Реальная угроза - Олег Авраменко

– Да, капитан! Дежурная по медсанчасти, мичман Каминская слушает.

Во избежание путаницы и Элис, и Лина в списках личного состава сохранили свои девичьи фамилии, хотя это и противоречило ютландским традициям.

Вместо того чтобы ответить вслух, я набрав на консоли:

«Где доктор?»

– В кабинете.

«Хорошо. Скажешь ему, что тебя вызвали на мостик. А сама пойдешь к Кортни…»

– Что с ней?

«Может, ничего. Просто она спит и не ответила на стандартный вызов. Это на нее не похоже. Посмотри, все ли в порядке. Если дверь ее каюты заперта, я сейчас разблокирую. Обо всем докладывать непосредственно мне. Понятно?»

– Да, кэп. Уже иду.

«Конец связи».

Убедившись, что дверь каюты Кортни заперта изнутри, я разблокировал ее.

Тем временем корабль завершил короткий перелет и всплыл на поверхность вакуума в десяти тысячах километров от катеров, которые, следуя полученным еще на Вавилоне инструкциям, оставались на месте, ожидая прибытия патрулей.

Уинтерс установил связь с флагманом дивизиона, и на большом экране появился розовощекий, все так же похожий на херувима принц Горан. Правда, сейчас он был не при полном параде, а в рабочей офицерской форме с адмиральскими нашивками.

– Капитан Шнайдер! – жизнерадостно произнес принц. – Какой приятный сюрприз!

– Вдвойне приятный для меня, – ответил я любезно, но не совсем искренне. Вид зарконских катеров напомнил мне о той сумасшедшей сумме, которую мы выложили за них. Хорошо хоть отец воспринял это философски; он просто предложил считать потраченные деньги своеобразным пожертвованием на развитие зарконской науки. – Вы немного задержались, адмирал. Мы уже начали думать, что вы изменили свои планы.

На секунду мне показалось, что Горан нешуточно рассердился. Затем его лицо опять приняло добродушное выражение.

– Как можно, капитан! Ведь я дал свое королевское слово. Просто в пути нам пришлось пересмотреть график остановок и перейти к схеме «три дня полета, три – простоя». К сожалению, ходовая часть катеров проектировалась не в моем институте.

– Действительно жаль, – согласился я.

– В основном проблемы с приводом, – продолжал принц. – Две пары излучателей работают отлично, особых трудностей с прохождением аномалии мы не испытывали.

– Надеюсь, все ваши корабли в порядке?

– В целом да. Есть, правда, мелкие неполадки, но мы вряд ли успеем их устранить. По моим подсчетам, вторжение начнется через сутки-полтора.

– По нашим уточненным, не раньше чем через неделю, – сказал я. – А скорее, дней через десять. Так что вы успеете. Мы уже выдвинули две наши базы за пределы «теневой зоны», также у нас есть авианосец – он идеально приспособлен для обслуживания катеров-истребителей. Но это уже решать нашему командованию.

– А что такое «теневая зона»? – поинтересовался Горан.

– Область пространства в радиусе двух астроединиц вокруг звезды. Из-за сильных гравитационных возмущений там не могут погружаться в вакуум даже корабли с дополнительными излучателями. Хотя для ваших катеров, я полагаю, вакуумные маневры противопоказаны уже в трех «а-е». Но насчет этого не беспокойтесь – и обе базы, и авианосец выдвинуты на расстояние четырех с половиной единиц.

– Это хорошо, – сказал принц. – Потому что нам еще нужно выгрузить оружие.

– Какое?

– Дополнительные «звапы» в грузовых отсеках наших катеров. Почти пятьсот штук. Это все, что сумела произвести наша военная промышленность. Разумеется, не считая тех «звапов», которые установлены на кораблях Зарконской Планетарной Обороны.

– Аварийный запас? – с надеждой спросил я, сильно опасаясь, впрочем, что на сей счет у Горана другие планы, и он снова попытается облапошить нас.

Подтверждая мои опасения, принц ответил:

– Нет, наши «звапы» – надежные устройства, аварийный запас нам ни к чему. А эти пять сотен мы намерены предложить вам по сходной цене. Они легко и просто монтируются на кораблях четвертого и пятого классов – в гнезда бортовых бластеров двухсот сорокового калибра. А интерфейс их управления полностью совместим с лазерными орудиями. Вся процедура установки и отладки займет лишь несколько часов.

Я вздохнул:

– Адмирал, мы еще на Вавилоне предупреждали вас, что в наших условиях «звапы» для нас бесполезны… Однако не буду спорить. Теперь я всего лишь капитан корабля. Решайте этот вопрос с нашим командованием.

Тут тихонько пискнул мой комм. Бросив быстрый взгляд на дисплей, я убедился, что это Лина, и переключил вызов на свой наушник.

– Ты очень занят? – спросила она.

Я нажал на консоли две клавиши – «!» и «?».

Лина правильно поняла: «Да, очень. А что там?»

– Ничего срочного, но… Когда ты освободишься?

«15.20», – ответил я.

– Хорошо. Буду ждать у Кортни.

Она отключилась, а я еще минут десять любезничал с принцем Гораном, пока не прибыли два сторожевых фрегата и легкий крейсер, которые взялись сопровождать зарконцев в глубь системы. Попрощавшись с юным адмиралом, я поручил Куперу руководить возвращением корабля на прежний маршрут патрулирования, а сам снял наушник и вышел из рубки. Боцман гаркнул мне вслед:

– Капитан мостик покинул!

В каюте Прайс все было по-прежнему. Девушка спала в том же положении, что я видел раньше, только рядом с ней, на краю койки сидела Лина в белом халате с позолоченными мичманскими прямоугольниками на воротнике. Она очень гордилась своим званием офицера медицинской службы.

– Ну что с Кортни? – спросил я.

– Спит.

– Я вижу.

– Под «колесами», – уточнила Лина.

– Как э… – начал было я, но потом сообразил: – Наркотики?

– Нет, обычное снотворное. – Она достала из кармана халата блистер на двадцать таблеток и передала его мне; я убедился, что пять ячеек пустые. – Совершенно безвредный препарат, не дает кайфа, не вызывает привыкания, с его помощью нельзя отравиться. Зато можно долго и крепко спать. В тумбочке Кортни лежит еще несколько таких.

– Где она их взяла?

– Могла купить на планете. А могла стибрить у нас, в медсанчасти. Они не под учетом.

– А зря, – заметил я.

– Ошибаешься, – обиделась Лина за свое хозяйство. – Тогда нужно запирать все подряд. К твоему сведению, аспирин-плюс более токсичен.

– Ладно. Сколько, по-твоему, она выпила?

– Наверное, все пять. А может, сначала три, через восемь часов проснулась, пообедала, затем догналась еще двумя и снова заснула. Знаешь, в последние дни я почти не встречала Кортни. Разве что в столовой. И теперь вспоминаю, что каждый раз у нее был сонный вид.

– А я вижу ее только на вахтах… Что происходит, Лина?

– Похоже, все свободное время она проводит в постели. Но сама.

Я почесал затылок, подошел к терминалу и активировал свой капитанский доступ. Затем замер в нерешительности.

– Э-э… Линочка, детка. Мне как-то неловко это делать – все-таки я мужчина, а она девушка.

– Что делать?

– Прокрутить запись того, что происходило в ее каюте… ну, скажем, за последние три дня. Ты не могла бы? Я уже все подготовил.

– Хорошо.

Пока Лина просматривала запись в ускоренном режиме, я стоял спиной к экрану и угрюмо глядел на спящую Прайс.

«Кэп, ты был не прав, – мысленно обратился я к Павлову. – Напрасная послушался тебя».

Хотя кто знает. Может, на другом корабле она бы и не такое устроила…

– Ну вот, – отозвалась наконец Лина. – Что я говорила! Короче совсем рехнулась. Спит по четырнадцать часов в сутки, глотает снотворное как витамины… С ума сошла девчонка! – Она выключила терминал и вновь присела на край койки. – Что нам делать, Саша?

– А то я знаю, – растерянно ответил я.

– Но этого оставлять так нельзя, – решительно заявила Лина. Прежде чем я успел запротестовать, она перевернула Прайс на спину и стала энергично трясти ее за плечи. – Ну, просыпайся! Вставай! Подъем!

Это потряхивание, да еще пара сопроводительных пощечин, возымели свой эффект. Кортни зевнула, раскрыла глаза и уставилась на нас мутным взором.

– Лина, кэп… В чем дело?

– Это тебя нужно спросить, – сказал я. – Ты пригоршнями ешь снотворное, постоянно дрыхнешь. Так же нельзя!

Глаза Прайс немного прояснились, и в них мелькнуло что-то похожее на злость.

– Почему нельзя? Это мое личное дело, как я провожу свое свободное время.

Я строго произнес:

– Может, раньше это было твоим личным делом. Но теперь уже нет. Час назад была объявлена тревога, тебя вызвали на мостик – а ты продолжала спать.

Кортни испуганно ойкнула, отбросила в сторону одеяло – благо на ней была ночнушка консервативного фасона, призванная скрывать наготу, а не подчеркивать ее, – и попыталась встать. Однако ноги плохо держали ее, она присела на койку и прислонилась к плечу Лины.

– Можешь не торопиться, – сказал я. – Тревога отменена. Все улажено.

– Вам нужно было громче будить меня, – заявила Прайс, оправдываясь. – Я бы проснулась и пришла.