Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны - Эрик Лор

2

В течение войны Франция интернировала около 60 тыс. гражданских лиц из числа подданных враждебных стран, Великобритания — 30 тыс., Германия — 110 тыс., США — 2300, Австралия — 4500. К сожалению, отсутствуют крайне важные цифры для Габсбургской и Османской империй.

3

Санборн показывает, что реформаторы российской армии с 1870-х гг. и далее были весьма обеспокоены наличием указанной связи и сознательно пытались содействовать большему развитию национального самосознания и национального чувства среди солдат и народа в целом.

4

Крупнейшей операцией по числу пострадавших граждан враждебных государств в XIX в. стало интернирование 30 тыс. немцев во Франции в 1870 г. Через три недели после этой операции Франция пожала бурю международного негодования и под дипломатическим давлением вынуждена была объявить об освобождении интернированных. Spiropulos J. Ausweisung und lnternierung. S. 46; Александренко В.Н. О высылке иностранцев //Журнал Министерства юстиции. 1905. Т. 5. Отд. 2. С. 35—69.

5

Буквально: «враждебный иностранец». В переводе в зависимости от контекста в целях упрощения понимания обычно используются варианты «вражеский подданный» для подданных Центральных держав и «враждебный подданный» — для российских подданных, подвергавшихся репрессиям, прежде всего немцев и евреев по национальной принадлежности. Иногда используются и более полные, но устаревшие определения, например «подданные неприятельских государств» или «неприятельские выходцы». — Прим пер.

6

Определение «инородец» редко использовалось в пропагандистско- агитационных кампаниях во время войны, возможно потому, что принявшие российское подданство немцы, находившиеся в центре подобных кампаний, номинально инородцами не являлись.

7

К 1914 г. число подданных Российской империи, утверждавших, что немецкий является их родным языком, составляло около 2,5 млн. человек. См.: Кабузан В.М. Немецкое население в России в XVIII — начале XX в. (численность и размещение) // Вопросы истории. 1989. № 12. С. 18-29.

8

Здесь и далее в подобном контексте термин «национализация» используется не только в специальном значении (экспроприация собственности в пользу государства), но одновременно и в более широком — усвоение и применение идеологии и практик национализма. — Прим. пер.

9

Данная ситуация во многих чертах схожа с недавними событиями в Индонезии и Малайзии, где китайская коммерческая диаспора стала объектом негодования «коренной» национальности, а также в других контекстах, когда торговые диаспоры преследуются местным населением как занимающие господствующее положение в обществе. См.: Essential Outsiders: Chinese and Jews in the Modern Transformation of Southeast Asia and Central Europe / Eds. D. Chirot, A. Reid. Seattle; London, 1997. P. 61.

10

Среди других предложенных до сих пор переводов этого термина — «властноментальность», «искусство государственного управления». См., например: Фуко М. «Правительственность» / Пер. с фр. И. Окуневой под общ. ред. Б.М. Скуратова //Логос. 2003. № 4—5. С. 4—22; Он же. «Искусство государственного управления» // Фуко М. Интеллектуалы и власть. Ч. 2 / Пер. с фр. И. Окуневой под общ. ред. Б.М. Скуратова. М., 2005. С. 183-211. — Прим. пер.

11

Автор одного из лучших недавних исследований этой проблемы приходит к выводу, что русский патриотизм и национализм были изначально ущербными и сыграли лишь негативную роль в революции, в основном по причинам «отсутствия общезначимой национальной идентичности». Jahn H.F. Patriotic Culture in Russia During World War I. Ithaca; London, 1995. P. 177. В том же ключе рассуждает и Джефри Хоскинг в своем фундаментальном исследовании о русских внутри империи и утверждает, что имперская государственная структура препятствовала формированию русской нации, а также скептически комментирует представление о могучем русском национальном вызове имперскому государству Hosking G. Russia: People and Empire, 1552—1917. Cambridge, 1997 [Хоскинг Д. Россия: Народ и империя (1552—1917). Смоленск, 2000. — Прим. пер.]. Замечательный анализ проблемы крестьянской национальной идентичности, подвергающий сомнению распространенное мнение о ее недостаточности у крестьян и подчеркивающий значимость национального дискурса во время войны, можно найти в работе: Sanborn J. The Mobilization of 1914 and the Question of the Russian Nation: A Re-Examination // Slavic Review. 2000. Vol. 59. No. 2. P. 267-289.

12

Sanborn J. The Mobilization of 1914. Санборн уделяет несколько больше внимания, чем я в этой работе, мобилизационной системе per se как показателю существования «нации» и «национализма». Общественная мобилизация против вражеских подданных до некоторой степени поддерживает данный аргумент как попытка настроить российских граждан в целом против иностранцев, а также натравить ряд надежных национальностей на несколько враждебных этнических меньшинств. Я чаще использую термин «национализация» как относящийся к определению этнических групп и ограничиваюсь более узкой, российской тематикой.

13

Немецкоязычная пресса Российской империи была единодушна в выражении поддержки войны и энтузиазма по поводу «объединения русского общества». См.: Volkszeitung. 1914. 27 июля. Этот номер содержит выдержки из других немецких газет, издававшихся в России.

14

Один 58-летний германский подданный был найден в здании посольства после погрома мертвым и изуродованным. См.: Убийство в германском посольстве // Речь. 1914. 24 июля.

15

ГАРФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 174. Л. 28 (Циркуляр министра внутренних дел Маклакова всем губернаторам и градоначальникам, 21 июля 1914 г.). Этот важный циркуляр формулировал данную дилемму в том смысле, что правительству необходимо следовать стратегии сохранения единства общества в общем патриотическом порыве, при этом не отдаляя население от властей, чтобы они совместно стремились к поддержанию порядка в империи.

16

Большую часть убытков понесли шесть датских и одна английская фирма. Согласно отчетам, погромщики ошибочно приняли их за немецкие.

17

Кирьянов Ю.И. Демонстрации рабочих. С. 69. Намеренно искаженная интерпретация этих манифестаций советскими историками как «антивоенных» (!) была вскрыта Кирьяновым. Многие из подобных «стачек» требовали лишь убрать из состава служащих граждан враждебных государств. См. также: Кирьянов Ю.И Были ли антивоенные стачки в России в 1914 году? // Вопросы истории. 1994. № 2. С. 43—52.

18

Весьма примечательная карта 1913 г. содержит места расположения русских разведывательных пунктов по всей территории империи и за рубежом. Только в Киевском военном округе обозначено 57 центров, большинство из которых расположено вблизи границы. Карта демонстрирует 6 секретных разведывательных пунктов на территории Австро-Венгрии, в Галиции. Об отношении армии к слабости собственных органов контрразведки, выявленной в русско-японской войне, и о попытках исправить ситуацию см.: Деревянко И.В. «Шпионов ловить было некому…» // Военно-исторический журнал. 1993. № 12. С. 51—53.

19

В 1909 г. варшавский генерал- губернатор потребовал от местных властей начать предоставление ежегодных отчетов о числе иностранцев, проживающих в губерниях бывшего Царства Польского, а также о любых подозрительных действиях в их среде. См.: ГАРФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 429. Л. 14.

20

Уже в апреле 1914 г. Совет министров подготовил закон о государственной измене, который предполагал лишение иностранцев прав судебной защиты в случае обвинения в шпионаже. Данный закон обсуждался в Думе в июне 1914 г., но так и не был одобрен большинством до начала войны. РГИА. Ф. 1276. Оп. 10. Д. 106. Л. 1-21.

21

Секретный доклад делал вывод, что Ренненкампф всегда был одаренным и храбрым военачальником, однако ввиду многочисленных слухов о том, что он бросил свою армию и бежал, его нельзя допустить к продолжению военной службы.

22

Яркий контраст поддержке правой экстремистской печати составляло закрытие властями около 80 социалистических периодических изданий в первые дни войны. См.: Бережной А.Ф. Русская легальная печать в годы первой мировой войны. Л., 1975. С. 25.

23

Подробный разбор способов, при помощи которых цензоры не давали еврейской и либеральной печати возможности опровергать клеветнические обвинения в шпионаже, а также защищали от критики армию в ее антисемитских акциях в течение первого года войны, см.: РГИА. Печатная записка 310: Военная цензура и еврейский вопрос, [нач. 1916 г.].