Мстительница - Инга Берристер

Симон перестал являться в спальню Элизабет, чему она была очень рада. Его связи не были для нее тайной, однако он вел себя очень осторожно.

Ее отец так же, как Симон, считал, что она слишком балует сына. Мужчины из семьи Калвертов не позволяли себе иметь чувства. И отец, подобно Симону, больше благоволил Эмме.

Элизабет страдала, видя, какой испорченной и высокомерной растет ее дочь. В школе Эмму не любили, и, хотя Симон предпочитал рассматривать это в выгодном для девочки свете, Элизабет уже приходилось выслушивать жалобы школьного начальства по поводу того, как их дочь третирует младших учениц. Иногда Элизабет ловила себя на том, что сторонится девочки. Ругая себя за недостатки дочери, она не находила в себе сил сблизиться с ней.

Каждое лето Элизабет с ужасом думала о возвращении в Лондон. Симон уже достиг такого положения, что о нем заговорили как о серьезном кандидате на пост лидера партии, и был очень возбужден и напряжен перед их отъездом. К тому же он завел себе новую любовницу... Элизабет всегда знала, когда он менял партнерш. Ей не хотелось возвращаться, но выбора не было.

Она прилетела в Лондон через три дня после того, как Симон получил ультиматум Пеппер, и обнаружила, что ее муж отправился в свое родовое поместье, оставив ей приказ немедленно и вместе с детьми следовать за ним. Зная, что ослушание грозит немалыми бедами, Элизабет собрала вещи, которые могли понадобиться в течение недели, и попросила шофера подать машину сразу после ужина.

В родовом гнезде Геррисов было все для удобной и приятной жизни, однако она не любила его. Здесь Симон расслаблялся, и Элизабет не чувствовала себя в безопасности в своей спальне... Тут вообще у нее появлялось ощущение такого страшного и неотвратимого давления на нее, что Элизабет с трудом заставляла себя не кричать от страха.

В этом доме Симон провел свое детство, но и он временами не желал сюда ехать. Даже дети казались здесь притихшими, хотя, наверное, трудно было бы найти место красивее. Построенный из светлого камня дом стоял в окружении нетронутой человеком природы. Сады были спланированы в более позднее время, а посреди синело искусственное озеро с островом, на котором возвышалась башня в греческом стиле, построенная одним из предков Симона под впечатлением поездки в Италию. И дом, и все поместье по праву назывались архитектурными сокровищами.

Когда они приехали, в доме было темно, и Элизабет растерялась. Где же Симон? Еще не очень поздно... Он должен их ждать. Обычно они держали в доме мало прислуги, и управляющему приходилось дополнительно нанимать людей, когда они приезжали в поместье.

Каждое лето они всей семьей проводили тут месяц, как правило, август, а потом приезжали на неделю после Нового года, когда Симон давал бал для местных аристократов, в среде которых был весьма популярен.

Элизабет попросила шофера открыть тяжелую дверь и внести в дом багаж. Она следовала за ним, по пути включая свет и дрожа всем телом от холода, так как отопление не работало. Где же слуги?

Заметив полоску света под дверью в кабинет, она распахнула ее и увидела Симона, лежавшего в кресле. От него сильно несло бренди. Заметив пустую бутылку, Элизабет постаралась не показать, как она удивлена. Симон пьян! Но ведь он никогда не пьет... Отпустив шофера, она отослала детей наверх, не обращая внимания на вопросы Эммы.

В доме не оказалось ни одной служанки, и ей пришлось самой заняться детьми, приготовить им ванну, накормить.

Шкафы и холодильник были полны еды. Элизабет готовила ужин, но одна мысль страшнее другой не давали ей покоя. Что происходит? Может быть, Симон потерял над собой контроль и всех уволил? Вряд ли. Такое не в его духе.

Элизабет накормила наверху детей, уложила их и отправилась в кабинет. Симон храпел. Решив не будить его, Элизабет пошла к шоферу, который по обыкновению обосновался в комнатах над гаражом.

Не желая, чтобы он заходил в дом, Элизабет сказала, будто домоправительница взяла выходной и ему придется самому позаботиться о своем ужине. Симон ни за что не простил бы ей, если бы кто-нибудь еще увидел его в теперешнем состоянии.

Она уже вернулась в кухню и стала варить кофе, как вдруг услышала шум мотора.

Домоправительница выглядела растерянной. Они с мужем постоянно, то есть вне зависимости от присутствия или отсутствия хозяев, присматривали за домом и садом, и Элизабет привыкла доверять ей, хотя поначалу с трудом понимала ее северный выговор.

Похоже, Симон действительно отпустил их... Хотел напиться? Женщина упорно отводила взгляд, и у Элизабет упало сердце. Что случилось? Не может быть, чтобы Симон привез сюда одну из своих пассий.

Элизабет отнесла кофе в кабинет и поставила чашку на стол, не имея ни малейшего намерения будить Симона. С отвращением поглядев на него, она закрыла за собой дверь.

Симон проснулся, словно его толкнули. Не сразу он понял, где находится, но ощущение опасности появилось мгновенно... Тяжело было дышать, как будто его связали... Кто-то наклонился над ним...

Отец... Симон отчаянно закричал и съежился, предчувствуя боль, но тут его мысли прояснились, и он сообразил, что испугался собственного сына. Ярость и ненависть вновь помутили его рассудок, едва он заметил отчуждение в глазах мальчика. И весь тот кошмар, тот страх, который он пережил, узнав о разоблачениях Пеппер, неожиданно переродились в одно неодолимое желание. Он подался к Джайлсу, подхватил его и, держа под мышкой, шагнул к двери в сад. Легко отыскав на берегу лодку, Симон бросил в нее сына. Когда мальчик закричал, он ударил его, наслаждаясь прикосновением кулака к нежной плоти.

Никакого определенного осознанного решения у Симона не было, его вела внушенная ему с детства страсть. Не задаваясь вопросами, не обращая внимания на вопли Джайлса, он, как заведенный, следовал к одному ему известной цели. Лодку покачивало на волнах, и он уже собирался отвязать ее...

Симон трепетал от наслаждения, чувствуя свою власть над съеженным комочком.

Он не обращал внимания ни на крики, ни на слезы, ни на устремленный на него взгляд сына, в котором не осталось ничего, кроме страха.

Элизабет тоже не спалось в эту ночь. Она спустилась вниз посмотреть на спящего мужа и в ужасе остановилась, глядя на открывшуюся ужасную картину и не веря своим глазам.

Куда Симон собрался везти Джайлса? Что он делает с ним? Ночь сырая, холодная. Мальчик простудится... И вдруг она все поняла. Элизабет бросилась на помощь сыну, не помня себя от страха и возмущения. Симон уже оттолкнул лодку от берега, когда она примчалась к реке и выхватила из его рук шест.

Симон не ждал и испугался ее, словно Элизабет материализовалась из ночного мрака. Он застыл на несколько секунд, однако вскоре опомнился и, в ярости оскалив зубы, вновь повернулся к жене, чтобы вернуть себе шест.