Путь Водного Дракона - Евгений Астахов

зал. Он замечает, что несколько мастеров, возглавляющих внешние павильоны, остались в стороне и не торопятся уходить. Некоторые из них, подумав, всё же двигаются к выходу, и в опустевшем зале остаются трое, помимо самого главы секты.

— У вас ещё остались вопросы? — хмурится патриарх, читая на лицах подчинённых сомнения.

— Патриарх Карнато, — кланяются все, и вперед выходит могучий седобородый мастер. — Я уже озвучивал свои мысли о турнире, но вы не стали заострять на этом внимание во время собрания. Хотелось бы услышать ваше мнение. Вам не кажется, что нарушение традиции предков слишком…

— Что «слишком», мастер Канг? — повышает голос Карнато

Он продолжает уже спокойнее:

— Думаешь, этот безумец Рельмар мыслит иначе? Я уверен, что он готовится к войне так же, как и мы. Если не ударим первыми, окажемся в невыгодном положении.

— Полное уничтожение? — вздыхает Канг. — Разве это лучшее решение? Когда мы победим в турнире…

— На что ты надеешься? — патриарх поднимается и подступает к окну. — Думаешь, если нам удастся найти истинное наследие Водного Дракона, это что-то изменит?

— Но не полное же уничтожение секты Помойного Потока! — поддерживают Канга двое других мастеров.

Карнато, смотрящий вдаль, поворачивается к ним и веско роняет:

— Дурак рвёт листья, дикарь рубит ствол, а мудрец выкапывает корни. Если не уничтожить их на корню, то в долину никогда не вернётся мир и спокойствие. Мы так и будем враждовать из поколения в поколение. Без конца и края. Вам прекрасно известна подлость основателя Помойного Потока, оболгавшего нашего первого патриарха. Они опустятся до любой низости, лишь бы избавиться от нашей секты. Мы не можем себе позволить проявлять великодушие или мягкотелость.

— Патриарх, но при всём уважении, — кланяется Канг, — в Лазурном Потоке много членов знатных кланов. Мы развяжем полномасштабную войну не только с ними, но и с половиной долины.

— Это будет их собственный выбор, — кривит губы Карнато. — Если они займут сторону Лазурного Потока, значит, станут пищей для водяных змей. И не беспокойтесь. Среди кланов у нас тоже найдутся союзники. Лучше пролить кровь сейчас, чем игнорировать врага и однажды увидеть, как рассыпаются великие стены, возведённые нашими предками.

* * *

Задание мастера Фена оказывается не таким сложным. Я ожидал чего-то большего. Однако это всего лишь вылазка на территорию секты в одну из рыбацких деревень. Отправляюсь я во главе небольшой группы учеников основного павильона. Не всем это по душе, но по пути мне удается с ними неплохо поладить. До деревушки мы добираемся через три дня.

На месте староста объясняет, что у них начали пропадать люди. Он думает, в окрестностях завёлся сильный водяной змей, пожирающий рыбаков, а секта Нефритовой Черепахи обязана защищать людей, проживающих на своей территории.

Я даю поручения адептам опросить всех жителей, выяснив подробности. Выясняется, что пропали члены трёх семей, чьи дети состоят в нашей секте. После их исчезновения нападения прекратились. Всё же я решаю разведать обстановку получше, и мы постепенно изучаем окрестности деревушки, добравшись до территории соседней. Чтобы убедиться в своих догадках, я решаю заглянуть и туда.

Небольшой посёлок, всего на несколько десятков домов. Один из моих спутников как раз родом из неё. Беспокоясь о родных, он вызывается проводить меня, и на месте мы обнаруживаем пепелище и убитых жителей. Никого не осталось в живых. Даже детей.

Парень впадает в истерику, когда обнаруживает тела своих стариков-родителей, и я не могу его в этом винить. Немного успокоившись, он начинает обвинять во всём секту Лазурного Потока. Я пытаюсь выяснить у него, с чего он так решил. Скрипя зубами, парень рассказывает, что Нефритовая Черепаха давно ведет скрытую войну с Лазурным Потоком. Однако с «нашей» стороны никогда не доходило до убийства мирных жителей. В этом я сильно сомневаюсь.

Кто начал первым — уже не так важно. Смерти невинных людей недопустимы. Я сам из деревенской семьи, и получается, что любой сильный адепт или человек, наделенный властью, может использовать моих родных как разменную монету.

Мой спутник желает справедливости и говорит, что обо всём доложит лично патриарху. Мол, Карнато прав, надо уничтожить Лазурный Поток и всех причастных к нему.

Раз такое происходит сейчас, что начнётся, когда секты развернутся в полную силу? Даже думать не хочется.

Никакого зверя, убивающего рыбаков, так и не находим, как и следы ублюдков, совершивших это злодеяние.

По возвращении Карнато узнаёт о произошедшем и тотчас объявляет, что наша секта не оставит подобное зверство без ответа. Ненависть к Лазурному Потоку в секте растет вместе с поддержкой патриарха. Ещё один серьезный довод для начала войны…

* * *

— Что-то случилось? — встречает меня Драсс Фен перед своей пагодой.

— Мастер, возможно, вы сможете мне объяснить, почему вражда сект доводит до такого? — угрюмо спрашиваю я, глядя на ровную поверхность пруда.

Драсс Фен, выслушав мою историю, хмурится.

— Это серьезное преступление, и здесь я полностью на стороне Карнато, — говорит он, но я читаю отголоски сомнения в его глазах. — Впрочем, ты же сам не хочешь участвовать в этих дрязгах сект. Вот и не лезь туда. Сосредоточься на тренировках. Наш мир жесток и несправедлив. Люди гибнут каждый день. Дети, простолюдины, даже сильные практики. Кто-то умирает по глупости, утопив свое горе в бутылке, иные — из-за неудачи, случайности, убеждений и чужой подлости. Такова воля Небес… Не хочешь видеть подобное — можешь не покидать мой дворец. Это всего лишь еще один болезненный урок на твоём Пути, не воспринимай его близко к сердцу.

Хочется сказать, что он сам меня отправил, но держу язык за зубами. Если наставник запрёт меня в своём дворце, я не смогу остановить это безумие.

— Нет, мастер, — делаю поклон. — Я буду выполнять ваши поручения, чтобы продвинуться дальше и познать все тонкости стиля Нефритовой Черепахи.

— Тогда двигай на площадку, надо немного почистить тебе голову парой хороших тумаков.

Тренировки с учителем продолжаются. Неделю я почти не покидаю дворец, проводя время в спаррингах и отработке техник. Чтобы выплеснуть эмоции, переношу на холст всё, что во мне накопилось. Картины выходят мрачные, жутковатые. Багровые небеса сверкают над сожжёнными домами, плачущими людьми и останками тех, кто погиб из-за чужой ненависти и чужих амбиций…

Небесная техника начинает мне поддаваться. Я всё ещё не знаю её имени. Текст представляет собой очень сложный многоуровневый шифр, который даётся мне нелегко. По