Мой личный джинн - Дарья Согрина – Друк

Сами по себе ифриты – безобидные существа, если их не беспокоить. В далекие времена смертные при виде великанов бежали в страхе или теряли сознание. А вот с джиннами – дело обстояло иначе. Некоторые волшебники имели власть над лавовыми колоссами. Пылающие гиганты, попавшие в рабство к народу Амала, были вынуждены слепо следовать приказам надменных хозяев.

Самирам зловеще оскалилась, глядя, как отступает Джинн под натиском огненных великанов. Благодаря обретенной свободе, способности волшебницы не знали границ, а вот Джинну приходилось не сладко. Каждый бросок молний вызывал болевые спазмы у недруга, ослабевая его. Лавовые слуги доведут дело до конца, а Самирам понаблюдает, как ублюдок Омида исчерпает себя и упадет ниц перед ней.

Джинн отступал назад, лихорадочно оценивая безвыходную ситуацию. Взгляд волшебника переключился на океан. Волны ревя кромсали песочное побережье, унося с собой частицы кварца и кремния в темную бездну. Он заметил на берегу Рашида, склонившегося над Эмили, и его сердце сжалось. Если он бросится к ней, то лишит ее шанса на выживание. Нет! Он должен уничтожить ифритов, обезоружить Самирам, а потом… потом он спасет Эмили, пусть даже ценой своего бессмертия. Он знал, что Эмили не умрет. Она не может, пока последнее желание не исполнится!

Джинн кинулся к морской пучине в противоположенную сторону от Рашида и Эмили. Он слышал, как гигантские преследователи, пышущие жаром, пустились за ним вдогонку. Добежать, ему лишь нужно добежать до воды!

Обри была отважной женщиной. Она не боялась ничего: ни змей, ни пулевых ранений, ни смерти. Но сейчас, став свидетелем происходящего на пляже, она почувствовала, как ее тело сковали цепи ужаса, а холодный пот заструился по линии позвоночника.

Существа, что сцепились на пляже, представляли собой смертоносную опасность не только для агента, но и для всей планеты. Кирстон не хотела бы встретиться с ними лицом к лицу. Глок Обри сейчас казался женщине бесполезной железякой. Он мог бы остановить обычного преступника, типа Харланда, но не смуглянку, ее противника и четырех горящих великанов, выбравшихся из-под слоев песка. Идти против дьявольской армии с пистолетом все равно, что вступить в драку с гризли, используя канцелярский нож. Здесь нужна была армия с вертолетами, танками и баллистическими ракетами. И агент Кирстон планировала привлечь ее.

Молния, угодившая в скалу не только расплавила камень, но и превратила телефон Обри в бесполезный кусок металла и пластика. Но у опытного бойца всегда есть план Б. В случае с Обри – этим планом была рация, оставленная в основном лагере.

Мисс Кирстон, взяв волю в кулак, вылезла из укрытия, и стараясь не оглядываться на побережье, где творилось бесовское представление, поползла вверх по утесу. Несколько минут, ей нужно всего лишь несколько минут, чтобы добраться до первой базы и вызвать подкрепление.

Джинн ощутил в полной мере, как безудержная сила океана ударила по телу. Но несмотря на то что огромные волны беспощадно хлестали его, а жгучая соленая вода щипала глаза и попадала в рот, он двигался вперед, пока не достиг глубины. Волшебник нырнул, стараясь отдалиться как можно дальше от берега. Там, где еще недавно были его ступни – вода превращается в кипяток. Нельзя останавливаться! Нужно плыть, пока великаны не поймут, что угодили в ловушку.

Ифриты не отличались большим умом, они слепо следовали приказам. Бросившись в погоню за добычей, колоссы не предполагали, что шипящая субстанция, обрамленная пенной каймой, может представлять для них опасность. Да и откуда им было знать об этом? Они обитали в пустыне, где вода – редкое сокровище! Их никто не приглашал поплескаться в фонтане или хотя бы принять душ под искусственным водопадом в обществе оголенных девиц. Ифриты пустынные обитатели с маленькими мозгами и узким кругозором.

Самирам упивалась зрелищем, глядя, как Джинн трусливо удирает от ее гончих псов в штормовой океан. Когда она осознала, что задумал полукровка, было слишком поздно – колоссы оказались по колено в морской пучине.

Соленая вода сковывала движения лавовых исполинов, остужала тела, превращая их в базальтовые статуи. Предсмертный рев вырвался из пасти чудовищ, и тут же оборвался вместе с жизнью, что отнял океан.

Когда джинн в очередной раз вынырнул, четыре каменных великана неподвижно стояли в окружении кипящих волн. Чародей повернул к берегу. Его битва с Самирам еще не окончена.

Рашид, склонившись над Эмили, делал искусственное дыхание, но девушка не подавала признаков жизни. Ее кожа посерела и стала холодной, как лед.

– Нет, нет, нет, милая! Ты не можешь так просто избавиться от меня! – шептал Рашид, глотая слезы. – Кому я буду носить кофе по утрам? Кто будет провоцировать меня на прогулы? С кем я буду влезать в неприятности: выпускать джиннов из кувшина?

Эмили, похожая на мертвую русалку, выброшенную прибоем на берег, безмолвствовала.

– Нет, Эмили Хэйвуд, я не позволю тебе улизнуть в лучший мир! Ты мне нужна здесь, в этом гребаном городе!!!

Вселенная Рашида Гафури сузилась до одной неудачливой девчушки, что умирала у него на руках. Фотографу не было дела ни до ифритов, созданных Самирам, ни до Птицы Рух, взлетевшей к небу из кварцевого пузыря, раздувшегося на пляже, подобно гигантской язве. Фотограф не видел и пять человеческих фигур, стоящих на скалах, в которых еще недавно скрывалась Обри Кирстон. Для Рашида Гафури окружающий мир перестал существовать.

Птица Рух, пожалуй, одно из самых опасных существ, которое боги создали по ошибке. Они не стремились нарочно сотворить гигантского попугая размером с остров, обладающим тремя парами крыльев, мощным клювом и хохолком из острых металлических пластин, напоминающих мечи, нежели перья. Высшие силы мечтали создать дивную пичугу, что будет ворковать в райских садах, но божественный эксперимент провалился, породив крылатого монстра. Данное чудище обитало в местах отдаленных от небесных резиденций в иных мирах: плодилось, размножалось, и почти никого не тревожило. Некоторым могущественным джиннам каким-то образом удалось заполучить контроль над этими крылатыми тварями, впрочем, как и над ифритами.

Норов у птичек был не злобный. Но злоба относительна в любом понимании. Рух славятся своей привычкой к воровству. Причем, похищают они все, что ни попадя. От заблудшей овцы до кораблей, дрейфующих в штиль; благо сильные лапы с длинными коготками позволяют им шалить вовсю. Любое здравомыслящее божество или человек старается держаться подальше от сего создания. Даже большинство джиннов предпочитают обходиться ифритами, гулями, и на худой конец, каркаданнами, которые тоже обладают дурным характером. Но как говорится, у каждого свой вкус, особенно, на домашних питомцев.

Самирам всегда стремилась превзойти соплеменников