Косыгин - Виктор Андриянов

Косыгинская реформа давала советской экономике шанс на обновление. Абсолютно реальный шанс, проверенный в ходе экономического эксперимента на ряде предприятий и целых отраслей.

Одним из таких предприятий, где проходили обкатку новые положения, был Энгельсский комбинат химического волокна. Буквально за два-три года комбинат сделал настоящий рывок, потому что заинтересовал людей материально, дал им «реальные хрустящие символы», как написал в своей содержательной книге «Жизнь ради созидания» Владимир Гусев. В 1965 году, когда здесь в первый раз побывал Алексей Николаевич Косыгин, недавно возглавивший правительство Союза, Владимир Кузьмич Гусев был главным инженером предприятия. Сейчас он — первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике, предпринимательству и собственности. Доктор технических наук, профессор, академик РАЕН, в 1985–1991 годах — заместитель председателя правительства СССР. Тогда, увидев рядом с директором комбината совсем молодого, спортивного вида человека, Косыгин поинтересовался: «Это ваш комсорг, что ли?» — «Это наш главный инженер», — ответил генеральный директор.

Косыгин подробно расспрашивал о технологии, оборудовании — технику получили из Германии, крупповскую, самую новую. Главный инженер отвечал уверенно, было видно, что дело знает. После обхода цехов, не парадного, а очень предметного, делового, вернулись в кабинет генерального директора Леонида Баранова. Ему, как и Косыгину, недавно исполнилось 60. Принесли в больших блюдах черешню и вишню, они хорошо уродились в том году. Косыгин в охотку пробовал, шутил, что таким вкусным вишеньем Баранов не угощал его даже в Ташкенте, где они познакомились.

Еще несколько вроде бы не обязательных вопросов Гусеву — и гости поехали дальше. Смысл этих вопросов главный инженер понял позже, когда получил вызов на полугодовую стажировку в Англию. Вместе с ним науку управления на одной из ведущих фирм Великобритании постигали еще пять коллег из разных республик Союза.

В 37 лет Гусев возглавил предприятие, параллельно занимался научной работой в своей любимой химии полимеров. Косыгин не упускал его из вида — как в металлургии Серафима Колпакова, в нефтегазовом строительстве Юрия Баталина, в угольной промышленности Михаила Щадова, в машиностроении — Николая Рыжкова… Кстати, по рекомендации Косыгина главного инженера «Уралмаша» Рыжкова командировали на стажировку в Японию. Все они и очень многие другие по праву называют себя крестниками Косыгина. Алексей Николаевич и позже не раз бывал на этом предприятии, на тюменских промыслах, спускался в шахты в Донбассе и Караганде, в Воркуте и Норильске, поднимался в кабину шагающего экскаватора на новом угольном разрезе в Красноярском крае — он во всем, как сказал поэт, хотел дойти до самой сути.

— Что же вам больше всего запомнилось с тех самых первых встреч с премьером? — спрашиваю Владимира Кузьмича Гусева.

— Если выделить самое главное, то это, безусловно, стратегическое мышление. Алексей Николаевич говорил о развитии таких предприятий, как наше, а мы выпускали сырье для пластических масс, химические волокна, оборонную продукцию. Шел 1965 год, я как сейчас помню ту беседу о химических волокнах. Он говорил о том, что видит поля Средней Азии, заполненные не только хлопком, но и другими очень важными для людей, для всей страны культурами. А взамен части хлопкового волокна — химические.

Те бесконечные поля, подступающие к порогам, для Косыгина были не абстрактной картинкой. Он хорошо знал, как тяжко достаются такие легкие коробочки хлопка.

…Начало ноября 1951 года. Положение со сбором хлопка критическое. Сталин поручает Косыгину разобраться на месте. Прямо с самолета (тогда в Ташкент почти целый день летел Ил-14) — беседа в ЦК компартии Узбекистана. На следующий день — поездка по районам. Пятого ноября — бюро ЦК. Секретарь одного из обкомов «начал с анализа общего положения, говорил о значении хлопка вообще, пересыпая выступления цитатами из высказываний И. В. Сталина, не забывая указывать на царящий в области морально-политический подъем…». По свидетельству участника этой встречи Нуриддина Мухитдинова, Алексей Николаевич вернул оратора на грешную землю. Он задавал очень простые вопросы: хватает ли мешков? Как используется транспорт? Сушилки? Достаточно ли людей в поле? Какой график работы хлопкопунктов?

Ссылаясь на крайне напряженную ситуацию, кто-то из местных стратегов предложил даже отменить демонстрацию 7 ноября, а всех товарищей из праздничных колонн отправить в поле.

— В поле пойдем после демонстрации, — ответил Алексей Николаевич. Так и сделали. Ему подобрали резиновые сапоги, непромокаемый плащ — иначе под проливным дождем в поле делать нечего. Фуражка была своя, походная. В поле работали все — от мала до велика…

Сохранилась записная книжка, которую вел Косыгин в той командировке. В ней, как и в других его блокнотах, нет записей личного характера — только Дело, только выводы по результатам наблюдений, цифры. К сожалению, несколько первых страниц вырваны.

«Нужно хлопок собирать не звеньями, а бригадой. Обслуживание сокращается в 4 раза. Бригадир, разбросав бригаду в поле по звеньям, сам находится на бригаде и бригадой не руководит».

Следующие строки, очевидно, написаны на совещании. Почти десяток пунктов — что нужно: передвижная электростанция, столбы, провод, прожекторы для освещения сырьевой базы, лампы дневного света, стандартные дома…

Один пункт подчеркнут: «О работе уполномоченных из Москвы. Разъезжают, а мер не принимают».

Несколько страниц — цифры сбора хлопка по районам и областям. Тут же пометки более общего плана.

«Бухара.

1. Скот не имеет кормов, а шелуху сжигают.

2. Рассмотреть телеграмму по кормам.

Вопросы ПРОМЫШЛЕННОСТИ:

а) Достроить шелко-мотальную фабрику. Дать — 8-квартирный стандартный дом.

б) Достроить обувную фабрику.

в) Швейная фабрика. Нужен конвейер и дать деньги на жилье».

Судя по следующим страницам, после Бухары Косыгин побывал в Марыйской области, это Туркмения. Записи:

«1. Нет платков шерстяных головных.

Сатин красный.

Янги-Юльский район.

Из 17 председателей колхозов 8 бывших снятых секретарей райкомов.

Келесский район.

5000 лошадей. Только 200 повозок. Удобрения не перевозят из-за транспорта».

Выразительные штрихи, не так ли?