Толковый Типикон. Часть II - Михаил Скабалланович

ОТ ЕВАНГЕЛИЯ ДО КАНОНА

Воскресение Христово

С прочтением Евангелия праздничная радость молящихся достигает своего зенита и изливается уже не в просто воскресных, а в чисто пасхальных песнях. После Евангелия полагаются на воскресной утрене два песнопения из службы Пасхи: «Воскресение Христово видевше» и «Воскрес Иисус». Правда, из пасхальных песней это самые сдержанные по радости: они 6-го гласа, гласа в тропарном и канонном напеве наиболее грустного, а в стихирном, каким поются настоящие песни, гласа тихой, едва высвободившейся из-под скорби, радости.

И по содержанию песнь «Воскресение Христово», начинаясь словами, очень идущими к моменту (при чтении Евангелия верующие духовно видели с апостолами Воскресшего), более останавливается на обратной стороне воскресения — распятии. Песнь не столько ликует о воскресении (ср. пасхальный канон и «Пасха священная»), сколько сосредоточенно размышляет о значении события для Христа (показало Его Божество и безгрешность) и для нас (обрадовало мир, уничтожив смерть), будучи, таким образом, догматического содержания, и приглашает к прославлению события (имеется в виду длинный ряд дальнейших песней в честь его: канон). Вместе с тем это самая большая из пасхальных песней и самая полная, всесторонняя, почему заменяет на Светлой седмице все предначинательные псалмы. Она состоит из 7 строф, связанных между собою не столько грамматически, сколько единством мысли; каждая из этих строф могла бы быть (а может быть, и была) самостоятельною песнью (ср. Свете тихий, выше, с. 558), как и служит такою песнью одна из строф («Кресту Твоему покланяемся…»).

Древнее употребление

О древности песни «Воскресение Христово» говорит присутствие похожего текста в латинской Церкви на литургии Великой пятницы: «Кресту Твоему покланяемся, Господи, и св. воскресение Твое хвалим и славим, се бо Крестом прииде радость всему миру» [647]. Песнь «Воскресение Христово» упоминается в известном пасхальном иерусалимском «Последовании» IX в. в качестве не только пасхальной песни, но и обыкновенной воскресной {с. 660} после Евангелия: на Вербное воскресение здесь вместо «Воскресение Христово» назначается особая пародическая (т. е. подобная ей) песнь [648]. — Песнь «Воскресение Христово» носит явно иерусалимский колорит, имеет в виду, должно быть, храм Воскресения («поклонимся св. Христову воскресению») и Креста за ним (частое упоминание о Кресте). Но и древнейшие ркп. Студийск. уст. имеют ее на воскресной утрене, хотя непосредственно после Евангелия здесь был прокимен: «В нощех воздежите руки ваша» со стихом: «Да благословит тя Господь от Сиона» [649] (Пс. 133:2, 3).

— При Арсении Суханове на Востоке песнь «говорили на оба лика поделяся по строкам», как и 50 пс. с его конечными припевами (Слава, И ныне, Молитвами, Помилуй мя Боже, Воскрес Иисус), делая в песни 6 таких строф [650]. Не служили ли строфы ее первоначально тропарями к стихам 50 пс? По нынеш. греч. Евхологию, «Воскресение Христово» «говорит предстоятель или учиненный монах», по Иератикону — архиерей или в хоре стоящий иерей [651].

50-й псалом

Псалтирная часть утрени близится уже к самому концу, и ей тут нужен сильнейший и вместе выразительнейший аккорд, естественнее всего в форме одного из псалмов, которыми наполнена вся эта средоточная часть важнейшей из суточных служб. Едва ли поэтому можно было сделать удачнее выбор, как поместив сюда 50-й псалом. Ни один псалом не написан в таких исключительных и потрясающих обстоятельствах, как этот; ни один более, чем этот, не отвечает основному настроению христианина — покаянному («покайтеся, приближибося Царство Небесное») [652], и не выражает его с такою силою. А контраст, в котором он стоит к предшествовавшему длинному ликованию, еще увеличивает это впечатление; это как бы череп, внесенный на пиршество.

Способ исполнения

В способе исполнения 50-го пс. на утрене Типикон, по-видимому, не делает разницы с «Воскресение Христово»: «посем (после Евангелия) глаголем Воскресение Христово видевше и псалом 50». Притом эта песнь, как и припевы «Слава: Молитвами апостолов» и т. д., равно как и песнь «Воскрес Иисус», имеющая припевом 1-й стих псалма, стоят с ним в такой тесной связи, что естественнее всего петь и его, и конечно, на глас этих окружающих его песен, т. е. 6-й, глас скорби и покаяния. Пение, как и для других поемых псалмов, должно быть антифонное, по стихам между двумя ликами.

{с. 661}

Всегдашнее употребление его на утрене

Уже при Василии Великом 50 пс. составлял существенную, заключительную, часть утрени (Вступ. гл., 148). В древнейших редакциях устава Великой Константинопольской церкви — это важнейшая, и тоже вторая, часть утрени (там же, 340).

Первоначальные списки Студ. устава (Ипотипосис и Диатипосис) не отменяли его и для пасхальной утрени. Имеют его и почти все инославные утрени: абиссинская, маронитская, несторианская, древняя латинская; армянская и нынешняя латинская имеют его только в будни (последняя на Laudes — там же, 299–319), но на 1 часе всегда ряд стихов из этого псалма [653].

По уставу Вел. Конст. ц. он пелся на утрене с припевом тропаря к стихам — одного или нескольких (там же, 340).

Греч. ркп. Иер. уст. о 50 пс. выражаются: «говорится», нек. слав. ркп. XIV в. о «Воскресение Христово», «Слава…» «глаголется», «на гл. 6» (о втором), о 50 пс. глухо, а о «Воскрес» — «поем» [654].

По «Чину» патр. Филофея «50 пс. с пением» [655].

При Арсении Суханове на Востоке псалом, как и Воскресение Христово, «говорят на оба лика поделяся по строкам», делая таких строк в псалме 18 (стихов в нем 19), а в будни его «говорит псаломщик» [656].

По нынеш. греч. Евх. его поют братия мелодически, по Иератикону — хоры [657].

В Киево-Печ. лавре читают.

Припевы к 50-му псалму

Скорбный характер этого псалма для воскресной утрени достаточно смягчается окружающими его воскресными, даже прямо пасхальными, песнями (Воскресение Христово и Воскрес Иисус), которые по идее должны служить припевами к каждому его стиху. Вместе с тем и он, врываясь своим покаянным тоном в самую светлую часть бдения, умеряет радость ее. Чтобы смягчить переход от скорби этого псалма к радости следующей затем песни «Воскрес Иисус», возвращающей этот ряд песней к их началу («Воскресение Христово»), припевами к заключительному славословию псалма служат не воскресные стихи, а молитвенное обращение в духе псалма мыслью к главным свидетелям воскресения и участникам его радости — апостолам и Богородице [658]: «Слава: Молитвами апостолов Милостиве, очисти множество согрешений наших», «И ныне: Молитвами Богородицы…». Припевом же к повторяемому здесь 1-му стиху псалма служит тропарь 6 гл. «Воскрес Иисус…», с силою в своей сжатости и какою-то победоносностью в выражениях и напеве (самогласен 6 гл.) рисующий внешнюю и внутреннюю стороны празднуемого события.

{с. 662}

История их

Настоящее исполнение 50 псалма — самый цельный остаток древнейшего способа пения для каждого псалма, когда требовалось каждый псалом заключать славословием Св. Троице и к каждому стиху припевать что-нибудь (Вступ. гл., 157).

По 12 пр. 4 Толедского Собора 633 г. «в конце всех псалмов говорим: Слава и честь Отцу и Сыну и Духу Святому во веки веков» (ср. Вступ. гл., 217). Так и ныне на римско-католическом богослужении [659].

Что касается припевания тропарей к стихам псалмов, то в уставе Великой Константинопольской церкви такие припевы особенно употребительны были для 50 пс. (Вступ. гл., 340). Песнь «Воскрес Иисус» не упоминается в Иерусалимском «Последовании» IX в. подле «Воскресение Христово».

В слав. уст. XIV в. после «Воскрес Иисус»: «Слава. В церкви славы Ти, Господи, на небесех стояние мнимся. И ныне. Богородице Дево, двере небесная, отверзи нам двери милости Твоея» [660].

Старообр. уст.: «Молитв ради… помилуй нас, Боже Спасе мой»; в «Воскрес» «живот и мир» [661].

В Киево-Печерской лавре: «Молитвами святых апостолов…», «Молитвами Пресв. Богородицы…».

Целование Евангелия

На 50 пс. с окружающими его песнями происходит целование Евангелия. Это сильное и вместе с тем детски простое выражение радости, когда целуют и неодушевленный предмет, обрадовавший нас. Но св. Евангелие не такой лишь предмет: оно представляет собою, как и крест, Самого Господа, выносом своим из алтаря, как из гроба, знаменуя явление Его по воскресении. Посему целование Евангелия, как и поклонение ему, «восходит к Первообразному» и служит как бы приветствием Спасителя с воскресением. Впрочем, и здесь радость не выходит из границ и не поднимается до беспредельности пасхальной радости, выражающейся и во взаимном лобызании верующих.