Загробная жизнь дона Антонио - Татьяна Богатырева

Наверное, стоило бы устыдиться обмана. Но ни устыдиться, ни перестать сиять Тоньо не мог, надежда и предвкушение счастья переполняли его — ведь совсем скоро он увидит Марину!

А вот его маленькой невесты на королевском завтраке не было, и слава Пресвятой Деве. Тоньо в глубине души надеялся, что ее не будет и в праздничном шествии. Маленькая Ритта наверняка все поймет и расстроится, а обижать ребенка грешно.

Нет. Не думать о Марине. Не сейчас.

Она придет сегодня, но потом. А сейчас ему нужно показать себя достойным сыном своего отца, не зря же он целую неделю вникал в хитросплетения самых свежих интриг и коалиций, чтоб их кракены сожрали… или она придет сейчас? Сюда? Появится в саду, или встретится ему в галерее, или, быть может — вон она, мелькнула за окном, среди алых бегоний?..

Его волнение заметила даже королева, но, к счастью, она не знала о причине. Отец Кристобаль блюл тайну исповеди и, слава Пресвятой Деве, счел интересы племянника полезными для Испании.

— Кто она, милый мой Тоньо? — поманив его после завтрака, тихо спросила королева и лукаво покосилась на своих фрейлин.

— Ах, ваше величество… — Тоньо внезапно смутился: в тоне ее величества было что-то теплое и доверительное, почти материнское. — Я вижу лишь одну, самую прекрасную даму на свете, мою королеву.

Ее величество мелодично рассмеялась и легонько стукнула его веером по руке.

— Льстец и сердцеед, весь в отца, — и добавила совсем тихо: — Осторожнее, мой мальчик. Из — за тебя в нашем птичнике вот — вот разгорится война. Представь нам скорее свою невесту, пусть донны не питают пустых надежд.

— Буду счастлив.

Представление невесты заняло лишь несколько минут. Ее величество милостиво погладила девочку по голове, подарила медальон с изображением святой Исабель и сказал, что графу де ла Вега очень повезло с невестой. Она так мила и благовоспитанна! И королева непременно ждет приглашения на свадьбу. Лет через восемь.

Малышка Ритта краснела, бледнела, приседала в реверансах, благодарила и так явно восхищалась и королевой, и своим будущим супругом, что все дамы старше шестнадцати лет и не имеющие дочерей на выданье умилились и чуть не прослезились.

Королева осталась довольна.

Не только невестой, подготовкой праздника тоже.

Когда началось шествие, она радовалась ряженым чертям, быкам, черепахам и прочим тварям, словно ей самой было шестнадцать лет. И, совершенно не стесняясь придворных и толп народа, улыбалась герцогу Альба, словно это он подарил ей этот праздник.

Смотреть на них было приятно и радостно, и казалось, чужое счастье приманивает счастье к Тоньо, как сыто курлыкающий фазан приманивает своих диких сородичей…

Нет. Это совсем неподходящее сравнение. Не будет сегодня никакой охоты, будут только подарки, королевская милость и… да где же она, наконец?!

Тоньо невольно обернулся, показалось, ему в спину смотрят.

Да. Смотрели.

Анхелес.

Обиженный, почти гневный взгляд.

Дон Антонио не позволил своей возлюбленной занять место рядом с собой, в следующем ряду за королевой. Место, которое сейчас занимала герцогиня Торвайн, почетная гостья семьи Альба. Этой ночью прелестная Анхелес была так нежна, так горяча, так просила его — но Тоньо отказал. В невинной просьбе, сущем пустяке — который мог привести к скандалу.

Или не привести.

Но он не хотел, чтобы Марина видела рядом с ним Анхелес! Хотя она, конечно же, поймет, что это ровным счетом ничего не значит. Обязательно поймет.

Взгляд Тоньо сам собой скользил по толпе, выстроившейся вдоль дороги от Алькасабы к Ла Манкита и дальше, к старой арене, где будет проходить единственная в Испании бескровная коррида. Пестрые мантильи, цветы, нарядные дети, фигурки чертей — быков — черепах, леденцы и красно — желтые флажки. И лица, лица — молодые, старые, красивые, уродливые. Чужие.

На миг даже закралось сомнение: сумеет ли Марины найти его в этом столпотворении? Здесь же сотни, тысячи человек, они занимали места на мостовой со вчерашнего вечера, чтобы увидеть вблизи королеву и получить благословение кардинала. Даже крыши облепили мальчишки, блестят любопытными глазами и белозубыми улыбками на чумазых лицах.

Нет, хватит. Нельзя все время высматривать ее, вот уже и герцогиня Торвайн смотрит на него с недоумением. Он же должен развлекать свою спутницу галантной беседой, как отец развлекает королеву.

Тоньо заставил себя улыбнуться донье Элейн и почти успел сказать ей какую-то незначащую ерунду о традициях Малаги… Почти, потому что в какой-то миг толпа заколыхалась, как вода от брошенного камня. И шествие споткнулось, начало останавливаться, шумя, толкаясь и недоумевая.

Тоньо глянул на предмет возмущения: впереди, между деревянным быком на платформе, ряжеными чертями и королевской стражей.

Сначала ему показалось, что это один из мальчишек спрыгнул с крыши, но на мальчишке был лазурный дублет, а на шляпе — брошь, сверкающая огненно — золотая птица…

Феникс?

Его пропавший феникс?..

Сердце заколотилось в горле, руки сами дернули повод, колени сжались, посылая лошадь вперед…

Тоньо едва сумел остановиться, не нарушить порядок шествия и не сунуться вперед королевы.

Марина пришла!

Господи, это она, в самом деле она, пришла к нему, как обещала! И теперь все изменится, все, навсегда, она останется с ним…

«Успокойся, — как наяву прозвучал голос отца Кристобаля. — Господь знает, что делает. Верь ему».

Тоньо медленно выдохнул и постарался разглядеть, что же там происходит. И кто с ней? Не может же такого быть, чтобы Марина пришла одна, без команды.

Тем временем она что-то сказала альгвасилам и сунула им плоскую шкатулку. Тоньо подался вперед, чтобы рассмотреть — и не только он, вся толпа, не понимая и не видя, снова всколыхнулась, как морской прилив.

В шкатулке что-то ало блеснуло, и альгвасил обернулся к королеве.

— Дар вашему величеству! — одновременно торжественно и растерянно провозгласил он, едва перекричав гул толпы.

— Альба, друг мой, посмотрите, — велела королева.

Тоньо попытался мысленно дозваться отца: ну обернись же, ну поручи мне!..

Тщетно. Вместо отца к нему обернулся Великий Инквизитор и жестом показал: успокойся, все хорошо.

Дыхание прервалось, сердце едва не выскочило, но Тоньо сумел удержаться на месте.

Марина же проводила взглядом шкатулку и тут же забыла о ней. Посмотрела, показалось, прямо Тоньо в глаза… Нет, не показалось! Действительно, прямо в глаза! Настороженно и требовательно; и горячо, так горячо, словно они были тут совершенно одни.