Призраки прошлого - Михаил Александрович Михеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот, закончив процесс выползания на свет божий, Лисицын обнаружил рядом с собой две ноги. Весьма, кстати, заслуживающие внимания женские ноги – в меру длинные, достаточно стройные и неплохо смотрящиеся даже в кроссовках и джинсах. По этим атрибутам, резко контрастирующим с камуфляжем и армейскими ботинками большинства участников экспедиции, он понял, кто стоит рядом с ним, еще прежде, чем увидел лицо гостьи.
– Бонжур, мадам, – имя геологини вылетало из памяти мгновенно, стоило отойти от нее шагов на пять. То ли магия какая-то, то ли, что вероятнее, память успела «замылиться» и отказывалась вмещать в себя такую банальность. – Чертовски рад вас видеть.
– Не поминайте…
– Да ладно вам. Бог и дьявол находятся вне доступной нам системы координат, и принять или опровергнуть их наличие с использованием доступных нам методик, как научных, так и оперативно-следственных, возможным не представляется. Соответственно, тянут они в лучшем случае на гипотезу. Последние же вряд ли можно запретить к упоминанию, иначе запрещать вообще придется слишком многое.
Женщина моргнула. Потом моргнула еще раз. И еще, причем делая это со все более озадаченным видом. Очевидно, до сего дня хамовитый, вульгарный и потому не слишком интересный русский мордоворот не был заподозрен ею в наличии склонности к абстрактному мышлению. Вот так-то, барышня, мы тоже кое-что могем… если захотим. Спрятав свой вылезший наружу внутренний мир обратно под уже давно ставшую привычной маску солдафона, Лисицын поинтересовался:
– Что случилось-то? Атомная война? Нашествие саблезубых гномов? Или ваш шеф решил, что путешествовать в компании женщины и не переспать с ней противоестественно? Так в этом вопросе я с ним солидарен…
– Вы… Вы… Да как вы смеете! – Судя по тону, на сей раз Лисицын попал «в яблочко». И чего возмущаться? Впрочем, это не его проблемы.
– Еще скажите, что все проблемы от мужчин.
– А если и так?
– Ша! Это общеизвестно. Самая большая проблема женщин – мужики. Так вы ж их сами и рожаете. Получается, сами себе проблемы создаете, – и, прервав начинающуюся перепалку, негромко, деловым тоном осведомился: – Что-то случилось?
Переход был столь резок, что геологиня на миг опешила, но тут же взяла себя в руки и быстро кивнула:
– Да. Мистер Лисицын, я могу поговорить с вами наедине?
– Садитесь в машину. Снаружи никто не услышит, стекла по бокам тонированные, по периметру до кучи установлены шторки, опустить их дело секунды. На лобовом стекле изнутри, как вы видите, во время стоянки укреплен солнцеотражающий экран. Чтоб, значит, машина изнутри не так накалялась. Так что и по губам не прочитают, если здесь есть такие умники.
– Но…
– Не переживайте. В крайнем случае решат, что я уболтал вас на процесс, которого безуспешно добивается начальник. Пускай завидуют, лучшую легенду и придумать сложно.
Геологиня замялась на миг, а потом решительно полезла в мягкие недра автомобиля, только-только проветренного Машкой от своих питомцев. Видать, сильно припекло, цинично подумал Лисицын, забираясь следом.
– Итак, я вас слушаю.
Как сформулировал один из малоизвестных поэтов прошлого, «Сказал удав, на солнце греясь: душу. Пока душу – надеюсь». Однако сидящую в кресле, которое Машка уже привыкла числить в своем личном и безраздельном пользовании, женщину, душили не удав и даже не жаба, а подозрения.
– Итак, я вас слушаю, – повторил Лисицын. А то так сидеть можно и впрямь долго.
Несколько секунд она молчала, невидяще глядя перед собой, хотя царящий в машине полумрак оставлял вполне достаточно света, чтобы уверенно различать предметы, не напрягая лишний раз зрение. А потом, решившись, словно бросаясь с головой в омут, заговорила, да так, что в ее голосе явственно прорезался южный акцент. Южная Каролина? Или где-то по соседству? Точно Лисицын определить не мог, это превышало его уровень подготовки, но что южные штаты США – это точно. Что-то многовато в их экспедиции южан.
Нельзя сказать, что геологиня была Шерлоком Холмсом в юбке. Скорее, она напоминала своими привычками советских геологов прежних поколений. Достаточно много профессионализма, чуть-чуть разгильдяйства, невыдуваемая никакими ветрами романтика в голове и – а вот это сейчас главное – сочетание наблюдательности и широкого, выходящего далеко за рамки профессии кругозора. Таких всегда было не столь уж много, но имидж профессии строился именно на их образе.
Все же для некоторых геолог – это не профессия, а стиль жизни, думал Лисицын, глядя на разом ожившее лицо собеседницы. Впрочем, у нее, похоже, некая жилка авантюризма в роду имеется – пра-пра-хрен-знает-какой-прадед ходил на легендарной «Алабаме»[7], остальные тоже по домам не сидели… Эти ненужные, в общем-то, сведения она вывалила на Сергея походя, между делом – ее, судя по всему, «несло» и страшно хотелось выговориться. Настолько, что о феминизме, толерантности и прочих радостях жизни она благополучно забыла.
Итак, из разрозненных сведений какую-либо четкую картинку она составить не смогла. Зато нестыковок заметила много – какой-никакой, но она все же ученый, а значит, умела обращать внимание на мелкие шероховатости. И первой, как и Лисицыну, ей бросился в глаза нестандартный подбор охраны.
Она все же была не архивной крыской, а вполне себе успевшим поработать в поле специалистом. Работала в том числе и в не самых цивилизованных местах, а потому знала: охрана должна быть совсем другой. Набор молокососов, умеющих браво есть глазами начальство и поражать мишени на стрельбище, не совсем то, что нужно. Само по себе это мало что говорит, дебилов, в том числе ведающих подготовкой экспедиций, хватало. Но вот тот факт, что район поисков находился там, где теоретически урана нет и быть не могло, бросился в глаза не только ей, но и ее боссу. Оркоамериканец, конечно, тот еще урод (плевать на толерантность), но специалист более чем неплохой, и доктор наук настоящий, без дураков.
Так вот, если она – геофизик (Лисицын с трудом удержался от вопроса, в чем разница-то), то он – настоящий геолог-твердовик. И если он говорит, что там нет урана – значит, его там нет. Ладно, дело десятое. Может, кто-то просто решил отмыть деньги, положив себе в карман некую сумму. Бывает. К слову, не так и редко, попил бабла – спорт интернациональный. Даже наличие британцев и русских этой схеме не противоречило. Напротив, в интернациональной команде легче спрятать концы. Если, разумеется, знать как. Исполнителям
