Враг хозяина штормов - Марина Комарова

— Йортрен? — повторил я. — Кто она? Ванханенская колдунья?

— Да, — прошелестел ответ. — И вдова дроттена.

— Да! — Я вскинул голову. — Почему твой проводник назвал меня дроттеном Ванханена?

— Потому что так и будет, — отрезал Гунфридр.

— Но…

— Валкары вам тоже помогут, — продолжал он, будто не слыша моих возражений, — так что с неба к вам придет защита. Заручись помощью лаайге, Оларс. Мяран не откажет. К тому же лаайге — люди умные, они не желают заслышать поступь Спокельсе по своим снегам.

Слишком много слов, но вроде обещает сам бог. Я не совсем понимал, что должен делать, но не решался перебивать.

— Сложнее всего будет упросить Фьялбъерна, — продолжал Гунфридр, — он может затребовать высокую цену.

— Разве он не твой слуга? — Я нахмурился. — Нельзя приказать?

— Нельзя — я могу лишь покровительствовать. Фьялбъерн — храбрый воин, и он — на особом положении. Его услуги неоценимы, за это я даже принял под свое покровительство живого Лирака, без которого Драуг не хотел ходить под моим знаменем.

Это осложняло дело. Фьялбъерн и так не лепешка с медом, а тут еще и цену запросит. Плохо, очень плохо.

На плечо мне легла рука, я вздрогнул.

— Я буду рядом, Оларс. Я помогу.

Передо мной вновь появился огромный зал из синего хрусталя.

— Тебя проведут назад.

Я сделал шаг вперед, но тут же замер. Медленно обернулся. Рядом — никого. Но при этом все равно чувствовал, что Морской Владыка никуда не ушел.

— Гунфридр…

— Да? — отозвался он.

— Можно вопрос?

— Задавай, — усмехнулся бог.

— Зачем Хозяин Штормов украл твою дочь?

Гунфридр рахохотался, но на этот раз веселья здесь не было.

— Смешной ты, Оларс. Зачем нужны женщины? Спокельсе создал свое царство тьмы, но не хочет им править в одиночку. Ему нужен сын и наследник. Только слишком много Мрака в этой твари, не могут его избранницы выносить дитя. Обычные же женщины и вовсе сразу гибнут. Поэтому ищет он дочерей богов или людей, что касаются божественного своими ладонями.

Вдруг повисла зловещая тишина.

— Береги, Оларс, свою рябиновокосую, — разлилось шипение со всех сторон. — Недолго ей осталось. Давно смотрит на нее Хозяин Штормов. Так что — береги!

Глава 6

ДОГОВОР С ДРАУГОМ

Дорога назад показалась короткой и быстрой. Я толком не помнил, как вышел из дворца и оказался на корабле, промчавшем нас обратно через изумрудный коридор на поверхность.

Слишком много слов: странных, сумбурных и… страшных. Рангрид! Сердце бешено колотилось, но приходилось дышать глубже, чтобы успокоиться. Сейчас я прекрасно понимал, что не кинусь вплавь к берегам Ванханена. Да и на «Гордом линорме» доплыву куда быстрее, чем сам, подчинившись глупому сердцу.

Кто-то тронул меня за руку. Я резко обернулся и встретился глазами с Лираком.

— Амулет, Оларс. — Он указал на сиявшую голубизной раковину. — Теперь он тебе не нужен.

— А, да… — растерянно отозвался я, снимая амулет и вкладывая в руку моряка.

Только сейчас дошло, что корабль уже несется по волнам, а северный ветер пробирает до костей.

Я стоял возле борта, бездумно вглядываясь в даль. Небо было затянуто свинцовыми тучами — того и гляди посыплет снегом. Море волновалось, гонимые ветром морские волны накатывали друг на друга, будто куда-то спешили.

Я зябко передернул плечами. Холодно, мерзко, сыро. Никогда не смогу себя чувствовать спокойно, когда под ногами нет твердой земли. Так и хочется все бросить и сбежать. Только бежать… Куда ни глянь, от края до края соленая вода. Если прислушаться, то можно даже разобрать ее голос:

— Нет ничего древнее меня. Что вы, люди? Жалкие букашки. Стоит лишь мне накатить на берег — не станет ваших укреплений, разрушатся стены домов, смоются сады… Вы — что галька на моих берегах. Вы умрете, а я буду всегда…

И где-то в глубине души я понимал, что она права. Мы приходим в мир, чтобы исчезнуть. Невеселая судьба.

Обхватив себя руками за плечи, тихо выдохнул и прикрыл глаза. Нет, холодно не было. Кстати, есть и пить тоже не хотелось. Да и вообще появилось странное ощущение, что теперь меня можно назвать йенгангером — полностью, окончательно. Не осталось во мне ни искорки жизни, ни следа тех желаний, что были еще недавно.

Как там они в Ванханене? Благополучно ли добрались? Оберегал ли Йорд мою чудесницу? Следил за юным фоссегримом? И ведь ни весточки за все время. Хотя как же ее послать? Эх…

Шум волн стал каким-то странным. На мгновение показалось, что он превратился в шепот: нарастал и затихал, бесконечно повторялся.

Вдруг сзади раздались шаги. Я не сдвинулся с места.

— Спать, стоя у борта, не советую, — раздался голос Фьялбъерна. — Если упадешь — вылавливать не буду.

— Не упаду, — ответил я, по-прежнему не открывая глаз. Так было проще сосредоточиться.

Лапища драуга легла на мое плечо и грубо развернула. Я пошатнулся, но сумел сдержать рвавшийся с губ вскрик.

Фьялбъерн вдруг подцепил мой подбородок пальцем и вздернул вверх, заставляя взглянуть ему в лицо. Оно было непроницаемо, однако я почувствовал, что сжимаюсь в комок.

— Отойди.

Он улыбнулся, только ничего доброго эта улыбка не предвещала. Утбурд! Он, кажется, еще выше, чем показалось вначале.

— Тогда отпусти, — выдавил я.

Почему-то, стоило этому верзиле приблизиться, во мне поднимался какой-то безотчетный страх. И в то же время…

Фьялбъерн усмехнулся и убрал руку.

— Клянусь морскими псами, запру тебя в трюме, если будешь так шататься.

Вспышка гнева заставила позабыть об осторожности:

— Я не шатаюсь! И в няньке-драуге не нуждаюсь! — Я тут же прикусил язык. Боги, мне же надо еще заручиться его помощью! Но будь проклят этот ледяной взгляд, как… как у Повелителя Холода!

Неожиданная догадка заставила всмотреться в Фьялбъерна. Сам он не особо этим оскорбился и продолжал глядеть на меня, как взрослый на бестолкового ребенка.

— Что, Оларс, понял?

Я почему-то вздрогнул. Он впервые назвал меня по имени, и прозвучало оно как-то необъяснимо тепло.

— Что произошло с твоим лицом?

Драуг изумился — он явно не ожидал такого вопроса, но потом усмехнулся:

— Свел неудачное знакомство с Повелителем Холода.

— Янсрунд?

Он покачал головой:

— Нет, Иданнр.

— Что ж… — Я выдохнул, наваждение схлынуло, уступив место спокойствию и уверенности. — Их больше нет.

Фьялбъерн присвистнул и некоторое время недоуменно смотрел на меня. На этот раз его взгляд не был холодным, надменным и изучающим, как прежде, в нем появился жгучий интерес: