Серое Преосвященство: этюд о религии и политике - Олдос Хаксли

К полуночи руки уже не удерживали распятие. Увидев, что конец совсем близок, отец Анжелюс попросил друга дать ему благословение. Какое-то время коченеющее тело оставалось недвижно; затем палец правой руки медленно приподнялся над простыней — через несколько секунд опустился и больше уже не шевелился. Предсмертная агония продолжалась всю ночь, и сердце перестало биться лишь ранним утром субботы, 18 декабря.

В промежутке между смертью монаха и его похоронами Шарля де Кондрена, преемника Берюлля на посту генерала Оратории и одного из самых прекрасных религиозных персонажей эпохи, спросили, не согласится ли он сказать надгробное слово. Высокой особе, передавшей предложение, Кондрен ответил, что совесть не позволяет ему хвалить человека, который служил орудием страстей Ришелье и которого ненавидит вся Франция.

Тело отца Жозефа было захоронено в церкви капуцинов, у ступеней алтаря — рядом с могилой великого дворянина-монаха, принявшего его в орден, — Анжа де Жуайеза. Через несколько дней весь Париж хохотал над проделкой анонимного шутника. На плите, покрывшей останки человека, которого его посмертный сосед назвал когда-то «совершенным капуцином», неведомая рука мелом вывела двустишие:

Passant, n'est-ce pas chose etrangeQu'un demon soit pres d'un ange?[81]

Написать на человека эпиграмму всегда проще, чем понять его.

Приложение

Посмертная судьба отца Жозефа до того невероятна, что ей стоило бы посвятить отдельное исследование. В первые десять лет после его смерти длинную и подробную биографию Серого кардинала написал некий Лепре-Бален — друг отца Анжелюса де Мортаня, имевший доступ ко всем необходимым документам в архиве капуцинов и ко всему собранию государственных бумаг отца Жозефа. Из последних он составил сборник под названием «Дополнение к истории Франции». По неизвестной причине и биография, и «Дополнение» так и не были изданы. Рукопись первой хранилась в архиве кальварианок, откуда перешла во владение парижских капуцинов. Рукопись второго пропала на двести пятьдесят лет, и только около 1890 года ее обнаружил Гюстав Фаньез в библиотеке Британского музея. Как она попала в Англию, неясно; достоверные сведения о ее судьбе относятся уже к началу девятнадцатого века, когда из собрания графа Бриджуотера она перешла в руки Тома Мура.

К тому времени единственными изданными биографиями отца Жозефа были три книжки, выпущенные в начале восемнадцатого века удивительным персонажем — аббатом Ришаром. Священник без прихода, страдавший от острого безденежья, Ришар присмотрел себе должность каноника при соборе Парижской Богоматери. Распоряжался этой должностью некий г-н дю Трамбле, приходившийся внуком младшему брату отца Жозефа, Шарлю. Чтобы к нему подольститься, Ришар взялся за составление панегирической биографии его двоюродного деда. Получив доступ к рукописи «Жизнеописания» Лепре-Балена, он быстро сочинил небольшую биографию — в рамках своего жанра довольно точную. Ее издали, и аббат ожидал вознаграждения. Оно не явилось. Взбешенный Ришар решил отомстить. В текст хвалебной биографии он вставил ряд новых пассажей, в которых отец Жозеф обвинялся во всевозможных преступлениях — от убийств до симонии. Новый вариант вышел анонимно под притягательным названием «Le Veritable Pere Joseph»[82]. Незачем говорить, что «подлинный» отец Жозеф расходился намного лучше, чем отец Жозеф tout court[83]. Но выплаты книготорговцев были смехотворно малы по сравнению с лакомым доходом каноника. Аббата озарила гениальная идея. Он снова схватил перо и настрочил страстное опровержение собственной клеветы. Опровержение было издано, вызвало у публики определенный интерес, но семейство дю Трамбле осталось равнодушно и на этот раз. Преподобный Ришар скончался в нищете.

Более полутора веков историки ограничивались тем, что складывали лесть, клевету и опровержение Ришара и полученную сумму делили на три. Итоговое частное считалось истинным изображением отца Жозефа.

В середине девятнадцатого века отцом Жозефом заинтересовался г-н Пеллетье, эрудированный архивариус. Он много лет собирал материалы к новой и правдивой биографии. Гигантская предварительная работа была практически завершена, когда Наполеон III начал войну с Пруссией. В 1871 году, во время Парижской коммуны, здание, где г-н Пеллетье хранил груды своих записей, его рело дотла. Казалось уже, что какая-то высшая сила по хочет, чтобы мир узнал об отце Жозефе.

Это впечатление, нужно признаться, не рассеялось даже в 1894 году, когда Гюстав Фаньез издал свой огромный труд «Le Pere Joseph et Richelieu»[84]. Хотя Фаньез провел обширные изыскания, хотя ему посчастливилось обнаружить «Дополнение» Лепре-Балена, его книга отнюдь не проясняет дело. На свой предмет она проливает не свет, а «зримый мрак». «Le Pere Joseph et Richelieu» — это тысяча двести страниц самых разных исторических документов, хаотично расположенных и не снабженных указателями. Это не биография (Фаньез занимался политической историей и вряд ли даже думал об отце Жозефе как о живом человеке); это собрание сырых материалов к биографии, и в этом качестве книга, увы, составляет обязательное чтение для всякого, кто интересуется Серым кардиналом.

Когда Фаньез издал свою книгу, молодой ученый клирик, аббат (впоследствии каноник) Дедувр только начал свои — оказавшиеся пожизненными — занятия отцом Жозефом. Дедувр (он умер около 1929 года) преподавал латынь в католическом университете на западе Франции. Эту должность он совмещал с обязанностями раздатчика милостыни при Конгрегации кальварианок, в архивах которой хранились неизданные рукописи ее основателя — всевозможные документы общим объемом в три или четыре миллиона слов. С 1638 года до наших дней на них даже краешком глаза не взглянул ни один ученый — за исключением Дедувра.

Отношения между двумя исследователями отца Жозефа сердечными не назовешь. Фаньез полагал, что ему должна принадлежать абсолютная монополия на серых кардиналов. Чувство собственника было таким острым, что в течение многих лет он скрывал местонахождение драгоценного «Дополнения» Лепре-Балена, на которое случайно наткнулся в Британском музее. Сливки с Лепре-Балена он уже снял в книге «Le Реге Joseph et Richelieu»; но он поклялся, что другим историкам оттуда не достанется ни капли даже молока. На все запросы он отвечал категорическим отказом. Легко вообразить его ярость, когда молодой Дедувр самостоятельно отыскал «Дополнение» и сообщил об этом всему ученому миру! Через несколько лет аббат нанес новую обиду. Фаньез утверждал, что «Туркиада» безвозвратно утеряна. Дедувр методом чисто рациональной индукции пришел к выводу, что поэма цела и хранится в Библиотеке Барберини в Риме. На открытку с запросом библиотекарь ответил, что поэма действительно там. Подчиняясь научному этикету, Фаньез поздравил соперника с триумфом; но его истинные чувства излились в свирепой рецензии на очередную статью аббата.

До сих пор вся история словно вышла из-под пера Бальзака — автора «Турского священника». Но теперь начинается чистейший Анатоль Франс. Аббат занимался отцом Жозефом около сорока лет и за эти годы напечатал целых двадцать статей и монографий о своем герое. Но статьи эти публиковались в приходских журналах и провинциальных католических «Записках»; монографии выходили тиражом в двести-триста экземпляров у сельских печатников в захолустных субпрефектурах. Ко дню смерти автора из двадцати публикаций лишь четыре попали в Национальную Библиотеку. Наверно, даже лорд Актон — менее яркий пример учености не ради читательской пользы, а ради самой учености.

В конце жизни каноник Дедувр решил переработать свои записи и статьи в полноценную биографию отца Жозефа. Вряд ли нужно говорить, что он умер задолго до завершения труда. Если бы мы писали роман, то здесь бы и надо было его закончить — изящным кратким эпилогом, в котором описывалось бы постепенное изничтожение многолетних трудов покойного ученого: клочками детских лет отца Жозефа мыши выстилают себе норы; духовные наставления кальварианкам пошли на туалетную бумагу; в Регенсбургский сейм торговец требухой заворачивает свой товар. И так далее. Но история редко обладает законченностью вымысла. В 1932 году два тома, которые Дедувр успел дописать, вышли в свет. Биография отца Жозефа, очень подробная, в них доведена до осады Ла-Рошели. Но силы, так долго следившие за непроглядностью мрака вокруг имени капуцина, позаботились о том, чтобы даже и это, неполное, снятие покровов просветило минимальное число читателей. Подобно монографиям и статьям Дедувра, его незаконченная книга вышла в провинции и очень маленьким тиражом. Даже среди профессиональных историков мало кто ее читал или хотя бы о ней слышал. Однако эту книгу стоит прочесть; пусть ее и не назовешь великой биографией, ей удается создать у читателя представление о ее загадочном герое. Чего никак не скажешь о «Le Pere Joseph et Richelieu» Фаньеза.