Ctrl Alt Delete (СИ) - Светлана Чистякова

— Прямо-таки всё-всё?

— Да. Только, прошу, будь всегда рядом! Потому что для меня, это больше чем любовь. Ты моя жизнь. Когда тебя нет рядом, мне сложно даже дышать.

Я шмыгнула носом, что ни говори, а слышать от него такие слова было приятно до слёз. Мой любимый сумасшедший гений! Ну и пусть, что не такой как все. Зато единственный в мире и только мой! Я взъерошила его волосы и склонившись, поцеловала в кудрявую макушку.

— Пойдём спать, горе моё. Завтра будет трудный день.

— Нет, он будет особенный. Завтра я увижу сына. И познакомлюсь с ним.

— Не ты один, — я тяжело вздохнула, — мне и самой придется заново с ним знакомиться. Боюсь, что он успел забыть меня.

— Тебя невозможно забыть, Анита. Никогда!

Довольно долго я провозилась сначала в душе, а затем в своей комнате, готовясь ко сну. А когда вернулась к Шерли, увидела, что он сидит в кровати по пояс укрытый одеялом и читает книгу, ожидая меня. Он никогда не засыпал, пока не обовьётся вокруг меня как лиана, спрятав нос в ложбинке между шеей и ключицей. В его огромной кровати, можно было вольготно поместиться впятером, но он настолько тесно прижимался ко мне, что мы с ним спокойно бы выспались и на раскладушке, не почувствовав особой разницы. Ни о каком интиме, речи разумеется не шло, обстоятельства были не те, и мы ограничивались лишь лёгкими поцелуями на ночь. Но сегодня, видимо, настала именно та ночь.

Обычно, Шерли спал в пижаме, очевидно стесняясь своего всё еще худого тела; регулярные занятия с Арвеном в тренажёрном зале и утренние пробежки, хоть и укрепили его мышцы, но до прежнего состояния идеальной фигуры, ему было далековато. Но сегодня, он был обнажён по пояс, а в светлых глазах отчетливо читалось желание. Шерли явно хотел большего.

Я скользнула под одеяло, отмечая что Шерли снял не только верхнюю часть пижамы, он выключил настольную лампу и сквозь незакрытые шторы, в комнату пробивалось лишь призрачное сияние полной луны.

Я и не думала сопротивляться, когда его руки настойчиво потянули вверх мою рубашку, а потом нежно, почти невесомо коснулись моей груди. В полутьме мы почти не видели друг друга, но чувствовали дыхание, ощущали прикосновения и я закрыла глаза, оказавшись в плену его губ, растворяясь в требовательном, почти забытом поцелуе. Вспоминая и удивляясь, как же я смогла так долго обходиться без его рук и губ, без его ласковых прикосновений…

Шерли целовался так отчаянно, словно боялся, что я исчезну. Я запустила пальцы в его спутанные кудри и ощутила, как он вздрогнул, когда мои руки спустились на обнаженную спину. Я проводила ладонями по гладкой коже, лаская его, и чувствовала, как каждый напряженный мускул расслабляется под моими пальцами. Поцелуи становились всё более страстными и глубокими, ласки более уверенными. Он целовал меня, словно не мог насытиться, словно вся его жизнь зависела от танца наших языков, словно не было на свете такой силы, которая могла бы заставить его остановиться, и я была счастлива чувствовать это и принимать его ласки.

Он вошёл в меня и начал двигаться осторожными, неглубокими толчками и я скользнула рукой вниз по его спине, сжав пальцы на пояснице, направляя каждое движение, безмолвно поощряя каждый толчок- сильнее, глубже, быстрее! Медленно, так неописуемо медленно, когда моё тело умоляло о скорости и напоре… но я не могла не признать, что эта медлительность была по-своему прекрасна — завораживающая, немного неловкая и такая искренняя. Я была словно охвачена пламенем- разгоравшийся пожар пожирал изнутри, дюйм за дюймом, частичка за частичкой.

— Хорошо? — умудрилась выговорить я, когда он оторвался от моих губ, чтобы глотнуть воздуха.

— Ты даже… не представляешь…

Он выглядел совершенно растрепанным — расширившиеся зрачки сверкали в полутьме диким огнем, к вспотевшему виску прилипла прядь волос, которую я отвела от лица и заправила за ухо, затем мягко очертила контур его щеки и он потянулся навстречу ласкающим пальцам, крепче вжимаясь в мою ладонь.

Нет таких слов, чтобы выразить чувства, переполнявшие меня. Они шли из самой глубины души и грозили разорвать сердце на клочки, они бились у меня в висках, вознося на самый гребень волны и тут же бросая в бездонную пропасть — точно так же, как жар его члена внутри.

Я обхватила ногами его поясницу, притягивая ещё ближе, отчаянно вжимаясь в него на пике очередного толчка.

Он вскрикнул и уронил голову в изгиб моей шеи. Это было настолько открыто, настолько вне контроля и ограничений, что мне немедленно захотелось услышать этот звук снова, поэтому изо всех сил подалась ему навстречу, выгибая спину, встречая каждый толчок, хватая губами воздух, пахнущий мускусом, Шерли и сексом, и очень скоро напрочь забыла, где кончаюсь я и начинается он- мы стали единым целым. Переплетением рук, ног, тел, толкающимся, содрогающимся, потерявшимися во времени и пространстве.

Кожа Шерли пылала под моими ладонями, а его стоны становились все отчаяннее и я наслаждалась каждым издаваемым им звуком, замечая как он пытается сдерживаться, цепляясь за исчезающие остатки самоконтроля. Я чувствовала это по дрожи, пробегавшей по его спине, по напряжению, сковывавшему движения его бедер, по силе, с которой он вцепился в мои волосы- так крепко, что это причиняло бы боль, если бы в данный момент я не была так близко к кульминации.

— Все хорошо, — почти задыхаясь выговорила я, окончательно пьянея от наслаждения, водя подушечками пальцев по его спине. — Я здесь, я держу тебя, отпусти, отпусти себя…

Шерли толкнулся ещё несколько раз, а затем взорвался внутри меня, и кругом все тоже взорвалось. И я всем своим существом ощутила, как рвутся непрочные нити, связывающие меня с реальностью, превращаясь в ничто, в короткий миг между сознанием и небытием. И это было прекрасно, так невероятно прекрасно, что не могло просто завершиться, а длилось, и длилось, и длилось…

Следующий вздох дался с трудом, ибо дрожащий Шерли мертвым грузом рухнул мне на грудь.

Сердце колотилось как сумасшедшее, и я провела кончиками пальцев по шее Шерли, чей пульс эхом отразил мой собственный. Он слабо вздрогнул в ответ на прикосновение, но не сдвинулся с моей груди ни на дюйм.

Если бы мы могли остаться лежать здесь вот так до конца времен, я была бы более чем довольна такой перспективой.

С другой стороны, мои ноги были от нее не в восторге — чувствительность понемногу возвращалась. Бедра болели после непривычной для них нагрузки, и я осторожно поёрзав, опустила их, позволив соскользнуть с поясницы Шерли.