Пик Дьявола - Деон Мейер

Вероятно, все же победит богатство, потому что вид отсюда уж больно хорош. Вот что сделали деньги. Как всегда, самое красивое достается богачам. А полицию оттеснили в Бракенфелл.

На перекрестке с круговым движением он повернул налево, в Квинс, потом направо, на Виктория-стрит, продолжая двигаться вдоль моря, через Бэнтри-Бэй. Перед многоквартирным жилым домом впритык, бампер к бамперу, стояли «мазерати», «порше» и БМВ-Х5. Здесь, в богатых кварталах, он никогда не чувствовал себя уютно. Как будто оказывался в чужой стране.

Клифтон. Дорогу переходит женщина с двумя маленькими детьми. Она несла большую пляжную сумку и сложенный зонтик. На ней бикини; вокруг бедер кусок материи, который то и дело раздувается от ветра. Высокая, красивая, длинные каштановые волосы до талии. Она рассеянно смотрела на дорогу — мимо него. Он, в своей средненькой полицейской машине, был для нее невидимкой.

Он подъехал к тому месту, где Нижняя Клоф-стрит изгибалась налево, а потом сделал разворот к Круглому дому. Три раза проехал вверх и вниз по улице, пытаясь сообразить, откуда появится убийца с ассегаем. Здесь он припарковаться не может — слишком открытое место. Придется долго идти пешком — возможно, от самой Сигнальной горы. Тогда, покончив с Сангренегрой, он побежит под гору, а не в гору.

А может, он не захочет продираться через заросли? Может, попытается войти по улице?

Илзе Броди сказала: «Он мужественный человек». И еще: «Интеллект выше среднего».

Гриссел позвонил Буши Безёйденхауту и спросил, где тот находится. Безёйденхаут ответил: они нашли дом, расположенный на другой стороне улицы, наискосок от дома Сангренегры. Он принадлежит одному итальянцу, который постоянно живет в Европе. Ключи от дома им дал агент по недвижимости. Им не разрешили курить в доме. Гриссел ответил, что едет.

Почти тут же зазвонил его мобильник.

— Гриссел.

— Бенни, это Джон Африка.

Комиссар!

36

Тобеле хотелось принять душ, поесть и поспать.

Он ехал по Йорк-стрит в Джордже и увидел вывеску: «Клуб и гостиница «Протей». Название мало что ему говорило. Он остановился перед зданием и уже положил руку на сумку, когда диктор по радио заговорил о колумбийце и похищенной девочке.

Он слушал, по-прежнему держа рукой ремень сумки, другой рукой держась за дверцу и глядя на фасад отеля.

Он просидел так минуты три-четыре и выслушал все до конца. Потом отпустил сумку, завел мотор и переключился на заднюю передачу. Развернулся и покатил по Йорк-стрит, свернул направо, на улицу Лангенховена. Его путь лежал к перевалу Утениква.

Полицейских, которые должны были охранять дверь квартиры Кристины ван Роин, на месте не оказалось. Гриссел постучал; он решил, что они внутри.

— Кто там? — послышался приглушенный голос из-за двери.

Он назвался. Охранников не оказалось и внутри, иначе она не стала бы подходить к двери сама. Когда открылась дверь, он сразу увидел ее лицо. Кристина ван Роин выглядела неважно. Бледная, глаза распухли.

— Входите.

На ней была шерстяная кофта, хотя на улице совсем не было холодно. Она ссутулила плечи. Гриссел подозревал: она знает, что больше никогда не увидит своего ребенка. Она присела на диван. Он увидел, что по телевизору идет мыльная опера — звук приглушен. Может быть, так она просто проводит время?

— Вы знаете, что его отпустили под залог?

Она кивнула.

— Вы знаете, что устроили это мы?

— Мне рассказали.

Голос ровный, как если бы ей было все равно.

— Мы считаем, он приведет нас к Соне.

Кристина молча смотрела в телевизор — там мужчина и женщина о чем-то разговаривали, стоя лицом к лицу. Они ссорились.

Гриссел сказал:

— Мы просто предполагаем… Нам помогают психологи из отдела судебно-медицинской экспертизы. Они говорят, существует большая вероятность того, что он приведет нас к ней.

Она снова повернулась к нему. Она знает, подумал Гриссел. Она уже знает.

— Хотите кофе? — спросила Кристина ван Роин.

Он задумался. Он хотел есть. Он не ел с утра.

— Можно я выйду и что-нибудь куплю? В ресторане, где торгуют навынос?

— Я не голодна.

— Когда вы ели в последний раз?

Она не ответила.

— Вам надо поесть. Что вам принести? Хотя бы немножко.

— Что хотите.

Он встал.

— Пиццу?

— Погодите.

Она встала и ушла в кухню. К дверце большого двухдверного холодильника была прикреплена рекламная листовка ресторанчика.

— Они торгуют навынос, — сказала она, вручая листовку Грисселу и снова садясь. — Я не хочу, чтобы вы сейчас уходили.

— Где двое полицейских, которые стояли у двери?

— Не знаю.

Он пролистал брошюрку.

— Что хотите?

— Все равно. Только без лука и чеснока. — Она потрясла головой. — Мне все равно. Все, что угодно.

Он вынул из кармана мобильный телефон, позвонил и сделал заказ. Когда его попросили назвать адрес, он замялся, и хозяйка подсказала ему. Он сказал, что ему нужно позвонить по работе, и спросил разрешения выйти на балкон. Задувал ветер. Он закрыл за собой дверь и набрал номер Нгубане.

— Тим, ты в курсе? ОБОП больше не охраняет квартиру матери девочки.

— Нет, я сегодня там не был. Я звонил, но она ничего мне не сказала.

— Какие же они идиоты!

— Может, решили, что она уже вне опасности.

— А может, решили, что это не их проблема.

— Что мы можем сделать?

— У меня нет лишних людей. Вся оперативно-следственная группа сейчас в Кэмпс-Бэй.

— Я поговорю с начальством.

— Спасибо, Тим!

Он окинул взглядом раскинувшийся внизу город. Последние лучи солнца отражались в окнах отелей в районе Странда. Грозит ли ей опасность? Члены его следственной группы следят за Сангренегрой. Четверо его приспешников до сих пор находятся за решеткой.

Бык Бёкес наверняка что-то знает. Ему известно, насколько велика армия Сангренегры. Сколько у него подручных, которые не живут в особняке в Кэмпс-Бэй. Наверное, у него много подручных. Местные прихлебатели, помощники, случайные люди: невозможно ворочать крупными партиями наркотиков с помощью всего пяти человек. Он позвонил своим и спросил, на месте ли еще капитан Хелена Лау. Его тут же соединили с капитаном, и он попросил дать ему номер мобильного телефона Быка Бёкеса.

— Минуточку, — сказала она.

Гриссел довольно долго ждал. Наконец Хелена Лау продиктовала ему номер.

— Спасибо, капитан!

Можно ли ей доверять? Особенно после того, как отдел по борьбе с домашним насилием переподчинили отделу по борьбе с оргпреступностью? Кому она хранит верность?

Он позвонил Бёкесу.

— Бык, говорит Бенни. Я хочу знать, почему ты отозвал охрану Кристины ван Роин.

— Теперь ее охрана — твое дело.

— Господи боже, Бык, а тебе не кажется, что об этом можно было бы предупредить нас заранее?

— А ты нам что-нибудь заранее сообщал? Например, когда решил освободить Карлоса под залог и использовать как наживку. Тебе хватило порядочности посоветоваться с нами?

— Значит, тебе плевать на ее безопасность?

— И потом, у меня тоже не хватает людей.

По голосу Быка Гриссел угадал: тот что-то скрывает. И еще он лжет.

— Черт, — сказал Гриссел. Он нажал отбой и стоял с телефоном в руке, думая: вот в чем беда современной Службы. Зависть, конкуренция, личные комплексные планы — а в результате все постоянно путаются друг у друга под ногами. Теперь начали наносить друг другу удары в спину.

Когда он ехал к Кристине ван Роин, ему позвонил комиссар Джон Африка. Он спросил: «Бенни, ты трезвый?» — «Да, комиссар», — ответил Гриссел. Тогда Джон Африка спросил: «Ты и дальше намерен оставаться трезвым?» И он ответил: «Да, комиссар». Африка сказал: «Бенни, уж я разберусь с теми, кто стучит газетчикам. Матт Яуберт говорит, ты — лучший из всех, кто у него есть. Говорит, ты в норме, и меня это вполне устраивает. Слышишь, Бенни? Я буду на твоей стороне, так и скажу газетчикам. Но, Бенни, мать твою, если ты меня подведешь…»

Если он подведет комиссара, личный комплексный план комиссара полетит ко всем чертям.

Тем не менее он испытывал к Африке благодарность за то, что тот его поддерживает. Комиссар цветной — сейчас почти все начальство цветное. Он вынужден полагаться на милость цветного, которому в прежние времена пришлось немало пострадать из-за белых. Сколько тогда милосердия приходилось на долю Джона Африки?

В разговоре он пообещал:

— Комиссар, я вас не подведу.

— Значит, мы с тобой поняли друг друга, Бенни. — Комиссар помолчал, а потом вздохнул и сказал: — Удар в спину меня очень огорчает. Я пока не выяснил, кто тебя подставил.

Гриссел еще раз припомнил свой разговор с Бёкесом. Отдел по борьбе с оргпреступностью определенно что-то замышляет. Он это знал. Вот почему они связались с прессой. Вот почему умолчали о том, что снимают охрану.