Посетители - Клиффорд Саймак

– Мы оставим эти крысиные гонки, – сказала Алис, – эти крысиные гонки технологии и политики, социальной жизни. Мы станем не соревноваться, а работать рука об руку ради общих целей. Как только исчезнет необходимость в технологическом процессе, исчезнет и необходимость рвать зубами глотку соперника ради получения наималейшего преимущества. Вот это и делает президент, объявляя мораторий. Хотя сам не понимает, что именно делает. Он дает деловому миру передышку, чтобы тот пришел в себя, хоть немного образумился. Если им хватит времени…

– Давай не будем сейчас спорить, – сказал сенатор. – Мы обсудим с тобой эту проблему как-нибудь потом.

– Со всей твоей помпой, – иронично сказала Алис, – и твоими убеждениями…

– Дэйв должен вернуться в Белый Дом, – напомнил сенатор. – Его ждут. Он ведь пришел к нам не просто так. Его тяготит какая-то проблема.

– Извини, дорогой, что я помешала, – сказала Алис. – Не стоило мне этого делать. Я могу послушать или уйти?

– Ты вовсе не мешала, – ответил Портер, прикончив второй сэндвич. – Я хочу, чтобы ты услышала то, что я скажу. И не обижайтесь на меня. Белый Дом хочет использовать вас, сенатор.

– Не нравится мне эта формулировка, – ответил сенатор. – Я очень не люблю, когда меня «используют». Но это часть политики – вечно кого-то используют, что-то используют. Так что там у вас?

– Мы выдержим, – сказал Портер, – или надеемся выдержать, если Холм не будет на нас чересчур давить. Хотя бы несколько дней.

– Почему вы обратились именно ко мне? – сказал сенатор. – У вас там ведь есть свои люди. А я, как вы помните, редко играл на вашей стороне…

– Наши люди будут делать все, что в их силах, – пояснил Портер. – Но в наших руках все это будет вонять грязной политикой. Если же сыграете вы, то запаха не будет.

– Но почему я? Я всегда сражался с Белым Домом. Почти по любому законопроекту, почти по всем биллям. Обо мне там, бывало, говорили очень сурово. Почему же теперь я должен сотрудничать с вами? Какие у нас могут быть общие интересы?

– Интересы нации, – ответил Портер. – Один из грозящих нам моментов в случае усиления давления со стороны конгресса и сената требования просить помощи извне. На тех основаниях, что ситуация не чисто внутренняя, а международного характера. И посему остальные страны должны работать над ней вместе с нами. ООН вопит об этом с самого начала.

– Да, я знаю, – кивнул сенатор. – Но я не согласен с ООН. Это не их дело.

– Слишком многое поставлено на карту, – сказал Портер. – Мы не можем этого допустить. Я сделаю намек на очень секретный факт. Хотите услышать?

– Не уверен, стоит ли.

– Нам нужно распространить слух.

– Все это просто отвратительно, – сказала Алис.

– Моя реакция несколько мягче, чем у дочери, – сказал сенатор, хотя и я испытываю нечто подобное. Но вас лично я не виню. Вы говорите сейчас явно не от своего имени.

– Да, еще бы вы не знали, что я говорю не от себя. Хотя лично я воспринял бы это более мягко.

– Вы хотите сообщить мне нечто, чтобы я проговорился затем в нужных местах нужным людям. Именно я, знающий, где такая акция произведет нужный эффект.

– Это несколько упрощенная формулировка, – согласился Портер, – но в целом…

– Дэйв, в дискуссии без грубостей не обойтись, – сказал сенатор.

– Я не против слов, которые вы используете, – сказал Портер. – Можете не смягчать их. Я не буду спорить, убеждать, принуждать вас. Скажите просто «нет», я встану и уйду, и лично я не буду испытывать к вам никаких дурных чувств. Мне даны инструкции ни в коем случае не спорить с вами. У нас нет желания давить на вас. Если бы оно было, мы, без сомнения, использовали бы это.

– Папа, – сказала Алис, – хоть это и достойно презрения, но он честен с тобой. Он делает грязную политику очень открытым способом.

– Несколько дней назад мы говорили о возможных преимуществах, которые могут дать нам пришельцы, – сказал сенатор. – Я, в частности, упомянул об управлении гравитацией. Я сказал, что если бы мы смогли овладеть этим секретом…

– Нет, сенатор, не это, – покачал головой Портер. – Не буду вводить вас в заблуждение или ставить ловушки. Я не пытаюсь с вами играть, держа карты в рукаве. Все, что нам нужно, это случайно оброненное кое-кому на Холме слово, оброненное вами в беседе…

– Вы называете это случайным словом?

– Да… В беседе с парой нужных людей. Мы не называем их, так что кандидатуры можете подобрать сами.

– Кажется, я понимаю, – ответил сенатор. – Можете не говорить. Но ответьте на такой вопрос…

– Да, конечно, – сказал Портер.

– Было ли испытание оружия против пришельцев и изучение их реакции на него?

– Было. Результаты засекречены.

– И мы должны держать пришельцев исключительно под своим контролем?

– Я так думаю.

– Что ж, – сказал сенатор, – теперь, при более подробном рассмотрении этого факта, я могу сказать, что совесть моя чиста. И понятна моя роль. Вы мне ничего не говорили – небольшая неловкость, оговорка, которой я не заметил.

– В таком случае, я отправляюсь назад, – сказал Портер. – Спасибо за сэндвичи, Алис.

– Вы оба отвратительны, – ответила Алис.

50. Соединенные Штаты Америки.

Разговор за столом во время завтрака:

– Герб, я же тебе говорила, что-то полезное от этих пришельцев мы будем иметь. Я тебе говорила, а ты не слушал. А теперь они будут давать нам бесплатно машины.

– Ничего бесплатного не бывает. В этом мире, по крайней мере. Так или иначе, но за все надо платить.

– Но в газете написано…

– Они просто не знают. Они так думают, говорят, что это возможно. Лично я рассчитывать на бесплатную машину не буду, пока не увижу, что она стоит у меня во дворе.

– Ей не нужен бензин и она может летать без дорог…

– Зато в ней будут «клопы». Во всех этих новых машинах стоят микрофоны. А то, что она летает… Попробуй полетай, сразу шею сломаешь.

– Ты никогда ничему не веришь. Ты просто циник. В газете написано, они это делают в знак благодарности.

– Ты подумай, Лайза, что я сделал для пришельцев? Почему они меня должны благодарить? Я для них и пальцем не шевельнул.

– Благодарят не лично тебя, Герб. Если ты кому-то поможешь, так он тут же умрет от удивления. От тебя никто и не ждет помощи. Пришельцы благодарны вообще нам всем. Просто потому, что мы живем на этой планете. Они хотят для нас что-то сделать. Не для тебя лично, а для всех.

На улицах гетто шли разговоры:

– Эй, друг, слышал про машины?

– Какие еще машины?

– Которые будут давать нам пришельцы.

– Никто ничего нам не будет давать.

– Так в газете написано.

– Может, кто-то и получил такую машину, только не мы, друг. Мы ничего хорошего не получим. Одно дерьмо.