Черная пустошь - Вадим Михальчук

Я попрощался с Сайди и покинул место сбора племени Велора. Мой путь лежал к пограничным землям, землям, на которых живут одиночки – волки, покинувшие свое племя.

Я бежал по затихающему в вечерних сумерках лесу, зная, что скоро мне нужно будет найти подходящее место для ночлега. Я бежал и от наслаждения этими размеренными движениями, оттого, что я чувствовал каждый свой мускул, каждую жилку, мне было так легко, как давно уже не было.

У меня была цель, я знал, что для достижения этой цели мне придется пройти через множество страданий и лишений, но это не отпугивало меня, скорее, наоборот. Призраки моих мертвых детей не пропали в темноте моего успокоившегося рассудка. Я знал, что они ждут. Ждут, чтобы снова зажечь бешеный огонь в моей крови. Ждут, чтобы заставить мою притихшую ненависть снова закипеть в моем сердце. Пусть подождут. Теперь я знаю, что мне делать…

В комнате с прозрачной стеной в лаборатории Сергея Дубинина, уже прозванной в Башне «Клеткой», очнулся волк, которого его сородичи звали Этар. Несколько минут он приходил в себя, борясь с подступающей к горлу тошнотой, потом попытался встать, но лапы не держали его и он упал, задыхаясь. Вскоре он повторил свою попытку и на этот раз у него получилось. Он обошел комнату, старательно принюхиваясь и не пропустив ни одного сантиметра. Он тщательно обнюхал лежащий на металлическом отполированном подносе кусок размороженной говядины, также внимательно понюхал воду в широкой пластмассовой миске. Он осторожно потрогал стеклопластик, провел по нему лапой, надавил. Провел по стене когтями, сначала осторожно, затем сильней, затем изо всей силы. Пятнадцатисантиметровые когти оставили на прозрачной поверхности четыре незаметных тонких царапины, похожих на волоски.

Этар с силой ударил по стене. Стена не дрогнула. Губа волка поползла вверх, обнажив сжатые зубы. Приглушенное рычание вырвалось из глотки. Один за одним он нанес три мощных удара по прозрачной броне.

Увидев, что стеклопластик не поддается его страшному натиску, волк бросился на стену всем телом. Удары сыпались один за одним. В бессильной ярости волк раз за разом набрасывался на стены своей камеры. По «клетке» шло эхо. Один такой толчок мог свалить с ног здорового быка.

Рассвирепев, Этар подбросил миску. Вода с шумом выплеснулась на стены, миска прочертила в воздух изящную кривую и упала в дальнем углу камеры, стукнувшись о стену. Вслед за миской отправился и поднос. Сырое мясо с чмокающим звуком впечаталось в стеклопластик и медленно сползло вниз на пол.

Волк лег перед прямоугольником двери, положив голову на передние лапы, совсем как земной пес. Его полузакрытые глаза следили за дверью и отверстием у самого пола, в которое, по-видимому, ему просовывали пищу и воду. Каким-то образом, Этар сразу определил, что дверь – это единственный выход из этой комнаты. Ему было страшно тесном помещении. Он с детства привык к лесным просторам. Теперь стены душили его. Ему казалось, что они вот-вот сойдутся вместе, раздавят его, не дадут дышать. Когда он смотрел в одну точку, ему становилось легче.

Этар лежал перед дверью в ожидании того, кто осмелится войти в эту дверь. Если осмелится войти…

Сергей Дубинин и Майкл Фапгер наблюдали за ним. Видеокамеры были закреплены под самым потолком по углам «Клетки». Они молча наблюдали за его вспышкой ярости, отмечая про себя мощь ударов и способы их нанесения. Когда же волк успокоился, Сергей повернулся на стуле к сидящему рядом Майклу и прошептал, как будто волк мог его услышать:

– Он быстро приспосабливается.

– Да, – кивнул Майкл, – этого у него не отнимешь.

– Я думаю, что нужно дать ему время привыкнуть, – также шепотом сказал Сергей, прильнув к экрану.

– Конечно, чего-чего, а времени у нас навалом, – согласился Майкл и, спустя несколько секунд, произнес:

– Сергей.

– Что? – Дубинин с трудом оторвался от созерцания неподвижно лежащего на полу волка.

– Ты можешь говорить громко, он нас не услышит.

– Да, – снова прошептал Сергей и вернулся к прерванному Майклом занятию – он продолжал смотреть на тонкую желтую полоску глаз волка.

Казалось, из-под полузакрытых волчьих век струится малозаметное в мертвенно-белом свете ламп золотое сияние…

…"Команда-1" и «Команда-2» продолжили работу в лесу. Бригады работали с опережением графика. В этом немало способствовало чувство опасности, ощущавшееся людьми постоянно вне периметра. Солдаты продолжали охранять людей – это стало их предназначением.

Многие считали это нормальным – защищать людей, постоянно всматриваться в полумрак чужого леса, вслушиваться в каждый подозрительный звук и ежесекундно быть готовым, быть готовым ко всему.

К тому, например, что в любой момент тени деревьев могут извергнуть из своей предательской завесы гибкие сильные тела с желтыми глазами. И снова придется стрелять, чтобы не дать волкам добежать, чтобы спасти себя, соседей справа и слева и рабочих позади.

Многие боялись не успеть – не успеть прицелится и выстрелить, не успеть бросить гранату. Многие просто боялись, но заставляли себя выполнять свои ежедневные обязанности и от этого продолжали чувствовать себя нормальными людьми. Многие не умели терпеливо ждать и постоянно подталкивали взглядом стрелки и цифры часов, а многие терпеливо следили за тем, как медленно солнце ползет по небу, отмечая каждый час, каждую минуту.

Всех этих людей объединяла одна общая цель – как можно скорее отвоевать у этих тварей кусок земли, обезопасить себя, своих близких и своих друзей и зажить, наконец-то, полноценной нормальной жизнью.

Валить деревья, корчевать пни, рубить дрова, строить дома, вспахивать землю, сеять щедрой рукой семена, ждать всходов, собирать урожай.

Смотреть, как растут дети, заботиться о своих любимых, зашивать дыры, латать штаны, прорванные на коленях, быть опорой, хранить семью.

Любить своих единственных, защищать их, беречь, делать все, чтобы они были счастливы.

Каждое утро с радостью идти на работу, снова заставлять вещи работать так, как надо, чинить вещи, исправлять их, налаживать, следить, создавать что-нибудь новое.

Решать задачи, которые кажутся невыполнимыми, постигать, как устроен окружающий мир.

Помогать людям, не давать им уйти раньше времени, сшивать разорванные ткани, сращивать сломанные кости.

Прильнув глазом к окуляру микроскопа, всматриваться в невидимый мир, постигая природу, определять пользу или вред.

Готовить для людей вкусную еду, печь хлеб, заботиться о том, чтобы никто не остался голодным.

Просто жить. Жить, не обращая внимания на мир по ту сторону защитных ограждений. Жить так, чтобы не бояться смерти. Жить…

…Адам Фолз, Ричард Вейно и Джек Криди-младший вели «Титан» уже сто семьдесят часов. Адаму и Ричарду вполне хватало четырех часов сна в сутки. Джек, как он ни пытался сопротивляться натиску со стороны взрослых «пилотов», был все-таки был сломлен и его заставляли спать всю ночь до утра. Тем более работа ночью была простой и монотонной – дирижабль нужно просто было поддерживать на определенной высоте. Адам и Ричард только следили за экранами контроля термовизоров, но уже четвертые сутки им не попадалось ни одной живой твари крупнее оленя.

Живности внизу хватало – люди уже узнали о существовании оленей и долго удивлялись, насколько местные олени похожи на земных, разглядывая фотографии, снятые цифровыми камерами «Титана» с большим увеличением. Видели стада травоядных животных, похожих на бизонов и для удобства окрестили их так.

Более мелкие существа редко попадалась под объективы видеокамер, их было заметно только на термооптике. Еще людям наблюдателям увидели птиц размером от воробья до цапли. Они произвели съемку в инфракрасных лучах и заснять несколько ночных видов.

Изучение рельефа местности показало, что людям не очень повезло с местом высадки. Возле Башни лес рос более густой.

Чем дальше на север забирался «Титан» – тем реже росли деревья. С помощью видеокамер удалось увидеть далеко на севере, километров за двести-триста, крошечные снежные пики и зубчатую цепь далеких гор.

Время от времени внешняя эластичная оболочка дирижабля теряла газ, «Титан» начинал снижение и объем газа нужно было пополнять. Запасные баллоны с гелием опустели уже наполовину.

Каждый раз, отдав команду автоматике дирижабля открыть вентиль на баллонах с газом, Адам покрывался холодным потом – боялся, что что-нибудь не сработает. Вообще, беспилотная разведка ему нравилась хотя бы тем, что не приходилось рисковать чужими жизнями, но терять единственный, а поэтому бесценный, дирижабль из-за неполадок в системе связи или управления – ему не очень улыбалось.

В последнее время Адам боялся всего. Боялся, что порывом ветра повредит приемную антенну. Боялся, что лопнет оболочка из-за перепадов температуры на большой высоте. Что откажет какая-нибудь механическая деталь вроде вентилей; что датчики неправильно покажут объем оставшегося газа и дирижабль не сможет вернуться домой.