Храм ночи - Донован Фрост

Это был не сон и не явь. Армледер понимал, где он находится, отчетливо различал предметы в комнате. Он видел, как вошедший человек рассматривает его, бессильно лежавшего на кровати, и усмехается плотно сжатыми губами, но тело Армледера оставалось скованным незримыми цепями.

Мир был юным и свежим. Первые люди вошли в этот чудесный мир, созидая, и разрушая, и снова двигаясь вперед, учась на собственных ошибках. Росли города, раскинулись пашни, тучнели стада. Но страшная катастрофа обрушилась на человечество, стирая его с лица земли. Выжили лишь жалкие остатки, вернувшись к полудикому существованию, утратив память о своем великом прошлом.

И долго, еще очень долго молодая земля выплескивала на поверхность таящиеся в ней силы. Люди оказались не в силах бороться со стихией, и тогда в мир пришли другие существа, созданные повелителем Тьмы. Они стали хозяевами земли в те ужасные дни. Часть той Силы, что колеблет миры, они были лучше приспособлены к жизни во времена катастроф. Забавляясь, их хозяин выпускал в мир все новые и новые полчища чудовищ ужасного обличья, огромной силы, но лишь с зачатками разума. Дальнейшая судьба этих созданий его не волновала — выживут сильнейшие.

Но была любимая Тьмой раса — люди-змеи. Они стали наиболее могущественными существами среди сонма чудовищ, ибо разумом намного превосходили остальных. Создатель, кроме того, наделил их способностями к тайным наукам, и воздвигнутая ими империя, занимавшая почти всю планету, стала гнездилищем сил мрака и чудовищной некромантии.

Они покорили людей и обратили в своих рабов. На многочисленных алтарях люди-змеи приносили страшные жертвы своему богу, питая его человеческими мучениями, страхом и болью. Много веков продолжалось рабство, но нашелся среди людей один, имя которого забылось, что поднял восстание против кошмарных созданий.

Долгое время длилась война. Так велика была накопившаяся в людях ненависть, что они уничтожали не только самих людей змей, но и разрушили их города, не оставляя от них камня на камне. Лишь одних существ ненавидели они сильнее — таких же людей, как они, предавшихся Змеям.

Люди победили. Оставшиеся в живых порожденья Тьмы вместе со своими приспешниками скрылись в отдаленных землях мира. После войны мир лежал в руинах, так же как после катастрофы. И люди начали создавать свою цивилизацию, стерев память о страшных временах.

Но спустя многие годы люди-змеи вновь начали появляться среди людей. Хитростью и коварством, с помощью магии принимая человеческий облик, они стремились вернуть некогда утерянную власть. За время изгнания возросло их могущество в тайных науках, и вновь многие из людей, прельстившись этой силой, стали союзниками порождений мрака.

Кулл, король Валузии, посвятивший свою жизнь борьбе с ними, нанес людям-змеям последнее поражение, изгнав их с поверхности земли. Они укрылись в подземных лабиринтах, но и там преследовали их воины Кулла…

Видение оборвалось. Картина поблекла и стерлась. Армледер вновь очутился в замке, в комнате, куда его привел брат. Очертания предметов вокруг стали отчетливыми. Армледер попробовал шевельнуться, но понял, что по-прежнему находится под действием подсыпанной братом отравы. Руки не слушались его.

Он был беспомощным, как младенец. Послышался тихий шум. Дубовая панель в стене отошла в сторону, и из потайного хода в комнату вошел человек. Тяжелые шаги эхом отдавались от стен. Неторопливо он прошел на середину комнаты и повернулся к лежавшему.

Армледер почувствовал, что беззвучный крик ужаса замер на его губах. Напротив кровати стоял убитый им гигантский чернобородый замориец. Голова его наклонилась набок. Жуткая усмешка играла на губах. Горб на спине, казалось, еще больше увеличился, придавая ему сходство с крылатой обезьяной из кошмарных видений. Сцепив руки на животе, из которого вчера вывалились внутренности, он, не мигая, смотрел на своего убийцу.

Десяток воинов, отправленных Конаном вместе со стигийцем, укрылся в распадке, оставив своего пугающего предводителя посреди небольшой поляны. Расположенный неподалеку замок Блистательных еще и не был виден за густой стеной леса. Несколько раз мимо прошли дозоры мятежников, однако им не удалось обнаружить отряд аквилонцев.

— Вжимайтесь в грязь, словно змеи, увидавшие на траве тень сокола, — прокаркал аквилонцам колдун. — Я мог бы некоторое время укрывать вас с помощью магии, но для поиска подземных ходов понадобятся все мои силы. Кроме того, мы находимся вблизи мощного источника Сил. Лучше не рисковать попусту.

Воины не стали вникать в темные речи чернокнижника, но скрылись с глаз долой. Сторонний наблюдатель вряд ли смог бы определить, кого они больше боялись: мятежников — людей из плоти и крови или похожего на живого мертвеца служителя Сета. Оставшись один, стигиец немного постоял неподвижно, затем начал как бы приплясывать и извиваться. Плащ его скрывал движения. Под черной тканью словно бились, стремясь вырваться из плена, невидимые птицы. Вскоре колдун начал что-то завывать, постепенно переходя на крик. Звуки мало напоминали человеческую речь или песню, скорее рокот небольшого водопада, или шуршание пустынных барханов. Верхушки деревьев вокруг поляны начали раскачиваться, хотя ни малейшего ветерка не было вокруг. Птичий гомон в лесу испуганно смолк. Сухая листва одновременно в трех местах взметнулась и закружилась смерчами вокруг некроманта. Тот издал несколько пронзительных воплей и быстро-быстро забормотал, сплетая длинные пальцы перед остановившимися глазами. Рядом с ним упала мертвая птица, но стигиец не обратил на нее ни малейшего внимания. Из чащи показался енот. Зверек царапал сгустившийся воздух когтями и верещал. Какая-то сила тянула его в центр поляны. Три смерча окружили беспомощного енота, миг — и он уже тоже закружился и заплясал по поляне, затем упал мертвым. Странно колыхавшиеся деревья замерли, колдовской ветер стих, и сухая листва осыпалась на тушку зверька…

Раздался неприятный чавкающий звук, земля слегка шелохнулась и поглотила добычу. Стебли трав сплелись, словно змеи в брачном танце. Стигиец едва успел сбежать с холма, верхушка которого вдруг вздрогнула. Затем по ней прошла судорога. Целый пласт почвы с хлюпаньем отвалился, будто поддетый невидимой лопатой, обнажая недра земли. В комьях чернозема шевелились, как водоросли на дне реки с сильным течением, бело-желтые корни, кишащие насекомыми.

Пахнуло могильным холодом, но это не смутило стигийца. Он смолк и подошел к разверстой в теле холма ране. На дне глубокой ямы виднелось несколько почерневших, полусгнивших досок.