Провал гитлеровского наступления на Москву - неизвестен Автор

В книге Разгром немецко-фашистских войск под Москвой по этому поводу сказано следующее: Командующий армией отмечал также отличные действия 8-й танковой бригады - командир бригады полковник П. А. Ротмистров - в районе Ямуги.

Захват Ямуги имел важное значение, так как этот поселок расположен на шоссе Москва - Ленинград, в восьми - десяти километрах северо-западнее Клина. С освобождением Ямуги создавалась угроза выхода наших войск на тылы всей фашистской группировки, расположенной северо-западнее Москвы в районе Рогачево, Яхромы, Красной Поляны, Крюкова, Истры, Клина. 8-я танковая бригада все это время действовала как бы на острие ударной группировки войск 30-й армии. В этот период, в частности при захвате населенного пункта Ямуга, мы взаимодействовали с 365-й стрелковой дивизией, которая, надо сказать, действовала блестяще, но все же главную роль сыграла 8-я танковая бригада и в частности наши танки Т-34, с которыми в то время противник при атаке в лоб, по существу, ничего не смог сделать, Все его попытки сбросить нас с шоссе успеха не имели.

После захвата Ямуги противник начал отходить к Клину. 30-я армия перешла к преследованию и 9 декабря подошла к Клину с востока, рассекая вражескую оборонительную группировку на две части. Одна, менее сильная находилась к западу от Ленинградского шоссе, на южном берегу Московского моря, другая группировка (фактически главные силы) оставалась в районе Клина и Солнечногорска.

Противник стремился удержать Клин, где он имел крупный гарнизон, насчитывающий 18 тысяч человек, до 40 - 50 танков, много противотанковой и зенитной артиллерии. Подступы к городу и сам город были укреплены инженерными сооружениями: созданы окопы полного профиля, минные поля, протянуты проволочные заграждения. Все каменные здания были приспособлены к обороне.

Чтобы избежать окружения в районе Клина, гитлеровцы пытались ударами авиации всячески задержать продвижение войск 30-й армии на юг и юго-запад. И начали спешно перебрасывать сюда резервы с соседних участков фронта, в частности из полосы действий 16-й армии. Оценив сложившуюся обстановку, командующий 30-й армией принял решение уничтожить основные силы противника в Клину, не дожидаясь подхода войск 1-й ударной армии, с которой 30-я армия взаимодействовала. В ночь на 10 декабря была произведена частичная перегруппировка войск в 30-й армии и поставлены новые задачи. 365-я стрелковая дивизия и 8-я танковая бригада должны были, используя темноту, обойти Клин с северо-запада, через Голяди, выйти в район Васильеве и ударом из этого района во фланг и тыл противника овладеть городом.

Выполняя поставленные задачи, войска 30-й армии 10 декабря продолжали развивать наступление. 8-я танковая бригада из района Ямуги по лесным дорогам через Голяди, Борисово вышла в район Першутино (четыре километра западнее Клина) и перерезала железную ж шоссейную дороги, идущие из Клина на Высоковск. Захват шоссе 8-й танковой бригадой поставил противника в трудное положение. Стремясь очистить шоссе, враг в течение дня трижды предпринимал танковые атаки со стороны Клина и Высоковска, но все они были отражены частями нашей танковой бригады. 11 декабря на подступах к Клину и Высоковску шли ожесточенные бои. Однако все попытки наших войск овладеть районом Высоковска и окружить противника в Клину не увенчались успехом. Гитлеровское командование, вследствие медленного наступления других армий правого крыла Западного фронта, получило свободу маневра резервами и, пользуясь этим, подбрасывало резервные части на угрожаемые участки и отбивало все атаки войск 30-й армии.

12 декабря решением командарма была создана подвижная группа в составе 8-й и 21-й танковых бригад, 46-го мотоциклетного полка и 145-го отдельного танкового батальона. Общее руководство действиями подвижной группы было возложено на командира 8-й танковой бригады. Перед группой была поставлена задача: овладеть Клином ударом с запада. В течение этого дня проводилась перегруппировка частей подвижной группы и организация взаимодействия с группой полковника Чанчибадзе.

В течение 13 и 14 декабря западнее Клина шли ожесточенные бои. Противник, стремясь любой ценой не дать советским войскам замкнуть кольцо окружения, предпринимал яростные контратаки, в результате чего наша подвижная группа не могла, как предполагалось, начать 13 декабря наступление на Клин с запада. Однако с северо-востока и востока 365, 371 и 348-я стрелковые дивизии, воспользовавшись тем, что главные силы противника отвлечены нашей подвижной группой и тем, что сопротивление противника перед фронтом их частей несколько ослабло, продолжали теснить его. 15 декабря напряженные бои 30-й армии в районе Клина, на также выход правофланговых частей 1-й ударной армии на юго-восточную окраину города завершились его полным освобождением. Основные силы гитлеровских войск, действовавших в районе города, были разгромлены и лишь остаткам их удалось просочиться на Высоковск и в юго-западном направлении. С 16 декабря 30-я и 1-я ударная армии начали преследование противника, отходившего на новый оборонительный рубеж к реке Ламе.

Расскажу два эпизода, имевших место в период наступления на Ямугу.

При подходе лесной дорогой к поселку Заболотье разведка доложила, что дорога минирована: на небольшом мостике через ручей подорвалась одна наша бронемашина. Передовой отряд, двигавшийся за разведкой, остановился. Я немедленно (выехал вперед и убедился в правильности доклада разведчиков. Саперов с миноискателями в бригаде не было, да и вряд ли они могли оказать помощь при таком глубоком снеге. Рассчитав, что немцы едва ли могли поставить мины в широкой полосе, я отошел от мостика назад, примерно метров на 500, и принял решение: через лес вывести бригаду для атаки села Заболотье. Лес был небольшой, молодой и не мог служить для наших танков препятствием. Кроме того, движение танков через лес позволяло вывести бригаду скрытно на его южную опушку для внезапной атаки противника. Все, как будто, хорошо, но вот есть ли мины? Есть ли они на обочине дороги и в лесу? По внешним признакам мне казалось, что мин не должно быть, поэтому я решил рискнуть и первым пешком направился в сторону леса. Мин не оказалось. После этого я оттянул назад передовой отряд и приказал ему двигаться на Заболотье через лес и начать движение с того участка, на котором, как я лично убедился, мин не было.

В составе передового отряда была одна танковая рота с автоматчиками. Быстро преодолев лес, на его опушке танки развернулись в боевой порядок и перешли в атаку, оказавшуюся для противника неожиданной. К этому времени подошли главные силы бригады и так же начали движение через лес. С главными силами бригады двигался командир танкового полка, мой заместитель майор А. В. Егоров и небольшая группа офицеров штаба. Для руководства боем я и майор Егоров вышли на опушку леса, чтобы, исходя из результатов боя передового отряда, можно было поставить конкретную боевую задачу главным силам бригады, состоявшим из танкового полка и мотострелкового батальона.