Личный номер 777 - Игорь Поль

Еще минуту назад он собирался предложить Вирону найти себе секунданта, прогуляться до спортзала и выяснить отношения на ринге. Но сейчас он подумал о потрясении, которое испытал Глазер, о его боли, вспомнил бледное, отрешенное лицо Брука, его форму, пропитанную своей и чужой кровью, увидел изорванный ботинок на посадочной площадке…

— Ничего страшного? — снова спросил Санин. А потом выплеснул свое пиво в лицо Вирону. Старший сержант отшатнулся, едва не опрокинув хлипкую стойку, а Санин поднялся, отшвырнул табурет и, продев пальцы в ручку опустевшей кружки, от души врезал своему взводному между глаз. Вирон полетел вверх тормашками и врезался в столик игроков в покер. Река пролитого пива подхватила карты и хлынула на пол.

Игроки тут же вскочили на ноги.

— Дай ему! Дай! — забыв про покер, заорали они, и было непонятно, к кому были обращены их призывы — к боксерам из голокуба или к дерущимся сержантам.

Санин пнул опрокинутый стул, шагнул к оглушенному Вирону и хорошенько наподдал ему ботинком по ребрам.

— Это тебе за Глазера.

— Эй! Хватит с него! — запротестовал какой-то служака.

— Ставлю на Санина! — закричали из-за другого столика. — Мои сто!

— Да он же его убьет! Держи его!

Нахрапистый мулат из голокуба тоже получил свое и теперь, усевшись на задницу, ошалело мотал головой.

— Вставай, скотина! Вставай! — неизвестно кому орали сержанты.

Вирон медленно сел и оперся рукой об пол. Кровь из разбитой брови заливала ему глаз. Лампы под абажурами сливались в розовые кружащиеся пятна. Крики болельщиков вокруг ринга и азартные вопли сержантов спрессовались в сплошной неразборчивый вой. В голове гудело, но даже сквозь гул он услышал, как невидимый рефери ведет счет:

— …Два!..Три!..Четыре!

И тут свет заслонила тень — это разъяренный Санин, вырвавшись из рук товарищей, спешил добить своего противника. К своему несчастью, он наступил на рассыпанные орешки, нога его поехала по мокрой плитке, и Санин с маху грянулся спиной об пол, распластавшись рядом с Вироном, словно нокаутированный боксер.

— …Шесть!..Семь! — считал рефери.

Когда сержант попытался подняться, пришедший в себя Вирон наугад лягнул его ногой. Удар в живот был такой силы, что Санин откатился назад и скорчился, задыхаясь от подступившей к горлу тошноты.

Вирон тяжело поднялся на ноги и утер кровь рукавом.

— Санин, давай! — орали вокруг. — За Длинного!

Но Сергей с трудом понимал, чего от него хотят.

Беспомощно разевая рот, он пытался протолкнуть в себя хоть немного воздуха. Наконец ему это удалось, он медленно поднялся, и в этот самый момент Вирон набросился на него, рыча, как зверь, и врезал ему кулачищем в ухо. Старший сержант вложил в этот удар весь свой страх и всю ярость, так что его подчиненный перелетел через столик и грянулся об пол, попутно разметав ворох карт и бумажных денег.

Застонав от боли, Санин ощупал гудящую голову. Он почувствовал, как теплая кровь струится ему за воротник и как внутри черепа прокатываются волны неприятного эха, и испугался. У него и без того хватало неприятностей с головой. Сверху на него капало пиво. Вокруг с пушечным грохотом разбивались падающие кружки.

— А ну иди сюда, гнида! — хрипло орал Вирон. Старший сержант был в таком бешенстве, что уже ничего не замечал. Он пер напролом, распинывая стулья, расшвыривая столы и все, что оказывалось у него на пути. Ему просто не приходило в голову обойти препятствия.

— Не загораживай обзор! — крикнул кто-то. — В сторону!

— Вызывай патруль!

— Не толкайся, не на базаре, деревня!

— Это кто деревня, сморчок!?

— Эй, это мое пиво!!!

Вслед за этим раздался глухой удар — какой-то разгоряченный видом схватки сержант ухватил за горлышко полупустую бутылку и обрушил ее на голову обидчику. Но прозрачный материал, только с виду напоминавший стекло, упруго прогнулся и лишь еще больше распалил спорщиков.

— Получай!

— Наших бьют!

— Второй взвод, ко мне!

Заведение наполнилось звоном разбитого стекла, хриплыми выкриками и глухими звуками ударов. Эта сумятица спасла Санина. Перекатившись по усыпанному осколками полу, он быстро прополз между ногами дерущихся и занял оборону у стойки. С тех пор, как он пропустил первый удар, прошло не менее полминуты, и изображение перед глазами наконец обрело некоторую четкость. Ему открылась картина хаоса: разбившись на группы, младшие командиры ожесточенно тузили друг друга, используя при этом не только кулаки и головы, но и немногочисленные уцелевшие подручные средства. Под ногами хрустело стекло. Абажуры раскачивались, наполняя помещение мятущимися тенями. Пластиковый стул вылетел из кучи дерущихся, пролетел у Санина над головой и отскочил от небьющегося зеркала над баром, попутно обрушив на пол целую батарею цветных бутылок. А над всем этим бедламом продолжали битву мулат и китаец. Комментатор как раз объявил начало второго раунда.

— Чемпионат Восточного побережья, — пробормотал потрясенный Санин.

Он увидел, как залитый кровью Вирон, выпучив здоровый глаз, с руганью рвется к нему сквозь свалку, раздавая сокрушительные удары всем, кто попадался под руку. Санин, однако, был еще не совсем готов. Понимая, что в нынешнем состоянии у него есть только один шанс — быть убитым, он перегнулся через стойку, за которой скорчился перепуганный капрал, схватил бутылку и запустил ею в голову приближающегося противника, но промахнулся: бутылка лишь скользнула по плечу Вирона, упала на пол и разбилась.

— Убью!.. — Вирон оттолкнул замешкавшегося сержанта из последней партии пополнений и устремился в атаку. Он двигался с грацией атакующего бегемота, но все же приближался недостаточно быстро, и Санин успел отклеиться от стойки, чтобы противник не лишил его возможности маневра.

Они сошлись в таранном ударе лоб в лоб, как два доисторических хищника, и принялись тяжело кружить на месте и ожесточенно лупить друг друга, не отступая и не уклоняясь от выпадов врага, словно танцевали какой-то замысловатый боевой танец. Болевые точки, приемы и удары из наставления по рукопашному бою — все это забылось в обжигающем потоке взаимной злобы. Оба сержанта на время превратились в кровожадных дикарей, одержимых жаждой убийства.

Санин работал кулаками из последних сил. Правый кросс, хук слева, хук в печень… Воздух гудел от напряжения. Шум драки накатывал и отступал, словно океанский прибой. В голове взрывались ослепительные вспышки от пропущенных ударов. Наконец Вирон совершил ошибку. Когда он размахнулся и попытался провести удар в голову, Санин увернулся и контратаковал, выложившись на все сто. Сначала мощнейшим правым в нос. Следом — сокрушительная серия по корпусу. Что-то хрустнуло, голова Вирона запрокинулась, он отшатнулся, опустил руки и сел, но в последний момент успел ухватиться за противника и повалить его на пол. Там, крепко обнявшись, словно однополые любовники, они принялись извиваться и барахтаться среди луж пролитого спиртного. Оба сержанта рычали, как рычат сцепившиеся псы, оба задыхались, отплевывались и хрипели, давясь кровью и собственным соленым потом.

Кряхтя от натуги, Вирон пытался схватить верткого противника за горло, но ему никак не удавалось сжать на жилистой шее Санина мокрые пальцы. К тому же сержант яростно отбрыкивался и все норовил провести болевой прием. Наконец он изловчился и, откинув голову, изо всех сил ударил Вирона лбом в мокрое от крови лицо. Тот успел отклониться, и удар пришелся в ухо, но изрядно побитому взводному хватило и этого: руки его ослабли, и Санин тут же рванулся и откатился в сторону, оставив оглушенного врага ворочаться на полу. Однако самому сержанту досталось едва ли не больше: в голове, не переставая, шумел прибой, предметы в глазах начали двоиться, а из носа хлынула кровь.

Краем глаза Санин успел заметить, что за порогом распахнутой двери столпились разбуженные шумом солдаты из ближайших палаток. Скрываясь в ночной тени, они в благоговейном молчании наблюдали за невиданным сражением. «Турнир за звание чемпиона, — подумал сержант. — Такого ни в одном симуляторе не увидишь…»

Тем временем Вирон пришел в себя и на карачках устремился к выходу. Он понял, что ему пора уходить, пока этот бесноватый не забил его до смерти. Кровь струилась из каждой поры его тела, из уголков глаз, изо рта, из ушей, из сломанного носа; теплые струйки стекали с рассеченных бровей; казалось, липкая жидкость хлюпает даже под мышками. Буксуя и оскальзываясь на изгаженном полу, Вирон достиг спасительной двери и тяжело перевалился через порог. Солдаты, столпившиеся в проходе, раздались в стороны, когда сопящее окровавленное чудище вывалилось из освещенного дверного проема и с глухим стоном растянулось в пыли гравийной дорожки.

Они тут же посторонились снова, потому что Санин поднялся на ноги и, шатаясь, бросился следом за удиравшим врагом. Весь его вид напоминал тяжело поврежденный, но все еще способный показать кузькину мать бронепоезд. Ковыляя все быстрее и быстрее, Санин развил нешуточную скорость и вылетел за порог как раз в тот самый миг, когда Вирон вновь попытался встать на четвереньки. Не в силах замедлить свой бег, сержант споткнулся о согбенную спину взводного и полетел вверх тормашками. Его неуклюжий полет был остановлен стеной, возведенной для защиты ангара от пуль и осколков. От удара один из самых маленьких и плохо уложенных мешков дрогнул и медленно сполз с верха баррикады — прямо в руки сержанта, который машинально подхватил свалившийся с неба подарок и прижал к груди, при этом едва не закричав от боли.