Пророк - Итан Кросс

в голове. И все же Маркусу не удавалось отделаться от чувства, что холод здесь проникает глубже под одежду, а тьма куда гуще, чем в других помещениях бункера.

Комната была точно такого же размера, как и наверху, однако обстановка больше напоминала алтарь церкви, где стулья всегда стоят лицом к проповеднику. Стены и пол покрывали странные символы, имеющие сходство с письменами, которые оставлял на месте преступления Анархист. Помещение явно использовали как место поклонения темным богам. В стене по левую руку находилась одна дверь, выглядевшая более основательно, чем хлипкие подделки наверху. Маркус осветил место под ручкой и обнаружил замочную скважину. В других дверях замков не было.

– Похоже, мы нашли комнату Конлана, – сказал он, шагнул вперед и подергал за ручку.

Комната была заперта. Маркус попросил Мэгги и Бимена отойти в сторону и ударил ногой. Послышался треск, и дверь распахнулась.

Контраст с кельями наверху оказался разительным. Спартанской обстановку комнаты никто не назвал бы. Практически весь пол покрывал ковер. Центр помещения занимал массивный вычурный стол из дуба. На столешнице виднелись ручки, бумага и пластиковый контейнер. Перед столом стояло мягкое вращающееся кресло. На дальней стене расположились забитые книгами книжные полки, в конце комнаты – большая двуспальная кровать, рядом – высокий шкаф и тумбочка.

Маркус шагнул к столу и снял крышку с контейнера. Внутри лежало несколько полиэтиленовых пакетиков с комочками фольги. Маркус открыл один пакет и развернул фольгу. На стол посыпалась мелко нарезанная желтая промокательная бумага. Маркус сразу представил, как Конлан кладет каждому из своих прихожан на язык по кусочку промокашки, словно священник, раздающий облатки.

– Вот вам и ЛСД.

– Даже не сомневаюсь, что этот гад переспал с каждым членом своей секты, – с отвращением буркнула Мэгги. – Ублюдок преспокойно отдыхал тут, как король, а женщины и дети существовали наверху в условиях похуже тюремных.

Маркус не стал развивать тему, а Бимен вообще не промолвил ни слова с тех пор, как они спустились в бункер.

– Как вы себя чувствуете? Головокружения, дезориентации нет? – спросил Маркус.

– Со мной все в порядке, – отозвалась Мэгги.

– Бимен?

– Нормально, – едва слышно прошептал старик.

Они снова вышли в главный зал. Маркус посветил в другой конец комнаты и шагнул к двери в дальней стене, подсознательно опасаясь того, что может там обнаружить.

Он чувствовал, что за дверью таится смерть, однако увиденное его просто потрясло.

86

Помещение оказалось самым обширным из всех комнат, примерно тридцать на тридцать футов. Стены от пола до потолка покрывали зеркала, а на полу красовалась огромная черная пентаграмма. На каждом из пяти ее лучей стояло по стулу, к спинкам которых были привязаны обгоревшие трупы детей. Руки погибших так и остались связанными за спиной; головы были вывернуты под самыми странными углами, обугленные лица перекосила предсмертная агония.

Мэгги прикрыла рот рукой и отвела взгляд. Бимен, запнувшись, выскочил наружу; в тишине бункера явственно слышалось, как старик шепчет молитвы. Луч фонарика высветил еще несколько тел, сброшенных в угол, будто кучка ненужного хлама. Останки принадлежали взрослым: пять женщин, трое мужчин – родители сожженных заживо детей.

Маркус подошел ближе к взрослым и быстро осмотрел трупы. Будь с ними Эндрю, он наверняка определил бы причину смерти. Тела буквально мумифицировались, и трудно было сказать, от чего умерли эти люди.

– Уверена, они пытались остановить Конлана, когда поняли, что он намерен… – произнесла Мэгги.

Она не договорила, однако Маркус понял ее без слов. Очевидно, Конлан обладал сильной харизмой и даром убеждения. Так или иначе, ему удалось заставить эти семьи переехать в никому не известный подземный бункер. И все же его методы промывания мозгов дали сбой, когда он попытался уговорить соратников принести в жертву собственных детей. Разумеется, Конлану на членов секты было наплевать. Он знал, что никто на его предложение не согласится, и знал, как выйти из положения. Вероятно, сомневающихся отравили. Маркус представил, как сектанты сидят за обеденной трапезой, смеются, возможно – даже испытывают эйфорию от своей простой безыскусной жизни. Проходит минута, другая – и все они мертвы…

Маркус повернулся к пентаграмме. Войдя в комнату, он сразу заметил обгоревшие детские тела на лучах пентаграммы и больше ничего рассмотреть не успел. Теперь же он увидел, что в самом центре символа стоит маленький табурет. Пустой табурет.

Маркус вошел в мрачный круг и присел, пробежав взглядом по лицам мертвых детей.

– Вот здесь и сидел Анархист, – прошептал он.

– О боже… – пробормотала Мэгги. – Сидел и наблюдал, как его друзья горят заживо?

В комнате повисла тишина.

Маркус еще раз оглядел круг и задумался, что стало бы с ним, доведись ему испытать хоть толику тех мучений и боли, что вынесли такие люди, как Акерман и Анархист.

– Нужно выйти наружу. Глотнем свежего воздуха и вернемся обратно. Возможно, удастся найти еще улики.

Мэгги кивнула, и они выбрались в смежный зал, оставив позади смерть и боль. Мэгги положила руку на плечо Бимену, успокаивая старого фермера, и потянула его за собой.

Они двинулись к люку, когда Маркус услышал странный негромкий звук – словно где‐то далеко включили душ или открыли водопроводный вентиль. По бункеру поплыл непонятный запах. Маркус втянул воздух, и тут до него дошло.

Он бросился к лестнице и начал карабкаться вверх. Мэгги и Бимен что‐то забормотали снизу, но у Маркуса уже не было времени прислушиваться. Он наполовину высунулся из люка и бросил взгляд в сторону двери в бункер, где стояла стремянка. Наверху маячил силуэт человека, наклонившегося над входом. Свет падал сзади, однако Маркус рассмотрел в руках незнакомца бутылку из‐под воспламеняющей жидкости. Человек перевернул горлышком вниз сосуд с этикеткой «Кингсфорд», вмещающий шестьдесят четыре унции, и теперь его содержимое лилось на лестницу и на фанерный пол.

Маркус поднял глаза на лицо поджигателя, и их взгляды встретились.

Человек у входа поднес спичку к струйке жидкости, и пламя, вспыхнув, побежало по ступенькам лестницы. Дверь в подземелье захлопнулась.

87

Наверху загудел огонь, и Маркус тут же отпустил лестницу, скатившись вниз. Нога со всего маху врезалась в бетонный блок, и щиколотку пронзила боль.

Мэгги схватила его за плечи и оттащила подальше от лестницы и языков огня, лизавшего поверхность проема. Пытаясь встать, Маркус перенес вес на травмированную ногу, и щиколотку вновь прострелило, однако боль в суставе сейчас заботила его меньше всего. Он вновь шагнул к лестнице и посмотрел вверх в поисках выхода. Пламя пожирало фанерный пол; деревянная стремянка, ведущая на поверхность, пылала.

– Черт возьми! – зарычал Маркус.

Этим путем выбраться уже не светило. Кислорода в подземелье не хватало,