Барраяр - Лоис Буджолд

— А на Колонии Бета есть шлюхи? — вдруг спросил Ботари.

Корделия мысленно вздрогнула. Вопрос был задан усталым голосом и казался почти случайным — но только Ботари никогда не вел бесед ради самой беседы. Насколько жестокие события этого вечера нарушили хрупкое равновесие его психики, сказались на ее слабых местах? — Ну… у нас есть ЛПСТ, — осторожно призналась она. — Полагаю, они занимают ту же социальную нишу.

— Элпэ Эстэ?

— Лицензированные практикующие сексуальные терапевты. Для этого нужно пройти государственный экзамен и получить лицензию. И обладать как минимум дипломом психотерапевта. У нас эту профессию практикуют все три пола. Самые высокие заработки у гермафродитов, они очень популярны среди туристов. Те, кто занят этой работой… у них не слишком высокий статус в обществе, но они и не отщепенцы. Я думаю, у нас на Бете вообще нет маргиналов, мы предпочитаем остановиться на низшей планке среднего класса. Это… — она задумалась, с трудом переводя понятия с языка одной культуры на другой, — все равно что парикмахер здесь, на Барраяре. Профессионал, оказывающий личные услуги с определенной долей искусства и умения.

Ей чуть ли не впервые за все время знакомства удалось изумить Ботари. Тот наморщил лоб. — Только бетанцам может взбрести в голову требовать чертов университетский диплом, чтобы… Их и женщины нанимают?

— Конечно. И пары тоже. Особо ценится… момент обучения.

Ботари покачал головой, помолчал. Покосился на Корделию. — Мая мать была шлюхой. — Его голос был примечательно отстраненным. Он ждал.

— Я… уже догадалась.

— Не знаю, почему она не сделала аборт, когда забеременела. Она это сама умела делать не хуже повитух. Может, подумала о старости? Она обычно продавала меня своим клиентам.

Корделия поперхнулась. — На Колонии Бета такое невозможно.

— Я мало что помню про то время. Я сбежал, когда мне было двенадцать и когда достаточно вырос, чтобы отлупить чертова клиента. Шатался вместе с разными шайками, а когда мне было шестнадцать, обманом накинул себе два года и записался на Службу. Вот так я оттуда выбрался. — Он отряхнул ладони, точно показывая этим жестом, как стремителен был его побег.

— По сравнению с такой жизнью служба должна была показаться вам раем.

— Казалась. Пока я не встретил Форратьера. — Он скользнул взором по стенам. В те времена народу здесь было побольше. А сейчас почти пусто. — Голос его был задумчив. — В моей жизни есть куски, которые я не слишком хорошо помню. Как будто я весь… в заплатах. А есть вещи, которые я хотел бы забыть, да не могу.

Она не собиралась переспрашивать «что именно?», лишь хмыкнула, давая понять, что слушает.

— Черт знает, кто был мой отец. Быть ублюдком почти так же плохо, как мутантом.

— У вас слово «ублюдок» используется как отрицательная характеристика личности, но с точки зрения бетанца это бессмысленное слово. Нелицензированные дети — это немного другое, и они рождаются так редко, что проблема решается по-разному в каждом конкретном случае. «Почему он мне это рассказывает? Что он от меня хочет? Когда он только заговорил, он казался почти перепуганным, а теперь — почти довольным. Что я такого правильного сказала?» Она вздохнула.

К ее тайному облегчению, тут вернулся Куделка, несущий вполне свежие бутерброды с сыром и пиво в бутылках. Пиву Корделия обрадовалась — в чистоте воды в этом месте она сомневалась. Она откусила от бутерброда, сделала благодарный глоток и сообщила: — Ку, нам придется изменить наш план.

Куделка неуклюже присел рядом и приготовился внимательно слушать. — Да?

— Ясно, что мы не можем взять с собою леди Форпатрил и младенца. И оставить ее здесь — тоже. У нас за спиной пять трупов и сожженный броневик фордариановской охранки. Очень скоро эту территорию начнут обыскивать. Но еще какое-то время они будут искать беременную на последнем сроке, и это дает нам запас времени. Мы должны разделиться.

Куделка помолчал, жуя бутерброд. — Значит, вы поедете с нею, миледи?

Корделия покачала головой. — Я должна идти во дворец. Хотя бы потому, что я — единственная, кто имеет право решать, идти ли нам дальше или вернуться. Дру мне необходима, и Ботари тоже. — И, в каком-то странном смысле, Ботари нужна она. — Значит, остаешься ты.

Ку с горечью поджал губы. — Ну, хоть задерживать я вас больше не буду.

— Я выбираю тебя не потому, что больше некого, — осадила его Корделия. — Но твоя изобретательность привела нас в столицу, и я надеюсь, что она же поможет вывезти отсюда леди Форпатрил. Ты — ее единственная надежда.

— Но получается, будто вы сами идете навстречу опасности, а я — убегаю.

— Опасная иллюзия. Ку, подумай хорошенько. Если громилы Фордариана снова ее схватят, пощады не будет: ни ей, ни тебе, ни младенцу. «Большая безопасность» здесь не при чем. Если лишь фатальная неизбежность, логика и неободимость не терять головы.

Он вздохнул. — Постараюсь, миледи.

— Мало «стараться». Падма Форпатрил старался. Нет, ты справишься , Ку.

Куделка медленно кивнул. — Слушаюсь, миледи.

Ботари отправился подыскать в запасах «мадам» какую-нибудь одежду, подходящую для новой роли Ку — бедного молодого мужа и новоиспеченного отца. — Клиенты всегда хоть что-то отставляют, — сказал он. Корделия гадала, что он сможет подобрать из уличной одежды для леди Форпатрил.

Куделка понес Дру и Элис поесть. Он вернулся вскоре с весьма унылой визиономией и снова присел рядом с Корделией. Какое-то время он молчал, потом произнес: — Кажется, я понял, почему Дру так тревожилась насчет беременности.

— Правда?

— Леди Форпатрил прошла через такое, что в сравнении мои собственные болячки кажутся… жалкими. Господи, это, наверное, было жутко больно.

— М-да. Но боль длится лишь день. — Корделия потерла свой шрам на животе. — Или пару недель. Нет, я думаю, дело в другом.

— Но в чем же?

— Это… трансцендентальное действо. Сотворение жизни. Я думала об этом, когда носила Майлза. 'Этим мы приносим в мир смерть'. Рождение, смерть, а между ними — боль и желание ее преодолеть. Я не понимала этих восточных мистических символов, вроде Кали, Смерти-Матери, а потом до меня дошло, что в этом нет никакой мистики, не больше, чем в любом животном начале. Случайность по-барраярски запускает цепочку последствий, которые уже не остановить. Наши дети меняют нас… рождаются они на свет или нет. И хотя твой ребенок на этот раз оказался лишь плодом воображения, Дру эта перемена затронула. А тебя?

Ку озадаченно покачал головой. — Я о таком не задумывался. Просто хотел быть нормальным. Как другие мужчины.

— Инстинкты у тебя верные. Но одних инстинктов недостаточно. Ты не мог бы хоть раз заставить свои инстинкты и свой разум работать вместе, а не бороться друг с другом?

Ку фыркнул. — Не знаю. Не знаю, как к ней теперь подступиться. Я уже извинялся.

— У вас двоих так и не наладились отношения, да?

— Да.

— Знаешь, что меня беспокоило больше всего, пока мы сюда ехали? — спросила Корделия.

— Нет…

— Что я не попрощалась с Эйрелом. Если… что-нибудь случится со мной — или с ним, если уж на то пошло, — между нами так и останется навсегда нечто невыясненное, незавершенное. И способа исправить это уже не будет.

Ку что- то промычал и еще сильней ссутулился в кресле.

Корделия немного подумала. — А ты пробовал что-нибудь, кроме извинений?. Например, «Как твои дела?», «Все ли в порядке?», «Чем тебе помочь?», «Я люблю тебя». Классические, короткие слова. И, кстати, в основном вопросы. Показывают интерес к завязыванию беседы, понимаешь?

Он печально улыбнулся. — По-моему, она вообще не хочет со мною разговаривать.

— Предположим… — Корделия склонила голову и невидящим взглядом уставилась вдоль коридора. — Представь, что той ночью не случилось нападения. Вы не запаниковали. И этот идиот Ивон Форхалас не прервал вас своим шоу ужасов. — «Ох, как больно думать, что все могло быть и так». — Вернемся к самому началу. Вот вы двое, радостно… милуетесь. — «Миловаться» — это было эйреловское слово, и это воспоминание тоже кольнуло болью. — Потом расстаетесь друзьями, на следующее утро просыпаетесь, ваша любовь требует продолжения и… что делают на Барраяре потом?

— Сватовство.

— Что?

— Ее родители, или мои, нанимают сваху. И она, э-э, все устраивает.

— А ты что делаешь?

Он пожал плечами. — Назначаю день свадьбы и плачу по счетам. Хотя чаще платят родители.

Неудивительно, что парень в недоумении. — Так ты хочешь жениться? А не просто переспать?

— Да! Но… миледи, я лишь полчеловека, в свои лучшие дни. Ее семья поднимет меня на смех, как только увидит.

— А ты знаком с ее родными? Они тебя когда-нибудь видели?

— Нет…

— Ку, ты сам слышишь, что несешь?