Обольстительница - Хизер Грэм

Джеймс Маккензи сидел на краю массивной кровати, на которой неподвижно лежала Тила. Каштановые волосы веером рассыпались по подушке, оттеняя бледное лицо с тонкими чертами. Джеймс сидел, низко склонив голову, переплетя ее пальцы со своими.

Господи… Она умерла… Внезапно Джерому тоже захотелось умереть.

– Мама! – снова раздался отчаянный крик Сидни. Она рванулась вперед. Джером схватил сестру за руку.

Джеймс вздрогнул. Встал. Его поразительно красивое лицо было изможденным, измученным.

– Дети!

Сидни разрыдалась. Джером выпустил ее руку, и она рванулась к отцу. Джеймс порывисто обнял дочь.

– Сидни, дорогая моя, ненаглядная… – Он поднял голову и печально улыбнулся. – Добро пожаловать домой, мальчики.

Джером с трудом проглотил ком в горле. На глаза навернулись слезы. Он прошел вперед и опустился на колени у кровати. Голова упала на простыни, слезы обожгли щеки.

И вдруг… о чудо! Он ощутил, как кто-то гладит его по волосам. Услышал шепот:

– Джером, дорогой мой! Я очень рада, что меня так любят, но… ты еще больше расстраиваешь отца… и сестру.

Джером поднял голову. Изумрудно-зеленые глаза матери раскрылись, хотя и с заметным трудом. Она попыталась улыбнуться. Он взял ее руку, благоговейно поцеловал:

– Мама!

– Господи! Мамочка!

В следующее мгновение Сидни уже стояла на коленях у кровати, и Брент тоже – по другую сторону. Им всем отчаянно хотелось надеяться на лучшее, но, бросив взгляд на брата, Джером понял, что матери угрожает смертельная опасность. Брент обогнул кровать, подошел к Сидни.

– Не надо ее утомлять. Будем сидеть с ней по очереди. Сидни, проводи отца вниз, на свежий воздух, приготовь ему чего-нибудь выпить. Отец, этим ты только поможешь маме.

Джеймс нетерпеливо качнул головой:

– Я не могу ее оставить. Со мной здесь была Дженифер, я не один.

– А где Джен? – спросил Брент.

В этот момент они услышали странные звуки, похожие то ли на писк, то ли на кошачье мяуканье. На пороге появилась Дженифер, с маленьким сынишкой у ног и младенцем на руках.

– А, вы все здесь! Ну что ж, мои дорогие родственники, прошу познакомиться с нашей новорожденной сестренкой.

Сестренка! В первый момент Джером почувствовал непреодолимое желание схватить пищащий комок и вышвырнуть в окно. Господи, что сделал этот младенец с их матерью…

Он ощутил пальцы матери на своей руке.

– Мне нужно поговорить с тобой, – произнесла она одними губами. – Наедине. И поскорее.

Он кивнул. Повернулся к сестре:

– Джен!

Он хотел лишь обнять Дженифер. Однако сестра сунула ему в руки младенца.

– Ее назвали Мэри, в честь бабушки.

– Мэри…

Ему ничего не оставалось, как принять крошечное существо. Когда новорожденная оказалась у него на руках, он почувствовал жгучий стыд. Ребенок смотрел на него огромными доверчивыми голубыми глазами. Глазами Маккензи… И волосы уже густые, с каштановым оттенком. Девочка взмахнула крошечной ручонкой. Джером поцеловал ее в лоб. Передал Сидни.

– Позаботься об отце, – шепнул он Дженифер. Та молча кивнула.

– Папа, пожалуйста, пойдем вниз. Джером останется с мамой, а ты немного побудешь с Сидни и Брентом.

Джеймс наклонился к Тиле, погладил ее по голове:

– Я скоро вернусь, любовь моя.

– Я буду ждать тебя, – пообещала она.

Они вышли. Джером сел на край кровати. Взял руки матери в свои. Она заговорила едва слышно, но твердо:

– Ты должен помочь отцу. Он такой сильный… и такой упрямый! Ты ему сейчас очень нужен.

– Мама…

– Я не умереть, Джером. Я буду очень стараться. Но… если не получится… Ты у меня старший. Ты должен быть самым сильным.

Она улыбнулась своей прекрасной улыбкой. Джером вспомнил о том, какой решительной, а порой суровой она казалась им в детстве. И в то же время какой мудрой она была. Никогда не осуждала других, всегда старалась понять. Слезы снова обожгли ему глаза.

– Не плачь обо мне, сынок. Знаешь, ты ведь меня осчастливил.

– Я?.. Как это?

– Конечно, мне бы хотелось побывать на твоей свадьбе. Но что поделаешь… война. Я слышала, мой внук появится слишком быстро после венчания.

К своему удивлению, Джером почувствовал, что краснеет.

– Мама…

– Знаешь, мы с твоим отцом едва успели сыграть свадьбу до того, как ты родился. Поэтому я счастлива, что вы успели позаботиться о ребенке.

Он кивнул. Сжал ее руку.

– Она замечательная женщина, Джером. Он нахмурился:

– Когда ты…

– Я видела ее в доме Элайны в ту ночь, когда она отправилась в болота, чтобы спасти подругу. Помнишь? В ту ночь, когда ты ее похитил, бедную девочку. А потом она мне писала.

– Как?!

– Очень милые письма. Спрашивала 6 моем здоровье, просила прощения за то, что сообщает о бракосочетании уже после венчания. Очень благовоспитанная молодая леди.

Тила улыбнулась. С трудом подняла руку, коснулась его лица.

– Я тебя хорошо знаю, сынок. Знаю твой буйный нрав и твою порядочность. Если она ждет от тебя ребенка, значит, между вами что-то есть. Не упусти случая стать счастливым. Ты такой гордый… совсем как отец. Сплошная самоуверенность… пока не дойдет до того, что вам на самом деле дорого.

– Все будет в порядке, мама. Не надо так много говорить. Ты устала.

– Да, ты прав. Перехожу к делу. Если я умру, Джером…

– Мама, не надо об этом!

– Если со мной что-нибудь случится, прошу тебя с женой воспитать твою младшую сестренку вместо меня.

Джером растерялся:

– Я… я не знаю…

– Ты теперь семейный человек, Джером. У тебя есть дом и жена. Я молю Бога о том, чтобы Дженифер нашла счастье, когда кончится война. Лоренс погиб, она осталась с ребенком на руках. Брент и Сидни еще не устроили свою жизнь. Отец… Не думаю, что он снова женится…

– О Господи… мама!

– Обещай мне, Джером.

– Мама… ты наша единственная опора… ты не можешь нас покинуть…

– Обещай мне, Джером. Пожалуйста, сынок, обещай мне. Боль казалась непереносимой.

– Обещаю, – тихо произнес он. Она улыбнулась и закрыла глаза.

Глава 19

Три дня Тила находилась между жизнью и смертью. При родах она потеряла очень много крови. Понадобилось все искусство Джошуа, чтобы остановить кровотечение. Зато теперь Джером мог быть спокоен: его мать в надежных руках Джошуа, брата и Дэвида. Эти трое делали все, что только могли. Кто-то неотлучно находился при ней. Однако силы ее были на исходе.

Отец с их приездом словно ожил. Он любил своих детей, особенно Сидни, которая всегда имела на него особое влияние. Только ей одной удавалось уговорить его пойти отдохнуть. Только ей доверял он постричь ему волосы. Она могла часами сидеть рядом с ним у кровати Тилы.