Падение драконов - Кристиан Камерон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближе к вечеру вернулась виверна с самодовольным видом (у виверн это проявляется натяжением кожи на клюве и вокруг глаз) и принесла весть о двух галлейских кораблях на реке, недалеко от устья Клюквы.
— Двадцать лиг, — сказал молодой самец виверны, как будто чрезвычайно гордый своим знанием человеческих терминов. Он повторил это шесть раз. Анеас закусил губу, чтобы не рассмеяться, а затем собрал военный совет: Черная Цапля, Ланторн, Смотрит на Облака, Та-се-хо, Нита Кван, Монтс и Дедлок, разведчик из Альбинкирка, новичок в отряде, но опытный северный охотник. Впрочем, с жалкими двумя сотнями людей не было смысла собирать секретный совет. Еще не меньше дюжины человек крутились рядом.
— Мы уходим через час, — объявил Анеас. — Небо чистое, будем у устья Клюквы к рассвету.
— Мы собираемся сесть на эти корабли? — спросил Дедлок, высокий худой человек с темной кожей и черными глазами — охотник из Эднакрэгов.
Смотрит на Облака наклонился вперед:
— В Галле большие перемены. Будем осторожны.
— Большие перемены? — озадаченно переспросил Анеас. Он ничего об этом не знал.
— Я говорю то, что слышала от Та-се-хо, — улыбнулась она.
Та-се-хо пожал плечами и кивнул.
— Красный Рыцарь сказал нам, что король Галле пал и что все меняется. В гостинице в Дормлинге сказал.
Ирина заговорила без приглашения:
— Если мы ударим по ним на рассвете, они перестанут разделять наши советы. Если мы захотим переговоров, а они — драться…
Та-се-хо усмехнулся.
— Ты неприятный враг. Но сейчас ты ошибаешься. Нельзя нападать на тех, кого ты не знаешь.
— Прошлой весной галлейцы вырезали наших людей, — сказал Гас-а-хо.
— Хуранцев, — поправил Та-се-хо, — не наших.
— Я вас понял, — сказал Анеас. — Мы будем готовы нанести удар на рассвете. Если я найду способ с ними поговорить, возможно, я это сделаю. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.
— Правда? — спросил Нита Кван. — А может, отчаянные времена показывают, кто мы на самом деле?
Когда тени сосен легли на озеро, большие каноэ соскользнули в воду. Выжившие взяли вырубленные своими руками весла и шесты и погнали легкие суденышки по зеркальной глади Клюквенного озера. Весла опустились в воду, сверкнули на солнце, заходили в почти идеальном ритме, и Синтия громко запела кабацкую песню. Все, кто знал слова, подхватили:
Эй, герои удалые,
Соберись вокруг меня,
Вам спою, как покорил я
Море рома и вина.
Коли вижу бочку эля,
Меня доля ждет одна —
Дайте ковшик мне скорее,
Бочку выпью я до дна.
Дайте ковшик мне скорее,
Бочку выпью я до дна…[2]
Длинные каноэ скользили по воде навстречу сгущающейся тьме. Первая задержка случилась у гигантской бобровой плотины у края Клюквенного озера, где река вытекала из него между двумя большими каменными мысами, соединенными плотиной пятнадцати футов высотой и семидесяти футов длиной. Только посередине в ней был проток шириной не более дна каноэ.
Каждое каноэ нужно было освободить, спустить по течению, осторожно держа за канаты, и провести ниже плотины, а там снова загрузить. Справились без единого сбоя. Не успела растущая луна подняться над горами, а они уже плыли по реке, медленной, как будто в ней текла не вода, а чернила, и такой спокойной, что в гладкой воде отражались звезды.
Анеас никогда не бывал так далеко на севере, и сейчас он полностью зависел от знаний Та-се-хо и Гас-а-хо. Те ушли далеко вперед на небольшом каноэ, и он волновался за них. Но река была спокойной и прямой, иногда делала плавные повороты, и каноэ плыли много часов, пока луна поднималась по небу, а потом начала снова опускаться. Река стала шире, впереди показались пороги и перекаты, такие обширные, что походили на море. Та-се-хо приплыл назад, чтобы провести остальных вдоль высокого западного берега. И даже там большую часть лодок пришлось разгрузить и тащить вдоль галечного пляжа, где многие побили себе пальцы о камни.
За порогами оказались глубокое озеро и еще одна плотина, более низкая и узкая. Здесь им снова пришлось разгружать лодки. После первой, чуть не перевернув собственное каноэ, Анеас приказал дюжине человек собрать весь хворост на берегу и помог сделать из него платформу для разгрузки. Ему показалось, что так быстрее, чем ждать, пока люди по одному перейдут по неудобным камням.
Та-се-хо с некоторым недоумением слушал его приказы. Немного подождав, он посмотрел на небо и кивнул.
— Я пойду вперед, — сказал он, как будто ему надоело слушать Анеаса. Возможно, так оно и было.
Анеас жестом отослал его. Ирина рубила корни ольхи своим топориком, и Анеас поддержал ее, чтобы она не упала в воду.
Она удивленно подняла глаза и ухмыльнулась.
— А, ты.
Он обнаружил, что улыбается в ответ.
— Что не так со Смотрит на Облака? — спросила она серьезно. — Она сама не своя.
— А когда он бывает самим собой? — пошутил Анеас.
Ирина с триумфальным криком вырвала свою ольховую жертву из топкой почвы.
— Согласна. Но ты посмотри на него. Нее. Что-то не так…
Ирина пожала плечами и пошла вперед в темноту.
На востоке загорался рассвет, а они еще не миновали плотину. Звезды висели над ними, и два десятка человек стояли и курили на расчищенной косе, а еще два десятка таскали каноэ, проклиная тьму и все, что в ней попадалось. Бобровые плотины под водой совсем не гладкие, и люди, обутые в однослойные мокасины из оленьей шкуры, страдали от любой острой ветки или обглоданного бобрами бревна.
— Анеас! — негромко окликнул кто-то.
Анеас сел, огляделся. Та-се-хо пробирался сквозь отдыхающих людей. Он затянулся чьей-то трубкой и присел на корточки.
— Галлейцы. Я их видел. Мы совсем близко.
— И?
— На них напали. Только что.
— Орли? — спросил Анеас.
Та-се-хо вручили зажженную трубку, он затянулся, потом напился воды и сел прямо. Он казался уставшим.
— Наверное. Я не стал выяснять. Берега кишат боглинами. Без обид, браток, — сказал он Креку.
Крек открыл все четыре челюсти и закрыл их. Смотрит на Облака сошел с уже нагруженного каноэ.
— Ты должен спасти их.
— Возможно, — ответил Анеас, — но сказать проще, чем сделать.
Смотрит на Облака приподнял тонкую бровь. По спине Анеаса пробежал холодок.
Он отложил свое внезапное соображение
