Десять тысяч стилей. Книга восьмая - Илья Головань

Мужчина в одежде из звериных шкур воткнул свой нож в камень. Именно поэтому ветер еще не сбросил тело с горы. Труп отлично сохранился, ведь здесь царил лютый холод. Сколько тело мужчины пролежало на горе — может, год, а может, и целое столетие — Ливий не знал. Зато сам вид тела заставил Волка напрячься.

Если идущий смог залезть сюда, значит, он силен. Тогда почему человек умер здесь? Что случилось?

Только теперь Ливий заметил изменения в своем теле. Разум с трудом реагировал на опасность, мысли Ливия были будто в дыму. Ноги налились свинцом, все тело было ватным. Что с ним происходит, Ливий понял сразу.

— Земная ярь!

На вершине совсем не было небесной яри. Поэтому извне в тело Ливия поступала только земная ярь и ни капли небесной. В начале Волк ничего не почувствовал, потому что Техника Небесного Генератора немного стабилизировала внутреннюю энергию, но теперь Ливий понял, в какой он находится опасности.

В книгах Волк много читал о коварстве земной яри. Что неопытный идущий замечает свое апатичное состояние только в самый последний момент. Но Ливий и не предполагал, что подобное может коснуться его самого. Дело в том, что все эти предупреждения предназначались для слабых идущих. Вот только ни один автор книги не писал о ситуации, когда небесной яри нет вообще.

«Вперед!», — подумал Ливий и попытался рвануть в сторону обрыва. Тело не поддалось. Земной яри было слишком много, она делала Волка медлительным и неповоротливым.

«Надо избавиться от яри!».

Ударом руки Ливий попытался вывести часть яри в сторону. Оказалось, что и техники почти не работают. Ливий смог избавиться только от небольшой части энергии, а время стремительно уходило.

Шаг Предков перенес Волка на двадцать шагов. Еще один Шаг Предков — на пятнадцать шагов. Тогда Ливий применил Волю и вложил столько яри в ноги, сколько вообще смог, чтобы сделать рывок вперед.

Волк преодолел двести метров. До обрыва оставалось еще чуть больше сотни. Больше Ливий не мог сделать рывок, да и Шаги Предков использовать не вышло бы. Волк погружался в коматозное состояние с ужасающей быстротой. Все, что успел сделать Ливий — шагнуть в сторону обрыва еще пять раз.

Волк замер на месте. Он больше ничего не видел, не слышал и не ощущал.

На вершине горной гряды под обжигающе холодным ветром неподвижно стоял человек.

* * *

Под морскими пучинами скрывалась огромная и хорошо оборудованная база. В ней было все, что требовалось для школы боевых искусств: склады, набитые оружием и ингредиентами, залы для тренировок, большая библиотека и жилые помещения. Здесь постоянно проживали пять сотен бойцов. Все они были элитой Единства.

Особое место занимали Верховные — приближенные самого Хаоса. Сегодня они собрались вместе, чтобы обсудить со своим главой будущее Единства.

За столом сидели шесть человек. Трое и раньше были Верховными. Луи де Сент, куда более известный как Лень, развалился в кресле и наблюдал за небольшой перепалкой двух других Верховных. Гром, правая рука Хаоса, не снимал маску даже перед своими товарищами — он тоже наблюдал за перепалкой, но не как Лень, которому было скучно, а как главный среди равных, который должен следить за конфликтами и пресекать их.

Третьим Верховным из старого состава был Светлый. Когда-то он был главой одной из Школ Сильнара, но предал Сильнейшего во время нападения Единства. Светлый как раз и спорил с другим Верховным.

— Радуйтесь, что вы вообще сидите здесь сегодня!

Гром поморщился под маской. По его мнению, Светлый и сам не так давно стал Верховным и уж точно не ему было строить иерархию.

— Мы равны, Светлый. Я может даже лучше тебя подхожу на роль Верховного, — ответил Светлому мужчина с зашитыми глазами.

Человек Ста Личин, Мадригин — в Единстве его называли Кукловодом. Свои глаза он зашил себе сам, ведь без глаз он видел гораздо большее.

Кукловод работал на Единство три года, а Верховным стал совсем недавно. Раньше число Верховных было плавающим — сколько удавалось найти достойных, столько и набирали. Потом все свелось к шести: шесть Верховных, не больше и не меньше. Кто-то погиб — значит, можно взять нового. Не раньше.

Но после жуткой бойни между Единством и Альянсом Светлых Сил, Хаос реформировал свою организацию. Теперь Верховных было двенадцать: шесть старых и шесть новых.

За столом собралась только половина от всех Верховных. Три от старых, три от новых. Именно их Хаос посчитал достойными. Кто-то — как, например, Светлый — считал, что собраться должны были исключительно старые Верховные. Но у Хаоса было свое мнение на этот счет, а с главой никто не рискнул бы спорить.

Двух других звали Наковальня и Гранит. Первый возвышался над остальными Верховными как минимум на голову. Раньше Наковальня был главой одной темной гильдии, но та была уничтожена в боях с Единством. Но для Наковальни война не закончилась. Несколько лет он охотился за членами Единства, верша месть, пока не встретился лично с Хаосом. Что сказал глава Единства, не знает никто, но он смог завербовать Наковальню в свою организацию.

Из трех присутствовавших новых Верховных Гранит состоял в Единстве дольше всего. Его не сделали Верховным раньше только потому, что не было места. Гранит пришелся в Единство сразу после того, как Хаос украл Синий Флаг. Будучи магом, Гранит хотел получить в свои руки эту великую магическую технику. Свои меркантильные интересы Гранит не скрывал. Но получая от Единства разные техники и материалы, Гранит качественно выполнял свою работу.

Гром скорее доверился бы Граниту, чем Светлому.

— Молчать.

Голос Хаоса потушил спор. Шесть Верховных сидели полукругом, а перед ними стояла ширма. Из-за нее с Верховными говорил Хаос.

— Я собрал всех вас сегодня, чтобы передать мою волю. Вы станете главной опорой Единства, каждый из вас. Я подарю вам силу, о которой вы не могли и мечтать. Поделюсь тем, чем владею сам. Первым станет Гром.

Никто не удивился такому решению. Гром был правой рукой Хаоса. В лояльности Грома невозможно было усомниться, чего нельзя было сказать об остальных Верховных.

— Идите.

Поклонившись, Верховные вышли из комнаты. Совещание оказалось очень коротким.

— Видимо, наш глава совсем плох, — в полголоса сказал Светлый.

— Видимо, — кивнул Лень. Подобное происходило не в первый раз — Хаос исцелялся даже после самых тяжелых ранений.

Но никто из них не знал, в каком на самом