Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая

Я пойду, — снова пячусь. — Еще раз с днем рождения, Рита, — сглатываю и, развернувшись на ватных ногах, шагаю к двери.

На улицу выхожу в чем была. Пальто осталось висеть где-то в гардеробной, но протиснуться мимо подруги, точнее бывшей подруги, и забрать его у меня не хватило мужества.

Скандалы никогда не были моей сильной стороной, скорее, даже наоборот. Я всегда оказывалась в проигрыше.

Ветер подхватывает волосы. Треплет укладку, вынуждая убрать вылезшие на глаза пряди за уши.

Хлопнувшая за спиной дверь словно выстрел. Громкий, заставляющий приливать кровь к вискам, так, что сразу хочется их размять. Надавить как следует на вспухшие венки и провалиться в сон.

Вздрагиваю, когда Кирилл набрасывает пальто мне на плечи и крепко сжимает их своими ладонями. Закрываю глаза, морщась от этих прикосновений. Они такие желанные, но в то же время губительные.

Пока я не готова его видеть, слышать, чувствовать. Нет.

Передернув плечами, вытаскиваю из сумочки телефон. Нужно вызвать такси и поехать… А куда мне ехать?

К маме? Расстраивать ее у меня желания нет. Подруги, что я многие годы считала лучшей, теперь тоже нет. Беспокоить Каринку, в доме которой живут еще и родители мужа, мне просто не позволит совесть.

Остается только гостиница.

Как быстро все меняется. Буквально два дня назад я сидела у подъезда квартиры, из которой меня выгнали, и думала примерно о том же. Куда пойти? Наверное, только теперь решение остаться у Кирилла кажется глупым и очень опрометчивым. Я же совсем его не знаю. Абсолютно.

В омут с головой, без единой рациональной мысли.

Облизываю мокрые от слез губы и разворачиваю приложение. Кирилл все это время стоит за мной. Молчит. Эта тишина угнетает. Он видит все мои манипуляции, и мне почему-то кажется, что его челюсти сжимаются. Где-то в глубине души я жду, когда он скажет, что Риткины слова — неправда.

Пусть только скажет, и я поверю. Правда поверю. Потому что разочаровываться еще и в нем у меня просто нет сил. Я не хочу этого делать. Не хочу!

— Дай, — Бушманов забирает смартфон из моих рук и засовывает к себе в карман.

Пару раз моргаю от подобной наглости, сжимаю пальцы в кулаки.

— Ты не имеешь права, — сглатываю вставший в горле ком. — Верни.

— Сядь в машину.

— Я никуда с тобой не поеду. Никуда не сяду, — качаю головой и резко разворачиваюсь к Киру лицом. — Оставь меня в покое.

Выкрикиваю, но, кажется, застаю его врасплох. Не своим воплем, нет, а тем, что смотрю в глаза. Впиваюсь в шоколадные радужки взглядом и впервые за все время вижу там неуверенность. Это такое чувство, которое я бы никогда не смогла связать с этим человеком.

Бушманов всегда выглядел максимально самоуверенно. В любых обстоятельствах, что бы ни происходило, он оставался такой всемогущей глыбой, а сейчас…

Сейчас у него поникший взгляд.

Кирилл проводит пятерней по взъерошенным волосам и шумно выдыхает. Его пальцы трогают мое лицо, так аккуратно, едва ощутимо. Но мне хватает и этого, чтобы тело прострелило волной трепета. Поджимаю пальчики на ногах, пытаясь сдержать подкатывающие слезы.

Слишком откровенно. С душой нараспашку. Каждый из нас сейчас обнажен, все чувства рекой льются наружу.

— Оль, — Кирилл сжимает мои ладони, — сядь в машину. Поговорим.

Отрицательно мотаю головой, продолжая стоять на своем. Не могу просто так взять и успокоиться. Не получается. Внутри слишком много противоречий.

— О чем? Что ты врал мне все это время? Какой у тебя был мотив? Наверное, благие намерения, не хотел меня расстраивать, правильно?

— Нет, — отрицает и, шагнув мне навстречу, нарушает личные границы.

Хочу отскочить, но врезаюсь спиной на его выставленную позади меня руку. Влетаю спиной в широкую ладонь и закусываю губу.

— Дело не в этом.

Бушманов бросает беглый взгляд куда-то вдаль. Я вижу, как он играет желваками. Думает. Думает, что бы снова соврать? От одной только мысли об этом костяшки моих пальцев, которыми я неосознанно вцепилась в ворот его куртки, белеют.

— Тогда в чем?

— До недавнего времени я был не до конца уверен, что ты к нему не вернешься.

Я не сразу соображаю, что он имеет в виду, а когда доходит, с губ срывается растерянный вздох.

— Значит, если бы я не осталась с тобой, то, — хватаю губами воздух, потому что дышать с каждой секундой становится все труднее. — Ты бы позволил им меня обманывать и дальше, да?

— Может быть, — его взгляд темнеет.

— Ты… Ты… Я думала, ты другой, — мои плечи подтягиваются вверх и становятся угловатыми. Две острые вершины, в которые я вжимаю голову.

— Я гораздо хуже, чем ты себе придумала.

— Я ничего не придумывала, я видела это в твоих поступках, слышала в словах…

Пытаюсь улыбнуться. Натянуть чертову улыбку и выдохнуть. Я же действительно все это видела и чувствовала. Он многое для меня сделал, кажется, больше, чем все остальные. Тогда почему, почему вот так? Зачем это вранье?

— Сначала я не был уверен, что у нас что-либо получится, а потом, — прикрывает глаза и ловит мою свисающую руку, — потом просто не знал, как сказать. В любом случае мы бы все равно пришли к этому разговору.

Он улыбается краешками губ. Слишком печально. Или даже обреченно.

— Да, только я хотела услышать это от тебя, а не от взбешенной Ритки.

— Знаю. Но сейчас это уже значения не имеет, — он выдыхает и словно переключается. Становится отстраненным и… Чужим. — Сядь в машину.

— Я не поеду к тебе домой.

— Поедешь. Не страдай фигней, таскаться ночью по гостиницам вариант так себе.

— Я хочу побыть одна, понимаешь? Одна.

— Я отвезу тебя и уеду, — заверяет твердым