Целительница моей души (СИ) - Чекменёва Оксана

— Я в ближайшее время замуж не собираюсь.

— А Вилмер в курсе? — ехидно поинтересовалась Льюла, дожевав булочку.

— А причём здесь Вилмер? — Вела равнодушно пожала плечами, но слегка заалевшие щёки выдали её с головой. — И вообще, никакой свадьбы ни с кем, пока академию не закончу!

— Только его высочеству об этом не говори, мне слишком нравятся те конфетки, с орехом и цукатами.

— Вот сама за него и выходи!

— Да нужен он мне сто лет, этот дрыщ!

— Неправда! Вилли не дрыщ!

— Девочки, только не подеритесь, пожалуйста, — давя улыбку, попросила я. Льюла откровенно дразнила сестру, ведь сама же про Вилмера не так давно говорила «бык здоровый», но Вела на её дразнилки всё равно велась. — А то вам еще меня к алтарю сопровождать. Впрочем, синяки будут хорошо сочетаться с цветом ваших платьев. Ладно, деритесь.

— Будто ты их нам не сведёшь за минуту, — фыркнула Льюла. — Да и с кем драться-то? С этой малышкой?

— Эй, я на два года старше!

— А я тебя еще в восемь лет переросла.

— Миледи, пора, — заглянувшая в дверь Шелла прервала привычную перепалку девочек, которые обожали друг друга и готовы были стоять плечом к плечу против всего мира, но это не мешало им частенько вот так цеплять друг друга, но без зла, скорее ради развлечения.

— Мы тоже пойдём одеваться, — Вела чмокнула меня в щёку, шепнула на ухо: — Держись! — и исчезла, прихватив сестру.

А я попала в цепкие руки сразу трёх горничных, которые отмыли меня до скрипа, и, хотя я пыталась убедить их, что помощь в купании мне уже лет десять не нужна — не вняли. Потом меня передали с рук на руки модистке с помощницами, а потом куафёру, наколдовавшему мне причёску, причём в прямом смысле, используя не только расчёски, щипцы и что-то ещё, мне не понятное, но и магию.

Спустя несколько часов меня, наряженную, словно кукла, поставили перед зеркалом и дали, наконец, увидеть, в кого я превратилась. Уффф, оказывается, не всё так страшно. Учитывая, сколько времени колдовали над моим лицом, я ожидала увидеть по меньшей мере маску, за которой меня настоящую и разглядеть-то невозможно будет — мало ли, какие брачные обычаи в королевской семье Лурендии, известные всем, а потому меня в них посвятить никто не удосужился.

Но нет, всё оказалось совсем не страшно. Это всё ещё была я, просто… чуть-чуть сияющая, что ли. Сложно сказать, что изменилось, но глаза стали ярче, овал лица — выразительнее, губы — соблазнительнее, при этом цвет их практически не изменился. Вот как? Как такое возможно?

Впрочем, у выходящих от меня пациентов часто бывало точно такое же недоумевающее выражение лица. Как-как? Магия, что тут странного? Со мной поработал настоящий профессионал, вот и всё.

Причёска оказалась тоже не такой вычурной, как могло показаться, она, конечно, была сложной, но при этом удивительно мне шла. Часть волос изящными локонами падала мне на плечо, другая поднята вверх, искусно уложена и украшена небольшой диадемой с сапфирами. Эта диадема, ожерелье и серьги тонкой работы с такими же камнями — парюра, принадлежавшая моей бабушке, именно её я решила надеть на свою свадьбу, хотя Кейденс открыл для меня королевскую сокровищницу с предложением выбирать всё, что понравится.

Платье сидело на мне идеально и очень шло. У нас, в Марендонии, невесты шли к алтарю в светло-жёлтом, и я, со своими светлыми волосами, выглядела бы в свадебном наряде бледной молью. В Лурендии же для брачного обряда невеста одевалась в голубое с белой отделкой, жених — тоже в голубом, но с золотым шитьём. Даже те, кто по бедности не мог себе позволить сшить к свадьбе специальные наряды, всё равно добавляли к одежде что-то голубое, девушки обычно косынку на плечи набрасывали, парни — шейный платок или повязку на руку.

Но моё платье было роскошным, лучшая модистка королевства лично неделю над ним корпела, и это при том, что была неплохим магом. Наверное, без магии такое и за полгода не сшить было бы. Но в том, чтобы быть невестой самого короля, есть свои преимущества. Сказал жених: «свадьба через два месяца», значит, так и будет. И я действительно получила сказочный наряд и выглядела восхитительно, хотя и была заметно старше, чем аристократки обычно выходят замуж. Но в глазах моего короля это моё преимущество, а не недостаток, так какое мне дело до недовольных перешёптываний, которые обязательно будут среди гостей — уж слишком лакомый кусочек я, по их мнению, незаслуженно отхватила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дав пару минут на себя полюбоваться, меня вывели в холл, где уже топтались Рин, Вела и Льюла — в синем с серебром, олицетворяя собой родню невесты. Жених, все остальные члены наших семей, а также гости, уже уехали в храм Богини-Матери, ждали только нас. Закрытая карета довезла нас, четверых, в сопровождении десятерых конных гвардейцев и горничной, ехавшей на козлах рядом с кучером на всякий случай, в главный храм и столицы, и всего королевства. Это было огромное белоснежное здание со стрельчатыми витражными окнами, главный купол которого, казалось, уходил в самое небо.

Мне сунули в руки букет голубых роз с тонким белым обрамлением на лепестках — тройняшки постарались, — Рин пристроил мою руку на свой локоть, сзади встали Вела с Льюлой — их букеты были из сине-белых роз, под стать платьям, — гвардейцы остались на улице, карета отъехала, и я, обернувшись, увидела, что площадь буквально забита радостно галдящим народом, свободными остались лишь пятачок перед входом в храм и проезд к нему, вдоль которого тоже стояли гвардейцы, сдерживая толпу.

Два десятка ступеней — и вот мы внутри. В этом храме я прежде не бывала, и сейчас была поражена размерами и красотой здания белоснежного снаружи и ярко украшенного позолотой и старинными фресками изнутри, и всё это было залито разноцветными солнечными лучами — проходя сквозь витражи, они делали огромное помещение ещё ярче и наряднее.

Словно во сне я прошла по проходу между гостей — ярко и нарядно разодетых людей, из которых я никого не знала. Я чувствовала их взгляды, слышала шёпотки — удивлённые, одобрительные, раздражённые, — но старалась отключиться от них. Впереди, возле священной чаши, меня ждал мой король, я шла к нему, и плевать, что думают обо мне эти незнакомцы!

Подойдя ближе, я заметила две группы людей в синем. Слева — небольшая толпа, человек в тридцать или более, из которой мне были знакомы лишь Рэйнард и Эррол, которого держал на руках полноватый мужчина средних лет, да три дочери Олдвена. Сам Олдвен, а с ним и Вилмер, застыли слева от чаши, свободное место справа от неё заняли Вела и Льюла, обойдя меня, застывшую в шаге от Кейденса.

Справа же, напротив родственников короля, стояли шестеро моих младших. Да, моя семья была намного меньше, чем все двоюродные-троюродные родственники Кейденса, но зато она была мне намного ближе, чем все эти люди, ни с кем из которых за два месяца проживания во дворце я ни единого раза не встретилась.

Кстати, хотя толпа гостей переливалась почти всеми цветами радуги, ни голубого, ни синего цвета в их нарядах не было. Такова традиция — родственников новобрачных видно сразу в любой толпе.

Как во сне, я смотрела на своего жениха, протягивающего мне руку, чувствовала, как Рин вкладывает в неё мою ладонь, символически передавая будущему мужу, краем глаза замечала, как брат присоединяется к остальным моим родственникам, краем уха слушала традиционные слова жрицы о святости и нерушимости брачных уз, но всё, что видела — глаза любимого, всё, что чувствовала — его тёплые, надёжные пальцы, бережно сжимающие мою ладошку.

Я едва не пропустила вопрос жрицы об обдуманности и добровольности нашего выбора и решения, вслед за Кейденсом ответила «Да», а после обращения жрицы к Богине-Матери с просьбой скрепить наш союз, мы, как положено ритуалом, вытянули наши руки с переплетёнными пальцами над чашей. Я знала, что сейчас над ней вспыхнет божественный огонь, который не обжигает, и оставит на наших запястьях золотистую брачную вязь. Но я даже не предполагала, что этот огонь полыхнёт узким длинным столбом едва ли не до купола храма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})