За нами Москва - Павел Белов

На третьи сутки наступления 8-я воздушнодесантная бригада с боем заняла село Бекасово, а 41-я легкая кавдивизия - Яковлеве. Таким образом, задача, поставленная главкомом Западного направления, была выполнена.

Мы перерезали железную дорогу Вязьма - Смоленск и частично разрушили ее. Движение по дороге прекратилось.

По данным, которые мы получили из штаба фронта, 11-й кавкорпус полковника Соколова в это время перехватил автостраду и закреплялся в селах Азарово и Чернове. Нас разделяло теперь всего шесть километров. Я приказал командиру 41-й кавалерийской дивизии полковнику Глинскому и командиру 8-й воздушнодесантной бригады подполковнику Ануфриеву двигаться навстречу Соколову.

Немецкое командование, боясь потерять важнейшие коммуникации, бросило против наших войск крупные силы, поддержанные авиацией. По железной дороге курсировали три бронепоезда, огнем пушек и пулеметов мешая дальнейшему наступлению кавалеристов.

Мы продвинулись вперед, но на узком участке, и поэтому оказались в очень невыгодном тактическом положении. Противник нажимал на нас слева, справа и с фронта. С трудом сдерживая его натиск, мы не оставляли попыток соединиться с корпусом полковника Соколова. Один батальон десантников сумел пробиться через боевые порядки фашистов и вышел на автостраду между селами Черново и Азарово. Но 11-го корпуса там уже не было. Видимо, противник оттеснил его на север.

Массированными бомбовыми ударами авиации, огнем бронепоездов и наступлением пехоты с танками противник вынудил 41-ю кавалерийскую дивизию оставить Яковлеве. Это было началом серии частных операций, которые наметили провести немцы, чтобы разгромить и уничтожить мою группу.

25 февраля гитлеровцы предприняли решительное наступление. Их танки и пехота нанесли сильные удары по правому и левому флангам наших войск. В течение дня противник занял населенные пункты Беломир, Бекасово и Сакулино. 41-я кавалерийская дивизия и 8-я воздушнодесантная бригада оказались отрезанными от главных сил.

Свободных резервов у меня не было. Оставалось одно: прекратить выполнение других задач и направить высвободившиеся войска на помощь товарищам, попавшим в беду. 2-я гвардейская и 57-я кавалерийские дивизии, оставив заслоны, двинулись туда, где решался исход боев. 1-я гвардейская кавалерийская дивизия двумя полками перешла в наступление на Беломир.

Части 2-й кавдивизии пробивались вперед, навстречу нашим отрезанным подразделениям. Гитлеровцы бросили против гвардейцев танки. Наши артиллеристы вступили с ними в бой. Силы были неравными. Мы не получали боеприпасов с «Большой земли», поэтому использовали пушки и снаряды, которые собирали в тылу врага. Они были оставлены тут еще при отступлении советских войск осенью 1941 года. Снаряды долго пролежали под снегом, девяносто процентов их не разрывалось.

Почти вся артиллерия 2-й гвардейской кавдивизии погибла в этих неравных боях. Пал на поле боя командир 136-го кавалерийского полка майор Костин. И все же гвардейцы выполнили задачу. С их помощью 27 февраля 41-я кавдивизия и 8-я воздушнодесантная бригада прорвались через вражеское кольцо и соединились с главными силами группы.

Противнику не удалось разгромить наши части. Но и мы не смогли соединиться с 11-м кавкорпусом Калининского фронта и отрезать Вязьму с запада.

Гитлеровцы имели многократное превосходство над нами, особенно в танках, самолетах и артиллерии. Силе врага мы могли противопоставить только маневр и решительность действий. Нам во что бы то ни стало нужно было удержать в своих руках инициативу. Поэтому я решил произвести набег на мост через Днепр в десяти километрах западнее Издешкова. Задача состояла в том, чтобы взорвать мост и разрушить железную дорогу по обе стороны от него.

Для участия в набеге были выделены 2-я гвардейская и 41-я кавалерийские дивизии, а также 8-я воздушнодесантная бригада. Парашютисты должны были наступать на мост с юга. Вместе с ними направлялись саперы со взрывчаткой. Справа действовала 41-я кавалерийская дивизия, прикрывавшая фланг воздушнодесантной бригады. Кроме того, 41-я кавалерийская дивизия обязана была разрушить железнодорожные пути правее моста, чтобы не допустить подхода со стороны Вязьмы немецкого бронепоезда. На левом фланге наступала 2-я гвардейская кавалерийская дивизия без одного полка, посланного пополняться людьми под Дорогобуж.

Мы знали от разведки, что мост сильно охраняется немцами, и возлагали большие надежды на внезапность нападения. Однако внезапности не получилось. Вражеские агенты, маскировавшиеся под партизан, успели предупредить гитлеровцев, и те приготовились к обороне.

41-я дивизия удачно начала бой. Спешенные кавалеристы взорвали в нескольких местах железную дорогу и не давали немцам возможности восстановить разрушенное полотно. Благодаря этому вражеский бронепоезд со стороны Вязьмы не смог подойти к мосту на прямой выстрел. Зато левее моста, там, где наступала 2-я гвардейская кавалерийская дивизия, действовали сразу два немецких бронепоезда. Сильным артиллерийским и пулеметным огнем они остановили наступление гвардейцев. Наши саперы сумели разрушить железную дорогу между этими бронепоездами, но тот из них, который находился ближе к реке, нанес своим огнем большие потери 8-й воздушнодесантной бригаде. Парашютисты залегли в шестидесяти метрах от моста и дальше продвинуться не смогли.

О ходе боя мне доложили по телефону. Я приказал подтянуть к железной дороге противотанковые пушки и подразделение противотанковых ружей, чтобы повредить бронепоезд огнем с близких дистанций. После этого не представляло бы особой трудности уничтожить охранение противника на мосту.

Наступивший день принес нам неприятные известия. 329-ю стрелковую дивизию, оборонявшуюся на правом фланге группы, окружил противник, прорвавшийся на стыке с 75-й кавалерийской дивизией. Вместе с пехотинцами в окружение попали 250-й воздушнодесантный полк и некоторые партизанские отряды. Это заставило меня прервать бой за мост и направить войска на выручку окруженных частей.

Чтобы произвести набег на мост и разрушить очень важную для противника железную дорогу, я вынужден был произвести перегруппировку и высвободить для намеченной операции часть сил. В дальнейшем мы рассчитывали соединиться с кавалеристами полковника Соколова, который находился севернее Издешкова, и тем самым выполнить приказ об организации взаимодействия с 11-м кавалерийским корпусом для совместного наступления на Вязьму с запада. Все это делалось согласно указаниям штаба фронта. А 5 марта я получил от командующего фронтом радиограмму, в которой он обвинял меня в самоуправстве: