Русская Прага - Наталья Командорова

Семинар Н. П. Кондакова успешно действовал, однако в конце 20-х — в начале 30-х годов ученые забеспокоились о дальнейшей судьбе своего научного учреждения. Это было связано с тем, что «…здоровье Масарика все ухудшалось, и предполагали, что скоро он уйдет в отставку. Становилось совершенно ясно, — отмечал Андреев в своих воспоминаниях, — что, в связи с общим изменением отношения к Советскому Союзу в Чехословакии, под ударом окажется финансирование Семинария Кондакова в персональном его составе. Проблема, которую пока что Масарик еще предотвращал своей властью.

Следовало предусмотреть и попытаться как-то маленькую ученую группу Семинария Кондакова превратить в более открытый для общества Институт имени Кондакова, который широко поддерживали бы различные лица. Должны были появиться всевозможные группы членов: членов-благотворителей, почетных членов и действительных членов и вообще разные группы участников этого будущего Института, а главное, следовало на всякий случай найти новые источники его финансирования…»

Семинар переживал не лучшие времена: уехал из Праги директор Калитинский, начался конфликт между Беляевым и Толлем, затем погиб Беляев. Начались поиски директора для реформируемого Института. «В конце концов его нашли, — вспоминал Н. Андреев. — Это был Александр Александрович Васильев, русский профессор, академик, специалист по византийской и арабской истории, который выехал в Соединенные Штаты, но который согласился (даже не заезжая вначале к нам) возглавить Институт… Это разрешило проблему. Толль стал его заместителем, княгиня вошла в правление как казначей, ученым секретарем сделался Расовский…». Так победили ученые — сотрудники Института и продолжили дело, начатое их великим учителем Никодимом Петровичем Кондаковым.

Об институтских преподавателях — с благодарностью

Как вспоминал Николай Андреев, жили они с другом Константином Теннукестом в студенческие годы в деревне вблизи Праги, в Уезде Надлесы. Николай Ефремович описал бытовые условия студентов того времени. Друзья сняли «одну общую комнату у бывшего чешского легионера, воевавшего в Сибири, Франца Ивановича Мусило и его жены — русской Федосьи Ивановны… Там было приятно и тепло. Хозяин, строительный рабочий… мы прошли в свою комнату, довольно большую, обставленную по-городскому. У нас были отличные кровати, между ними стояли ночные столики, имелся стол, который годился как для еды, так и для занятий.

Уговорились, что хозяйка будет… кормить дважды в день: утром и вечером. Утром она подавала кофе с молоком, масло, хлеба сколько хотите и жареное (яичницу, свинину или даже, как ни странно, утром — горячие сосиски).

Деревня была населена большим количеством русских эмигрантов. Жили тут представители академического мира и… профессор истории — знаменитый Александр Александрович Кизеветтер…»

С большой теплотой Андреев отзывался о директоре кооперативного института профессоре Маракуеве: «Профессор Маракуев оказался симпатичнейшим и, как мне тогда представлялось, очень пожилым господином. На самом деле он тогда еще не был таким. Позднее, восемнадцать лет спустя, когда он стал значительно старше, я был в большой дружбе с ним. Он отнесся ко мне очень мило. Маракуев, по происхождению донской казак, был очень образованным человеком, специалистом по сельскому хозяйству и кооперации…», а также читал в кооперативном институте курс политической экономии.

Помимо Маракуева на Николая Ефремовича — студента Русского института сельскохозяйственной кооперации — неизгладимое впечатление производили лекции по теории права в изложении профессоров Дмитрия Николаевича Иванцова, Аркадия Николаевича Фатеева и других институтских преподавателей. «По экономической географии и некоторым отраслям экономических наук, специально связанных с Россией, читал доцент Петр Николаевич Савицкий, один из лидеров евразийцев, — вспоминал Андреев. — Очень интересный и конструктивный ум. Я многим обязан общению с ним. По истории кооперативных движений читал профессор Татамианц. Но Татамианц не всегда оказывался в Праге: он читал тот же курс в Берлине по-немецки и еще ездил читать в Париж. Он все время странствовал, и его называли «блуждающий Татамианц». Читал он очень хорошо. Был почти слеп и узнавал всех своих слушателей по голосам. По тому, как ему сдавали экзамены, он запоминал слушателей на всю жизнь, довольно редко их путая.

Бухгалтерию и основы счетоводства и все, что нужно для введения в кооперативное дело, читал Александр Васильевич Зеньковский, брат отца Василия Зеньковского, знаменитого философа, автора "Истории русской философии". Александр Зеньковский, по-моему, никакой философией не обладал, но был величайший практик. А читал с большим талантом, и мы слушали его с огромным интересом…»

Признательностью и благодарностью к преподавателям того времени за полученные от них знания проникнуты слова Николая Ефремовича: «…лекции, которые слушал в кооперативном институте, не были пустой тратой времени. Они меня очень обогатили, расширили мой кругозор… должен сказать, что целый ряд понятий о хозяйстве, об организации общества я получил благодаря моим русским преподавателям, получил в очень хорошей форме, потому что у них уже имелся опыт коммунистическо-социалистических теорий в России, и наши наставники относились к ним критически-сдержанно…»

Престиж университетского образования

Несмотря на то что в Праге 20–30-х годов XX века было много учебных заведений, доступных для получения в них образования русскими эмигрантами, все же в молодежной среде того времени самым престижным считалось быть студентом Пражского университета. Николай Андреев, отмечая свой интерес к наукам, которые он получал во время учебы в кооперативном институте, признавался, что: «…главное внимание… обращал на курсы на философском факультете Карлова университета. Философский факультет мы называли бы в России, вероятно, историко-философским, к программе которого добавились еще какие-то отдельные предметы. Но здесь все объединялось словом "философский". На философском факультете вам предстояло пройти четырехгодичный курс. Если вы хотели стать славистом, то ассистенты давали вам указания, на какие предметы лучше всего записаться…»

Николай Андреев оставил рассказ о первых своих впечатлениях от университетских русских преподавателей, лекции которых пользовались успехом и среди студентов других славянских национальностей: «Первые впечатления от факультета были абсолютно грандиозные. Лекции читались на высоком уровне. Профессор Францев читал лекции то по-русски, то по-чешски. Начинал, скажем, лекцию по-чешски, потом переходил на русский язык, потом опять кончал чешским. Он все время проделывал этот трюк. Может быть, оттого, что аудитория у него оказалась крайне смешанной. Присутствовало много чехов. Францев оказался мне очень полезен, потому что, во-первых, читал очень конкретно и за ним было очень легко следить, когда он читал по-чешски, к тому же часто главную мысль, высказанную по-чешски, он потом повторял по-русски и наоборот, что очень помогало в постижении чешского языка. Его материал мы быстро усваивали…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});