева, Добрыня решил прекратить выжидание. Было ясно, что Ярополк потребует от Рогволода пропустить войска через полоцкую территорию для обхода его, Добрыни, армии. Что делать, Добрыня и Владимир решили заранее.

В Полоцке успешно велись переговоры с киевским посольством, как вдруг прибыло другое посольство – Рогнеду сватал и Владимир! По былине, главным сватом приехал сам Добрыня. Разумеется, Владимир также требовал не только руки Рогнеды, но и заключения Полоцком военного союза с Новгородом и немедленного пропуска его войск на Оршу, в тыл крепости Смоленск.

Поход на Киев 980 года

Рогволоду предстоял выбор: продолжение нейтралитета или союз с одной из сторон. Взвесив количество земель и войск у обеих сторон, он решил, что союз с Ярополком выгодней. Кроме того, ему, князю-варягу, правившему славянской землей, была по душе политика Свенельда. И он заключил, что может без всякого риска поднять свой престиж, заставив Владимира проглотить тяжкое оскорбление. Ведь Владимир уже имел одного могущественного противника, да к тому же связан на фронте. Наверняка он не сможет и не захочет начинать войну со вторым.