Миры Джона Уиндема, том 2 - Джон Уиндем

– Лучше не придумаешь, – одобрила Филлис.

– Дальше – предложение Фредди об ученых умах, которые собираются вместе и всю мощь современной науки и техники вкладывают в месть и предотвращение опасности. Это – святой долг по отношению к погибшим и крестовый поход за безопасность океанов.

– Тем более, что так оно и есть, – с ноткой поучения произнесла Филлис.

– Почему ты всегда считаешь, будто то, что я сказал – я сказал случайно?

– Ты всегда начинаешь так, словно истина – не более чем случайность, а заканчиваешь, как сейчас. Это раздражает, Майк.

– Я исправлюсь. Фил. Я напишу все, как надо. Иди спать, а я тут займусь делом.

– Спать?! С какой стати?

– Но ты же сама сказала, что не можешь?..

– Не говори чепухи. Неужели я могу тебе доверить одному готовить такой важный материал?!

Наутро, около одиннадцати часов, я в полубредовом состоянии, спотыкаясь спустился на кухню, составил на поднос чашки с кофе, тосты, вареные яйца и наощупь поднялся наверх.

Было уже больше пяти утра, когда я закончил диктовать в Лондон наш совместный труд. К этому времени мы настолько выбились из сил, что не соображали уже – хорошо получилось или нет.

– Давай сходим в Фалмут, – предложила Филлис.

Мы пошли в Фалмут и не преминули посетить четыре наиболее известных портовых бара.

Фредди оказался прав. Разговоры о красной угрозе не сходили с уст: бурные – между двойными виски и рассудительные – среди бокалов пива. Эта точка зрения наверняка бы победила, если б не единодушие, с каким утренние газеты взвалили ответственность на подводных существ. Такая солидарность создала впечатление, что антирусские настроения – выдумка местных консерваторов и экстремистов.

Однако это еще не означало, что все поверили новой версии. Многие помнили первую панику, быстро сменившуюся попыткой все высмеять. И вот сейчас людям опять предлагали резко изменить свое мнение. Но серьезные обзоры ведущих газет пресекли насмешки, и люди задумались: а вдруг и действительно в этом что-то есть?!

– Завтра возвращаемся в Лондон, – объявила Филлис. – Ты достаточно раскопал морганатических браков, а там нас ждет интересная работа на нашу общую тему.

Филлис выразила мое желание. И, по обыкновению, мы еще затемно оставили коттедж Роз.

Вернувшись на лондонскую квартиру, включив радио, мы услышали о гибели авианосца «Мериториус» и лайнера «Карибская принцесса».

Насколько помню, «Мериториус» в момент гибели находился в Средней Атлантике, в восьмистах милях к юго-западу от островов Зеленого Мыса, «Карибская принцесса» – милях в двадцати от Сантьяго-де-Куба. Оба корабля затонули в течение двух-трех минут, и в живых не осталось ни одного человека. Трудно сказать, кого это потрясло больше – британцев, потерявших новенькое военное судно, или янки, лишившихся одного из лучших круизных лайнеров. Я уж не говорю о том, что и те, и другие были потрясены гибелью «Королевы Анны» – общей гордости трансатлантических рейсов. Всех обуяло неистовое негодование, но настолько жалкое и беспомощное, что оно напоминало чувства человека, которого кто-то в толпе ударил в спину, и вот он стоит, сжав кулаки, и озирается, не зная, кому дать сдачи.

Большинство американцев поверили в подводную угрозу и подняли такой ор о необходимости решительных мер, что он тут же перекинулся на Англию.

В пивбаре на Оксфорд-Стрит я на собственной шкуре прочувствовал весь спектр общественных настроений.

– Почему, я вас спрашиваю?! – расходился какой-то толстяк. – Если в самом деле на дне сидят какие-то твари, почему мы их не атакуем? За что мы платим Флоту? Или у нас нет атомных бомб? Разбомбить их, к чертовой матери, пока они нам еще забот не подкинули! Или мы так и будем сидеть, сложа руки, а они будут думать, что им все дозволено! Что, у нас не хватит сил показать им, где раки зимуют?! Ага, спасибо. Да, светлого…

Кто-то припомнил дохлую рыбу.

– К черту, – не унимался толстяк, – океан большой; ни хрена с ним не случится. Или пусть разработают что-нибудь другое, не атомное.

Кто-то предположил, что океан, как раз, слишком большой для игры в прятки, но ему тут же возразили.

– Правительство твердит: _Глубины, Глубины_… Все болтают об этих _Глубинах_. Тогда почему бы не шарахнуть по этим _Глубинам_, не задать им, как полагается. Эй, кто заплатил за этот бокал? Ваше здоровье!

– Я тебе отвечу, – откликнулся сосед, опрокидывая залпом полбокала, – если тебя интересует. Потому что все это – пыль в глаза, и только! _Глубины, Глубины_… скажите, пожалуйста?! Расскажи это своей бабушке. Марсиане, как же! Ты мне вот на что ответь: наши корабли тонут? Тонут. У янки, у япошек – тоже? Тоже. А у красных тонут? Дудки. Вот и ответь: почему?

– Потому что весь их флот – раз, два и обчелся.

Кто-то вспомнил, что русские тоже когда-то потеряли судно и по этому поводу подняли дикий гвалт.

– Эх, вы… Да разве это подтвердилось?! Русские и не на такие выдумки способны.

Никто не разделял его чувств, все были согласны с толстяком.

– Болтать можно сколько угодно, – подвел черту джентльмен в шляпе, – но я скажу так: "Спасибо, старина, хватит. Мне бы, например, спалось спокойней, если б я знал, что кто-нибудь хоть что-то делает".

Скорее всего американское правительство допекли подобные требования, и оно отдало приказ сбросить бомбу в Кайманскую впадину, недалеко от места гибели «Карибской принцессы». Вряд ли они надеялись на какой-либо результат от подобной бомбежки наугад в районе площадью 1500 миль.

Это ожидаемое событие вызвало неслыханный резонанс по обе стороны океана. Американцы гордились, что они первыми подняли «карающий меч возмездия», а мои оскорбленные соотечественники выражали своему правительству презрение, демонстративно приветствуя намерения Штатов.

Как сообщалось, флотилия из десяти кораблей вышла в море, имея на борту изрядное количество специальных глубинных бомб, не считая двух атомных. Это было праздничное, торжественное шествие под всеобщее бурное одобрение, заглушившее одинокий протестующий голос Кубы.

Всякий, слышавший прямую трансляцию, никогда не забудет вдруг изменившийся голос диктора: «…кажется… Что это?.. О, боже! Он взорвался!..» и эхо взрыва, вырвавшееся из динамика. Затем снова бессвязное бормотание комментатора и еще один взрыв. Грохот, паника, крики, звон корабельных колоколов и вновь задыхающийся голос диктора: "Первый взрыв, который вы слышали, – это эсминец «Каворт», второй – фрегат «Редвуд», на его борту осталась одна из атомных бомб, сконструированная так, чтобы взорваться на глубине пяти миль… Оставшиеся восемь кораблей флотилии на полном ходу покидают опасный район. Я не знаю, и никто не может сказать, сколько времени у нас в запасе. Думаю, несколько минут. Палуба под нами ходит ходуном… мы стараемся изо всех сил… Все взоры обращены туда, где затонул «Редвуд»… Эй, кто-нибудь! Кто знает сколько нам осталось?.. Дьявол, кто-то же должен знать… Мы уходим, мы уходим так быстро, как можем… другие тоже… Все пытаются унести ноги… Кто-нибудь! Каких размеров может быть взрывная воронка?.. ради бога… Неужели никто ни черта не знает?!.. Мы спешим изо всех сил, может быть, нам удастся… Господи, сколько осталось?.. Может быть… может быть… ну быстрее, ради бога, быстрее… Давай, жми на всю катушку! Пусть все провалится, быстрее… _Кто-нибудь, сколько эта чертова посудина будет тонуть_???