Кровь и память - Фиона Макинтош

— Устроить встречу с королем Валором Бриавельским. Имя Тирск было для Валора не пустым звуком. Он уважал моего отца несмотря даже на то, что они были заклятыми врагами. Лишь по этой причине он согласился допустить к себе во дворец моргравийца.

Аремис недоуменно покачал головой — с какой стати Фарил вдруг заговорила от лица Уила Тирска? Однако она продолжала говорить — все также безучастно и монотонно, и он не рискнул прервать ее.

— Селимус использовал Уила Тирска, чтобы тот добился аудиенции у бриавельского короля и склонил его к согласию на брак его дочери Валентины с моргравийским монархом. Тем самым Селимус надеялся внушить своему южному соседу ложное самоуспокоение. Одновременно он отдал тайный приказ убить Валора, а заодно и меня. Убийство должно было состояться в покоях самого короля во время аудиенции, то есть в те самые минуты, когда я обговаривал с Валором предстоящий брак его дочери.

Уил говорил еле слышно и лишь изредка печально покачивал головой, вспоминая пережитое. Аремис слушал, затаив дыхание. Ему не терпелось услышать, чем же закончилась эта кровавая драма.

— Ты, помнится, как-то раз упомянул имя Корелди? — неожиданно спросил Уил, поднимая глаза.

Аремис кивнул.

— Я солгал тебе. Мы с ним знакомы… вернее, были знакомы. Он был в посольстве, отправленном в Бриавель, и в некотором роде спас жизнь Уила Тирска. Вместе они спасли жизнь принцессы Валентины, нынешней королевы Бриавеля.

Аремис окончательно запутался. Он точно знал, что Тирск мертв, тогда каким образом Корелди мог спасти ему жизнь? Непонятно. Однако он не стал задавать лишних вопросов, решив, что лучше выслушать все конца.

— Корелди отвез тело Тирска назад, в Перлис. В первую очередь это было сделано для того, чтобы отвести от покойного возможные обвинения в предательстве со стороны Селимуса. В результате Селимус был вынужден похоронить генерала со всеми полагающимися тому почестями, и его имя, таким образом, осталось незапятнанным. К тому же Корелди пообещал умирающему Тирску, что спасет от короля его сестру, Илену.

Картина начала постепенно проясняться, и Аремис кивнул. Фарил, наконец, перестала говорить от лица Уила Тирска, и все стало гораздо понятнее.

— Когда Корелди обнаружил Илену, та сидела в подземном каземате замка. И это женщина знатного рода, чье детство прошло в коридорах Стоунхарта, которая находилась под личной защитой и покровительством короля Магнуса! Тот любил ее как родную дочь. — Произнеся эти слова, Уил даже вздохнул. — При дворе с ней обращались как с принцессой. То, каким мукам и унижениям подверг Селимус молодую женщину, пока она сидела за решеткой, не поддается описанию. Бедняжка едва не тронулась рассудком. Увы, это уже не та жизнерадостная девушка, которую я когда-то называл своей сестрой.

«Опять она за свое!» — раздраженно подумал Аремис. Интересно, что Фарил хочет этим сказать?

— Корелди спас Илену, притворившись, что хочет заполучить ее себе. Селимус доверял ему как своему человеку, полагая, что именно Корелди убил Тирска. Подозреваю, в душе он злорадствовал по поводу того, что сестра покойного достанется его убийце. Ну кто бы мог подумать, что судьба сыграет с этими Тирсками столь жестокую шутку! — с горечью в голосе добавил Уил.

— И поэтому ты пытаешься ее защитить? Но почему? — задал-таки вопрос Аремис.

— Потому что на ней нет никакой вины. Потому что я ненавижу Селимуса. Потому что она последняя в роду Тирсков, и я поклялся собственной жизнью защищать ее.

Теперь Аремис был сбит с толку окончательно, хотя и пытался разобраться в этой запутанной истории, пусть даже ради Фарил.

— А где же Корелди? Он все еще с ней?

— Он мертв, — произнес Уил, поднимаясь с земли.

— Это как понимать?

— Я его убил, — ответил Уил и направился к лошади, чтобы снова ее оседлать.

Аремис попытался подняться вслед за ним.

— Помоги же мне, черт возьми! — рявкнул он.

— Даже не подумаю. Отныне ты сам по себе. Вставай и приводи себя в порядок. Теперь ты знаешь все, что хотел. Я прошу оставить меня в покое. Кстати, мой тебе совет — отправляйся-ка лучше к себе в Гренадин, как и собирался. Даже не думай приближаться к Илене или же я закончу то, что начал.

Аремис с трудом поднялся с земли.

— В таком случае тебе придется меня убить, потому что, Фарил, пока я не узнаю всей правды, мне нет резона отказываться от порученного дела. Что мне до страданий этой самой твоей Илены Тирск, пусть даже она и натерпелась их немало?!

— Что ж, я тебя предупредил, и в следующий раз моя рука не дрогнет. — В глазах Уила сверкнула угроза.

— Тогда ответь мне на один вопрос: почему ты все время говоришь, что Фергюс Тирск — твой отец?

Уил тотчас напрягся, что не ускользнуло от Аремиса. Фарил стояла к нему спиной, но она словно забыла, куда и зачем шла. Руки ее безвольно упали вдоль тела.

— А еще ты говорила, будто король угрожал тебе, будто на твоих глазах был замучен муж Илены! Но ведь когда Селимус принимал нас у себя, он тебя видел впервые. Можно подумать, я этого не понял. Так кто из нас двоих тронулся умом?

Фарил резко обернулась к нему — глаза ее метали молнии. Но Аремиса это не остановило.

— Послушать тебя, Илена тебе вроде как сестра, но как такое может быть, объясни мне, Фарил? — Аремис едва ли не выкрикнул свой вопрос, так он был зол и так ему хотелось получить наконец правдивый ответ.

Наемник не заметил, как все произошло. Движения его спутницы были столь стремительны, что он не сумел бы противостоять ей, даже будь его раненая рука здорова, а он сам имел в запасе добрых полдня. В мгновение ока Фарил приставила ему к горлу нож и вывернула больную руку за спину. Аремис вскрикнул от нестерпимой боли и тотчас понял, что рана вновь начала кровоточить. Он пытался бороться, хотя и понимал, что это бесполезно, тем более что копчик лезвия уже надрезал кожу у него на горле. Заливая рубашку, брызнула кровь, и он прекратил все попытки к сопротивлению.

— Будь ты проклят, Аремис из Гренадина! Ты вечно путаешься у меня под ногами! Я — Уил Тирск! — прорычал Уил в ухо своей жертве, после чего оттолкнул наемника от себя. Прижав здоровой рукой раненую, Аремис шагнул вперед и встал перед ним, глядя в глаза. В эти минуты Фарил походила на дикого зверя. Аремис не сомневался, что она в любой миг может вновь броситься на него, и тогда срок его пребывания на этом свете пойдет на секунды, а сам он рухнет бездыханный, с перерезанным горлом.

Он слышал ее надрывное дыхание, видел застывшие в глазах слезы.

— Прошу тебя, Аремис, оставь меня!

Она просила его о том, чего он никак не мог. Ее гневные слова притупили в нем инстинкт самосохранения. Аремис решил, что не отступится.